Опасная тайна - Мухин Юрий Игнатьевич - Страница 33

Давайте глазами политиков той Европы взглянем на нацистскую Германию тех лет с позиций их миро­воззрений.

Как должны были смотреть на национал-социализм в СССР? Безусловно, как на идейного врага, самого страш­ного врага — частная собственность на средства произ­водства сохранена, интернационализм под запретом. Со своей стороны, и Гитлер с самого начала создания своей партии основным врагом определил марксистов-комму­нистов как носителей идеологии недочеловеков.

А как на национал-социализм должны были смотреть политики буржуазных стран? Как на довольно экстрава­гантное течение, которое, как комплекс идей, ничем этим странам не угрожает. Гитлер не распространял свои идеи вне Германии, не лишал средств производства капитали­стов даже в Германии и, тем более, не претендовал на это в других странах. За рубежом его национализм и претен­зии немцев на то, чтобы быть сверхчеловеками, могли ка­заться несколько радикальными, но ведь в любой стра­не есть националисты, поскольку быть патриотом и не быть националистом достаточно сложно: даже себе труд­но объяснить, какой же нации ты патриот.

Итак, отметим естественный штрих тогдашней по­литической ситуации в мире — германского национал-социализма боялись только в СССР, а в остальных стра­нах в национал-социализме видели только врага комму­низма, и из принципа «враг моего врага — мой друг» не могли не приветствовать его.

Теперь рассмотрим комплекс государственных идей Гитлера. Для этого лучше всего обратиться к «Майн кампф» — его основной мировоззренческой и государ­ственной программе действий. Эта книга была написана в 1927 г., издавалась в миллионах экземпляров и, безус­ловно, была известна любому политику Европы и мира.

Рассмотрев в «Майн кампф» демографическое со­стояние Германии, Гитлер приходит к выводу, что под­линная независимость Германии невозможна без доста­точного количества земли для пропитания нации, и этой земли катастрофически не хватает. Варианты типа огра­ничения рождаемости Гитлер рассматривает, но отмета­ет как негодные. Земли вне Европы — всякие там коло­нии — его не устраивают, и он достаточно логично объ­ясняет почему.

Он критикует Германию за неправильный выбор цели в Первую мировую войну, когда она воевала не только с Россией, но и с Англией и Францией.

«Приняв решение раздобыть новые земли в Евро­пе, мы могли получить их, в общем и целом, только за счет России. В этом случае мы должны были, пере­поясавши чресла, двинуться по той же дороге, по ко­торой некогда шли рыцари наших орденов. Немецкий меч должен был бы завоевать землю немецкому плугу и тем обеспечить хлеб насущный немецкой нации».

И как развитие этой мысли ставит перед собой и Гер­манией вполне определенную цель, выделяя ее в «Майн кампф» курсивом:

«Мы, национал-социалисты, совершенно созна­тельно ставим крест на всей немецкой иностранной политике довоенного времени. Мы хотим вернуться к тому пункту, на котором прервалось наше старое развитие 600 лет назад. Мы хотим приостановить вечное германское стремление на юг и на запад Евро­пы и определенно указываем пальцем в сторону тер­риторий, расположенных на востоке. Мы окончатель­но рвем с колониальной и торговой политикой дово­енного времени и сознательно переходим к политике завоевания новых земель в Европе.

Когда мы говорим о завоевании новых земель в Ев­ропе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую оче­редь только Россию и те окраинные государства, ко­торые ей подчинены...»

Правда, условиями для завоевания России, помимо собственно укрепления Германии, были нейтрализация враждебной конкурентки Франции и обязательно Англия в союзниках. И действительно, ради союза с Великобрита­нией, Гитлер и в «Майн кампф», и в последующем ничего не жалел: отказывался и от флота, и от колоний.

«Никакие жертвы не должны были нам показать­ся слишком большими, чтобы добиться благосклонно­сти Англии. Мы должны были отказаться от колоний и от позиций морской державы и тем самым избавить английскую промышленность от необходимости кон­куренции с нами».

