Невинная страсть - Хайатт Бренда - Страница 3

Приняв наконец решение, Ноуэл встал.

— Вернусь через несколько часов, — сказал он слуге.

Но прежде чем занять место Святого из Севен-Дайалса, ему требуется получить более подробную информацию от своих предшественников.

Ровена допила чай. Она не сомневалась в том, что Матильду накормили на кухне, но, может быть, ей следовало бы…

Нет. Она в Лондоне. А здесь панибратство между хозяйкой и служанкой недопустимо. Это следует помнить, как и многочисленные прочие пункты кодекса поведения.

Следовало ли ей посылать записку Перл? Она вдруг вспомнила, как величественно выглядела ее подруга на церемонии бракосочетания, состоявшейся в начале лета. Во время праздника, устроенного по этому случаю в Оукшире, они едва успели кивнуть друг другу. Что, если она изменилась?

Пока Ровена размышляла, не вернуть ли лакея с запиской, в дверь постучали, и она услышала в холле голос самой Перл, требующей, чтобы Ровене сообщили о ее приезде. Девушка вскочила на ноги и поспешила навстречу подруге.

— Ровена! — воскликнула Перл. — Приехала наконец! Давно пора. Ох, как мне тебя не хватало!

У Ровены отлегло от сердца. Радостно рассмеявшись, она повела подругу в гостиную, приказав принести чаю.

— Уверена, что при молодом супруге у тебя едва ли остается время, чтобы скучать по старым друзьям, — усмехнулась она.

— Возможно… — Перл слегка покраснела. Потом рассмеялась и стала той же Перл, какой была всегда. — Но что привело тебя в Лондон? Только не говори, что это просто желание полюбоваться его красотами или появиться в свете во время осеннего сезона. Я все равно не поверю этому. Зная тебя, уверена, что ты руководствовалась каким-то серьезным мотивом.

Ровена, не удержавшись, фыркнула. Перл и впрямь очень хорошо знала подругу.

— Я решила, что мне пора посмотреть белый свет, — объяснила она. — Ты, как никто другой, должна понять, что образование не может ограничиваться сведениями, почерпнутыми из книг.

— Ты абсолютно права. Я безумно рада, что ты здесь. Представить себе не можешь, как скучны разговоры большинства дам из общества. Мода, сплетни и развлечения — вот все, о чем они беседуют. Избави Бог, если я заговорю о чем-нибудь серьезном. Меня и без того считают здесь человеком со странностями.

Ровена окинула взглядом фиалково-синие глаза, золотистые локоны и классические черты красивого личика подруги, внешность которой так сильно контрастировала с ее серыми глазами, спрятанными за линзами очков, прямыми волосами медно-рыжеватого оттенка и ничем не примечательным лицом. Перл считают человеком со странностями? Что за вздор!

— В таком случае боюсь, я вообще не сумею «вписаться» в общество.

— В этом нет необходимости, — заявила Перл. — Послушай, ведь если бы я не пожелала нарушить правила, установленные в обществе, то никогда не встретила бы Люка и не узнала бы… но об этом поговорим в другой раз. Обещай мне, что остановишься в Хардвик-Холле. Люк последнее время очень занят, и мы с тобой наговоримся вволю.

Ровена задумалась. Ее жизнь теперь сильно отличается от жизни Перл. Но, увидев умоляющий взгляд подруги, кивнула. Она никогда не могла ни в чем отказать Перл.

— С удовольствием. Тебя устроит, если я перееду завтра?

— Конечно! Приезжай как можно раньше. Кажется, у Люка занят целый день, а у меня появится повод отказаться от приглашения на чашку чая к леди Маунтхит.

— Если ты уверена…

Перл поднялась на ноги и обняла Ровену:

— Я так решила, а ты знаешь, как я упряма. Сейчас мне пора мчаться на примерку, но уже завтра мы с тобой поговорим обо всем. И добро пожаловать в Лондон, Ровена. Поверь, тебе здесь очень понравится.

Перл умчалась по своим делам, а Ровена задумалась над словами подруги. Возможно, предсказание Перл сбудется. До замужества Перл была горячей сторонницей преобразований, но именно ей не раз удавалось отговорить Ровену от радикальных мер, направленных на достижение своих целей, — мер, которые могли бы, как была вынуждена признать Ровена, навлечь на нее серьезные неприятности.

