Тот, кто следовал за мистером Рипли - Хайсмит Патриция - Страница 66

— Думаю, да. — Турлоу выглядел довольным. — Я сделал все возможное, чтобы все уладить. Надеюсь, в аэропорту не будет журналистов. Знаю, Фрэнк их ненавидит.

От Турлоу пахло так, как, по его мнению, видимо, должно пахнуть от настоящего мужчины. Том немного отодвинулся в угол сиденья.

— Каким человеком был Джон Пирсон?

— О! — Турлоу не спеша закурил. — Гений! Наверное, я не способен до конца понять таких людей. Он жил для работы — или денег, они были для него шкалой успеха. Может быть, это давало ему эмоциональную защищенность, даже большую, чем семья. Он досконально знал свое дело. Это человек, который сделал себя сам, у него не было богатого папаши, способного помочь ему на первых порах. Джон начал с того, что купил бакалейную лавку в Коннектикуте, почти разорившуюся. С этого он начал и с тех пор всегда занимался продуктами.

— Еще один способ эмоциональной защиты. — Том слышал об этом. — Еда. — Он выжидающе молчал.

— Что сказать о его первом браке? Он женился на девушке с хорошим приданым, там, в Коннектикуте. Я думаю, она ему наскучила. К счастью, у них не было детей. Она встретила другого, возможно, он смог уделять ей больше внимания. Короче, они развелись. Мирно. — Турлоу взглянул на Тома. — В те дни я еще не знал Джона, но слышал обо всем этом от других. Джон всегда много работал, хотел добиться лучшего для себя и семьи. — Турлоу говорил с уважением.

— Он был счастлив?

Турлоу посмотрел в окно и с сомнением кивнул.

— Разве может человек быть счастливым, управляя такими деньгами? Это как империя. Милая жена, Лили, прекрасные сыновья, хорошие дома повсюду, но для таких людей все это, наверное, не имеет значения. Я не знаю. Разумеется, он был счастливее Говарда Хьюза. — Турлоу рассмеялся. — Тот просто сошел с ума.

— Почему вы считаете, что Джон Пирсон покончил с собой?

— Я в этом не уверен. — Турлоу посмотрел на Тома. — А что вы имеете в виду? Так сказал Фрэнк? — Турлоу говорил спокойно.

Выдаст ли его Турлоу? Выдаст ли он Фрэнка? Том тоже кивнул подчеркнуто равнодушно, хотя такси в тот момент резко отклонилось в сторону, чтобы обойти грузовик на обочине.

— Нет, Фрэнк ничего не говорил. Только то, что было в газетах: это мог быть либо несчастный случай, либо самоубийство. А как по-вашему?

Казалось, Турлоу обдумывает ответ, но с его тонких губ не исчезала улыбка — уверенная улыбка, отметил Том, мельком взглянув на него.

— Я не думаю, что это было именно самоубийство, а не несчастный случай. Но точно не знаю. Это лишь мои предположения. Ему было уже за шестьдесят. Разве может человек был счастлив в инвалидном кресле — десять лет полупарализованный? Джон старался всегда выглядеть бодро, но, может быть, у него не хватило сил? Не знаю. Зато мне точно известно, что он сотни раз бывал на той скале. И в тот день не было ветра, который мог бы сдуть его.

Том остался доволен. Турлоу не подозревал Фрэнка.

— А Лили? Какая она?

— Это совсем другой мир. Она была актрисой, когда Джон с ней познакомился. А почему вы спрашиваете?

— Я предполагаю, что увижусь с ней. — Том улыбнулся. — Она отдает предпочтение кому-то из мальчиков?

Турлоу тоже улыбнулся. Он успокоился, услышав легкий вопрос.

— Думаете, что я очень хорошо знаю эту семью? Но это не так, я знаю ее недостаточно.

У Порт-де-ла-Шапель они покинули кольцевую дорогу и влились в плотный пятнадцатикилометровый поток, двигавшийся к ужасному месту под названием «аэропорт имени Шарля де Голля», который Том ненавидел так же, как Бобур, но в Бобуре было, по крайней мере, на что посмотреть.

— Как вы проводите время, мистер Рипли? Чем занимаетесь? Кто-то сказал мне, что у вас необычная работа. Ну, вы знаете... тихий офис...