То есть за 7 лет до реального прихода к власти Гит­лер совершенно определенно сообщил всему миру, что начнет войну, сообщил всем, с кем он ее начнет и кого хочет видеть в союзниках. Заметим при этом, что основ­ным личным принципом Гитлера в политике была ее не­изменность: раз поставленная цель должна быть достиг­нута. (Гитлер писал, что политику, который мечется и ме­няет цели, народ не верит.)

Снова зададим себе вопрос — как к подобным госу­дарственным целям должны были относиться политики в Европе и мире?

О Советском Союзе речи нет — он был назначен Гит­лером в жертву, и для СССР с приходом национал-социа­лизма к власти оставался один путь — вооружаться.

Но ведь другим государствам Гитлер совершенно ни­чем не грозил. От Франции требовалось одно — не ры­паться! Англия могла быть недовольна усилением Гер­мании, но ведь Германия намеревалась уничтожить все­общего врага тогдашней Европы — СССР. Кроме этого, будучи сама империей, Британия понимала, сколько войск требуется, чтобы удержать колонии в спокойст­вии. Было совершенно очевидно, что, заглотив Россию, Гитлер будет много лет «пережевывать» ее.

Надо было быть политиком типа Черчилля, чтобы предвидеть развитие событий, но Черчилль в то время был вне правительства Британии. А восторженный по­клонник Гитлера премьер-министр Англии Н. Чемберлен в сентябре 1938 года предал Чехословакию, ультима­тумом заставив ее сдаться Гитлеру, а 30 сентября тайно приехал к Гитлеру на квартиру и там предложил ему под­писать декларацию.

«Мы, фюрер и канцлер Германии, и английский премьер-министр, продолжили сегодня нашу беседу и единодушно пришли к убеждению, что вопрос анг­ло-германских отношений имеет первостепенное зна­чение для обеих стран и для Европы.

Мы рассматриваем подписанное вчера вечером соглашение и англо-германское морское соглашение как символ желания наших обоих народов никогда не вести войну друг против друга.

Мы полны решимости рассматривать и другие вопросы, касающиеся наших обеих стран, при помо­щи консультаций и стремиться в дальнейшем уст­ранять какие бы то ни было поводы к разногласи­ям, чтобы таким образом содействовать обеспечению мира в Европе»

Гитлер, разумеется, охотно подписал это, практиче­ски союзническое, соглашение.

Исходя из государственных идей Гитлера, следует от­метить, что буржуазные страны были прямо заинтере­сованы в том, чтобы Гитлер начал войну, поскольку по планам Гитлера война никак не могла задеть страны За­падной Европы, но зато она должна была уничтожить коммунизм.

На Нюрнбергском процессе обвинитель задал на­чальнику Генерального штаба вооруженных сил Герма­нии В. Кейтелю прямой вопрос: «Напала бы Германия на Чехословакию в 1938 году, если бы западные державы под­держали Прагу?» Фельдмаршал Кейтель ответил: «Конеч­но, нет. Мы не были достаточно сильны с военной точки зрения. Целью Мюнхена (то есть достижения соглашения в Мюнхене) было вытеснить Россию из Европы, выиграть время и завершить вооружение Германии».

Таким образом, в 1938 г. политики Великобритании и Франции ничуть не ошибались в Гитлере и по-своему были логичны, а Гитлер действительно делал то, что они от него и ожидали.

А вот теми причинами, почему этим мудрым и ра­дужным планам не суждено было сбыться и почему в по­жаре войны меньше чем через год запылала вся Европа, современная история никак не хочет заниматься. Исто­рики предпочитают все объяснять глупостью, трусостью, авантюризмом тогдашних европейских политиков. Но то­гда, повторю, следовало бы все же как-то объяснить, по­чему сразу во всех странах Европы к власти пришли ис­ключительно одни идиоты?