Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Мистер Рипли под землей - Хайсмит Патриция - Страница 23


23
Изменить размер шрифта:

— Хочу поработать немного в саду, а потом опять лягу на часок, — сказал Том. — Я тоже плохо спал сегодня.

Том убедил ее вернуться в постель и постараться уснуть и оставил ей пузырек с таблетками. В течение суток вполне можно принять штуки четыре, сказал он.

— И не думайте сегодня о завтраке и обеде, отдыхайте.

После этого Том приступил к делу, стараясь работать с разумной скоростью — по крайней мере, она казалась ему разумной. Могила должна быть глубиной пять футов и ни дюймом меньше. В сарае он нашел несколько поржавевшую, но вполне годную пилу и, вооружившись ею, набросился на переплетение корней, стараясь не обращать внимания на то, что зубья пилы увязают в мокром грунте. Работа мало-помалу продвигалась. Когда могила была готова, уже совсем рассвело, хотя солнце еще не всходило. Том выбрался из ямы, перепачкав спереди весь свитер — к сожалению, кашемировый, бежевого цвета. Он огляделся: на лесной дороге никого не было видно. Хорошо, что во французских деревнях привязывают собак на ночь, подумал он. Собака могла бы учуять труп Мёрчисона, пока он валялся, прикрытый ветками, и подняла бы хай на всю округу. Том опять ухватился за веревки и подтащил тело Мёрчисона к яме. Оно упало на дно со стуком, прозвучавшим для Тома, как музыка. Закапывать могилу тоже было приятно. У него осталось немного лишней земли и, утрамбовав могилу как следует, он разбросал остатки по всем направлениям. Затем не торопясь, с чувством исполненного долга вернулся домой.

Он выстирал свитер в какой-то легкой мыльной пене, найденной им в ванной Элоизы, после чего проспал без задних ног до десяти часов.

Том приготовил на кухне кофе, затем вышел, чтобы купить в магазинчике, торгующем газетами, “Обсервер” и “Санди Таймс”. Обычно он заходил в какой-нибудь бар и там за чашечкой кофе смаковал эти два дорогих его сердцу издания, но сегодня ему хотелось внимательно прочитать без свидетелей все, что там было о Дерватте. Том чуть не забыл купить мадам Аннет ее ежедневную газету, местное издание “Ле Паризьен”, печатавшее все заголовки красным цветом. Сегодня один из заголовков кричал что-то о задушенном двенадцатилетнем ребенке. Газетная реклама перед входом в магазин была не менее эксцентричной, хотя и в другом духе:

ЖАННА И ПЬЕР ЦЕЛУЮТСЯ СНОВА!

Замечательно, но кто такие Жанна и Пьер? МАРИ В ЯРОСТИ ИЗ-ЗА КЛОДА!

Французы не умели просто сердиться, а всегда были в ярости.

ОНАССИС БОИТСЯ, ЧТО У НЕГО УВЕДУТ ДЖЕККИ!

Можно подумать, люди будут ночами не спать, беспокоясь об этом.

НИКОЛЬ НУЖЕН РЕБЕНОК! О господи, какой еще Николь? Для Тома всегда было секретом, кто все эти люди — киноактеры, поп-звезды? Газеты, однако, неизменно раскупались. А уж английская королевская семья была поистине неугомонна! Елизавета с Филипом были на грани развода по меньшей мере трижды в год, а Маргарет и Тони только и делали, что оплевывали друг друга.

Том оставил газету для мадам Аннет на кухонном столе и поднялся к себе в комнату. И в “Обсервере”, и в “Санди Таймс” на страницах, отведенных для новостей художественной жизни, были напечатаны фотографии Тома в обличье Дерватта. На одной из них он вышел с открытым ртом, зияющим посреди мерзкой бороды, — очевидно, отвечал на какой-то вопрос. Он бегло просмотрел тексты статей, не испытывая особого желания углубляться в подробности.