Для Тома это был тоже легкий вопрос, он отвечал на него сотни раз. Он занимается своим садом, учится играть на клавесине, любит читать на немецком и французском, пытается совершенствовать языки. Он чувствовал, что Турлоу смотрит на него, как на марсианина, и даже испытывает к нему неприязнь. Тома это ничуть не волновало. Он лучше Турлоу справлялся с подобными ситуациями. Он знал, что Турлоу считает его отъявленным мошенником, удачно женившимся на обеспеченной француженке. Возможно, даже считает его кем-то вроде жиголо, лодырем, паразитом и нахлебником. Том сохранял вежливое выражение лица, так как в ближайшие дни ему могла понадобиться помощь Турлоу, даже его преданность. Неужели Турлоу за все берется с таким же упорством, с каким он сам защищал честное имя Дерватта — на самом же деле подделки под него, хотя, конечно же, ранние наброски не были подделками. Приходилось ли Турлоу убивать мафиози, как Тому? Или теперь этих садистов, сутенеров и шантажистов правильнее называть членами «организованных криминальных группировок»?

— А Сьюзи? — любезно продолжил Том. — Думаю, вы с ней встречались?

— Сьюзи? Она настоящая домоправительница. Точно. Она работает у них много лет. Состарилась, но они не хотят... ее отпускать.

В аэропорту им не удалось взять носильщика, пришлось самим тащить вещи к стойке регистрации. Неожиданно очередь окружили журналисты с фотокамерами. Том низко наклонил голову; он видел, как Фрэнк спокойно закрыл лицо рукой. Турлоу дружески кивнул Тому. Один из репортеров обратился к Фрэнку по-английски с сильным французским акцентом:

— Вы хорошо провели время в Германии, мистер Пирсон? Что вы можете сказать о Франции? Почему... почему вы пытаетесь скрыть лицо?

Большая черная камера висела у него на шее, Тому захотелось схватить ее и разбить, но репортер вскинул фотоаппарат и щелкнул Фрэнка, как раз повернувшегося к нему спиной.

После регистрации Турлоу неожиданно выскочил вперед, словно судья на линии, что привело Тома в восхищение, оттеснил прессу — их было уже человек пять. Это позволило им пройти прямо к эскалатору и паспортному контролю, ставшему непреодолимым препятствием для журналистов.

— Я хочу сидеть рядом с моим другом, — твердо сказал Фрэнк стюардессе, когда они поднялись на борт.

Он имел в виду Тома.

Том предоставил Фрэнку возможность уладить все самому; какой-то мужчина согласился поменяться местами, и Том с Фрэнком сели вместе в ряду из шести кресел.

Том оказался у прохода. Это был не «Конкорд», и в течение следующих семи часов Том так и не смог спокойно поразмышлять. «Немного странно, что Турлоу не заказал первый класс», — подумал Том.

— О чем вы говорили с Турлоу? — спросил Фрэнк.

— Ничего особенного. Он спрашивал, как я провожу время. — Том усмехнулся. — А вы с Джонни?

Том надеялся, что Фрэнк и Джонни не говорили о Терезе, потому что Джонни, по всей видимости, совсем не интересовался темой утраченной любви и не испытывал сочувствия к страданиям влюбленных.

— Тоже ничего особенного, — ответил Фрэнк резковато, но Том знал его и не придал этому особого значения.

Том купил в дорогу три книги, теперь они лежали в дорожном саквояже. В самолете — что неизбежно — оказались вездесущие и неутомимые маленькие дети, все трое — из Америки, они тут же начали носиться туда-сюда по проходу. Том подумал, что им с Фрэнком удалось бы скрыться от этого шума только в последнем, восемнадцатом ряду, подальше от того места, где, по всей видимости, располагались родители детей. Он пытался читать, дремать, думать — последнего ему не точно не следовало делать. Вдохновение, хорошие и продуктивные идеи редко приходят в голову в такой обстановке. Из состояния полудремы Тома вывело слово «шоу», прозвучавшее, казалось, прямо в самом мозгу; он приподнялся в кресле и, щурясь, взглянул на экран цветного телевизора, расположенного в центре салона; звука он не слышал, так как отказался взять наушники. Как провести свое шоу? Что, собственно, он предполагает делать у Пирсонов?

Том снова уткнулся в книгу. Когда один из этих ужасных четырехлеток в очередной раз устремился в его сторону, бормоча какую-то ерунду, Том осторожно выставил в проход ногу. Маленький монстр грохнулся плашмя и мгновение спустя заревел, как испорченная сирена воздушной тревоги. Том притворился спящим. Появившаяся откуда-то замотанная стюардесса принялась успокаивать малыша. Том заметил довольную ухмылку мужчины, сидевшего в кресле по другую сторону прохода. Он был не одинок. Ребенка водворили на место, несомненно, для того, чтобы он мог наконец накричаться вволю. Том решил про себя, что на сей раз предоставит удовольствие унять «сирену» своему визави.