«Интересно, что сказала бы Перл, если бы узнала о моих политических очерках и об откликах на них?» — с улыбкой подумала она.

Ровена снова уселась за письменный стол, чтобы записать мысли, которые пришли в голову по дороге в Лондон, решив включить их в следующий очерк для «Политикал реджистер».

В назначенное время Ноуэл постучал во внушительную дверь Хардвик-Холла. Ему пришлось договариваться о встрече с Хардвиком через его секретаря, и Ноуэл пообещал себе, что если он когда-нибудь получит титул графа Эллсдоно, который может унаследовать, то ни за что не будет так важничать.

Дверь открыл удивленный молодой дворецкий.

— А-а, мистер Пакстон. Милорд ждет вас в библиотеке.

Как и во время первых двух встреч с лордом, Ноуэлу почему-то захотелось оправдаться, как будто он заставил человека ждать, хотя на самом деле пришел на одну-две минуты раньше назначенного срока. Несомненно, именно на такой эффект и рассчитывал лорд Хардвик.

Он вошел в просторную, хорошо укомплектованную библиотеку, где его приветствовал хозяин дома:

— Добрый день, мистер Пакстон! Признаться, я был удивлен, узнав, что вы хотите еще раз поговорить со мной. Во время нашей последней встречи вы дали понять, что отказались продолжать расследование дела Святого.

Ноуэл опустился в кресло, обитое дорогой тканью, и, когда дворецкий ушел, плотно закрыв за собой дверь, ответил:

— Я отказался от попытки положить конец его деятельности.

— Поскольку она, судя по всему, закончилась сама по себе, это, видимо, вполне разумное решение. — Как и прежде, лорд Хардвик ничего не признавал, хотя Ноуэл был абсолютно уверен в том, что первоначально он и был Святым.

— Значит, теперь у вас чисто академический интерес? — предположил Хардвик, когда Ноуэл помолчал, пытаясь как можно дипломатичнее сформулировать свой первый вопрос.

— Не только академический, нет. Можно сказать, что у меня интерес более практического характера. — Лорд Хардвик ничего не сказал в ответ, и Ноуэл перешел прямо к сути дела: — Я хотел бы получить информацию, которая может потребоваться человеку для того, чтобы продолжить дело Святого из Севен-Дайалса.

У собеседника округлились глаза.

— Вот как? Значит, у вас есть соответствующая кандидатура?

— Есть. Это я сам. — Ноуэл посмотрел лорду Хардвику прямо в глаза.

— Но почему?

Твердо решив говорить только правду, Ноуэл рассказал подробности своей шпионской деятельности во время войны — сначала нелегальной, а когда он хорошо проявил себя, — в официальном качестве, под эгидой министерства иностранных дел. Характер работы заставлял часто менять обличия, взламывать замки и тайно проникать в помещения, дабы получать информацию, которая требовалась, чтобы срывать планы Наполеона.

— Значит, вы и есть легендарный Кот в Сапогах, — задумчиво сказал лорд Хардвик, с улыбкой покачивая головой. — У вас отличная подготовка, но я все же не понимаю, на чем основывается ваше желание стать следующим Святым.

Ноуэл, помрачнев, рассказал о Черном Епископе. О том, как преследовал предателя и убийцу во Франции, пока не прошел слух, что он погиб, и о том, что теперь он решил продолжить его преследование на английской земле. Чтобы подчеркнуть важность своей просьбы, он поведал лорду Хардвику о своих товарищах, которые погибли от руки Епископа, причем последний из них был убит прямо здесь, в Лондоне.

— Поэтому, намереваясь продолжить работу Святого в интересах бедняков, я хочу также воспользоваться этим прикрытием для сбора информации, которая нужна мне, чтобы отдать Епископа в руки правосудия — так же, как лорд Маркус собирал информацию о вербовщиках. Скажите, вы мне поможете?

Выслушав гостя, граф долго молчал, пристально глядя на него прищуренными темными глазами, словно хотел прочесть его мысли. Наконец он откинулся на спинку кресла и улыбнулся.