В “Обсервере” говорилось: “…Неожиданно появившись в пятницу в Бакмастерской галерее после многолетнего затворничества, Филип Дерватт, или просто Дерватт, как он предпочитает зваться, отказался сообщить место своего проживания в Мексике, но был более словоохотлив в отношении своей работы и творчества своих современников. В частности, он сказал, что, в отличие от Пикассо, у него нет периодов…” На фотографии в “Санди Таймс” он был изображен стоя с поднятым вверх левым кулаком. Том не помнил этого момента, но приходилось верить собственным глазам. “…В костюме, явно хранившемся несколько лет в шкафу… стойко отражал атаку дюжины репортеров, что, после нескольких лет уединенной жизни, было, по всей вероятности, непросто”. Хм. Что значит это “по всей вероятности”? Шпилька? Том был почти уверен, что нет, поскольку в целом тон статьи был благожелательным. “Последние работы Дерватта вполне на уровне его таланта — как всегда, причудливы и весьма своеобразны и передают, возможно, несколько болезненное мироощущение… Все картины Дерватта тщательно и любовно проработаны и закончены, хотя техника выглядит свежо и чувствуется, что они писались быстро и легко. Но это никоим образом не означает небрежности или поверхностности. Дерватт говорит, что никогда не тратил на картину больше двух недель”. Неужели он действительно так сказал? “…Работает он ежедневно, часто часов по семь и больше… На его полотнах по-прежнему преобладают мужчины, маленькие девочки, столы, стулья и непонятные вещи, охваченные огнем… По-видимому, все выставленные в галерее картины будут распроданы”. Об исчезновении Дерватта после пресс-конференции не упоминалось.

Жаль, что эти похвалы никогда не будут написаны на могиле Бернарда Тафтса, где бы она ни находилась. Том вспомнил надпись, которую трижды видел на английском протестантском кладбище в Риме: “Здесь лежит тот, чье имя было написано водой”. Его глаза при виде этой эпитафии, а иногда даже при одном воспоминании о ней, всякий раз наполнялись слезами. Возможно, Бернард — художник, труженик — сам сочинит себе эпитафию перед смертью. А может быть, он еще успеет анонимно прославиться как создатель великолепного “Дерватта”, которого ему еще предстоит написать.

Но создаст ли Бернард когда-нибудь еще хоть одного “Дерватта”? А ведь может быть, и нет, осознал вдруг Том растерянно. Интересно, пишет ли он теперь что-нибудь свое, что останется как творение Бернарда Тафтса?

К полудню мадам Аннет почувствовала себя лучше. Как Том и предвидел, таблетки подействовали так хорошо, что ехать к врачу в Фонтенбло она отказалась.

— Похоже, знакомые не хотят оставить меня в покое ни на один день, мадам. Жаль, что мадам Элоизы нет дома. Сегодня к обеду будет еще один гость — молодой американец, мсье Кристоф. Я закуплю все необходимые продукты в деревне… Non-non [33], вы отдыхайте.

Том отправился в магазины немедля и к двум часам вернулся домой. Мадам Аннет сказала, что какой-то американец звонил, но они не смогли понять друг друга, так что он позвонит снова.

Спустя некоторое время Крис выполнил свое обещание, и они договорились встретиться в Море в половине седьмого.

Том надел старые фланелевые брюки, свитер с высоким воротником и армейские ботинки и вывел из гаража “альфа-ромео”. В меню сегодня было viande hackee — рубленое мясо по-французски, имевшее такой аппетитный вид, что его, казалось, можно было съесть сырым. Тому случалось видеть, в каком экстазе американцы, не успев провести за океаном и суток, набрасываются в парижских закусочных на гамбургеры с луком и кетчупом.

Как Том и предвидел, он узнал Криса Гринлифа с первого взгляда. Хотя молодого человека заслоняла толпа, его белокурая голова торчала над окружающими. Брови его были слегка нахмурены, как у Дикки. Том приветственно поднял руку, но американец был все же в сомнении, пока Том не встретился с ним глазами и не улыбнулся. Ответная улыбка Криса тоже напоминала о Дикки, хотя губы, заметил Том, были полнее. Очевидно, Крис унаследовал их от матери.

Они пожали друг другу руки.

— Здесь действительно чувствуешь себя за городом.

— Как тебе понравился Париж?

— О, очень понравился. Я не думал, что он такой большой.

Кристофер жадно впитывал впечатления, с интересом разглядывая самые обыкновенные закусочные, платаны и дома, встречавшиеся по дороге. Его друг Джеральд уехал дня на два-три в Страсбург, сообщил Крис.

— Это первая французская деревня, какую я вижу в жизни! — воскликнул он. — Она настоящая?

Можно было подумать, он сомневается, не декорация ли это.

Энтузиазм Криса забавлял Тома и как-то странно щекотал нервы. Он вспомнил, какая сумасшедшая радость охватила его, когда он впервые увидел из окна поезда падающую Пизанскую башню, цепочку береговых огней в Каннах. Только ему не с кем было поделиться своей радостью.

вернуться

33

Нет-нет (фр.).