Токио - Хайдер Мо - Страница 23

– Ёцуя – я махнула рукой, указывая направление. – Большое здание в Ёцуя. Черное.

– А, да, – сказал он задумчиво. – Знаю.

Что-то в его голосе заставило меня на него посмотреть. Он на меня не глядел, его глаза были устремлены в пространство, словно в этот момент он решал сложную задачу.

– Профессор Ши? Вы пришли, чтобы сказать мне о фильме?

Он наклонил голову с прежним отрешенным выражением. Я не поняла, ответил ли он на мой вопрос утвердительно. Подождала, чтобы он прояснил ситуацию, но профессор, похоже, забыл о моем присутствии. Затем неожиданно тихо сказал:

– Знаете, сокрытие правды не такой уж сложный трюк.

– Что?

Он перевел на меня задумчивый взгляд, словно думал не о Нанкине, а обо мне. Я почувствовала, что краснею. – Что?

– Все очень просто. Требуется лишь хранить молчание.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

Он сунул руку в карман и достал предмет, размером со спичечный коробок, похожий на маленького бумажного журавлика, сделанный из ярко-красной и пурпурной бумаги. Голова журавлика была откинута назад, крылья драматически раскинуты.

– Посмотрите на эту совершенную птичку. – Он положил журавлика на мою ладонь. Я смотрела на него. Он оказался тяжелее, чем я предполагала. Снизу он был обернут перевитыми резинками. Я вопросительно посмотрела на профессора. Он кивал, не сводя глаз с птички. – Вообразите, что у этой маленькой спокойной птицы есть прошлое. Представили?

Я в недоумении глядела на журавлика. Затем почувствовала: что-то происходит. Птица задрожала. Я ощутила тремор в запястье, предплечьях, во всем теле. Пурпурные крылья зашевелились. Я открыла рот, чтобы сказать что-то, но птица словно взорвалась. Из ее тела, словно черт из бутылки, выскочило что-то красное и ужасное – в меня выстрелила отвратительная морда китайского дракона. Я уронила игрушку и вскочила на ноги. Стул с грохотом повалился, а я стояла, дрожа, глядя вниз, на землю, где корчился странный бумажный дракон, пока не развернулись все резинки.

Ши Чонгминг подцепил журавля палкой, смял и положил в карман.

– Не бойтесь. Я не колдун.

Я посмотрела на него. Сердце стучало, лицо раскраснелось.

– Это всего лишь детская игрушка. Да что ж вы так испугались? Садитесь, пожалуйста.

Уверившись, в том, что дракон не выскочит из его кармана, я подняла стул и села, мрачно на него поглядывая.

– Я хочу, чтобы вы поняли: говорить о прошлом – все равно что класть под облачное небо шарик из фосфора. Прошлое преобразует энергию. Энергию ветра или огня. Нам следует проявлять уважение к чему-то столь разрушительному. А вы, не подумав, хотите войти в эпицентр. Это – опасная земля. Вы уверены, что хотите продолжить путь?

– Конечно, уверена, – сказала я, искоса на него посматривая. – Конечно, хочу.

– В Китае был профессор, желавший процветания своему университету. – Ши Чонгминг чопорно держал в руках чашку, аккуратно соединив ноги. При разговоре он не смотрел мне в глаза, а адресовал свои слова окружающему пространству. – Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду. Этот профессор услышал, что в Гонконге есть фирма, производящая китайские лекарства. Фирма хотела, чтобы университет провел исследования: посмотрел бы на традиционное лечение с научной точки зрения. Профессор знал, что такое партнерство было бы университету очень полезно, но понимал, что научные сотрудники должны найти что-то особенное, чтобы заинтересовать фирму. – Ши Чонгминг понизил голос: – Однажды до него дошел слух о тонизирующем напитке, обладавшем замечательным воздействием. Согласно слухам, этот тоник вроде бы излечивает сахарный диабет, артрит и даже малярию. – Он поднял брови и внимательно на меня посмотрел. – Представляете, какой будет фурор, если все окажется правдой?

Я не ответила, потому что все еще не оправилась от шока, все еще сердилась на Ши Чонгминга за бумажного дракона. Я не знала, чего ожидать от этой встречи – согласится он или будет упрямиться. Чего не ожидала, так это его упорного взгляда.

– Профессор знал, что, если университет узнает ингредиенты тоника, сделка с фирмой наверняка состоится. Он тяжко трудился, сделал много секретных запросов и, наконец, узнал имя человека, у которого, как говорили, был чудодейственный тоник. Единственная проблема – этот человек жил в Японии.

Чонгминг поставил чашку и выпрямился, положил руки на колени, словно маленький мальчик, пришедший к духовнику.

– Я не был абсолютно честен с университетом Тодай. У них сложилось впечатление, будто я интересуюсь китайскими традициями, которые принесла домой японская армия. В широком смысле слова, это так и есть. Но есть и нечто другое: я поступил в университет Тодай по одной причине – мне надо было приехать в Японию, чтобы узнать ингредиенты.

– Вы хотите сказать, что солгали. Солгали, чтобы получить грант.

Он криво улыбнулся.

– Пожалуй. Да, солгал. Дело в том, что в Токио я приехал ради светлого будущего своего университета. Если бы я узнал состав этой загадочной субстанции, все бы изменилось – не только для меня, но и для сотен других людей. – Он устало потер глаза. – К несчастью, приехав в Токио, я обнаружил, что это не конец охоты. Напротив, только начало. Человек, с которым я хотел говорить, очень стар, ему более восьмидесяти лет, и он один из самых могущественных людей в Японии. Он окружен людьми, о которых запрещено говорить, поэтому информация доходит окольными путями. – Ши Чонгминг улыбнулся. – Короче говоря, я наткнулся на стену.

– Не знаю, зачем вы мне все это рассказываете. Ко мне это не имеет никакого отношения.

Он кивнул, словно я впервые оказалась права.

– Когда он чувствует себя получше, то посещает клубы. Да. И одно из мест, где его иногда видят, это клуб, в котором вы работаете. Может, теперь вы понимаете, к чему я клоню.

Я помолчала, посмотрела на него поверх кромки чашки. Теперь мне кое-что стало ясно. Ши Чонгминг говорил о Фуйюки.

– Да? – сказал он, заметив, что я удивилась. – В чем дело? Я вас расстроил?

– Я понимаю, что вы имеете в виду. Думаю, я его видела. Дзюндзо Фуйюки.

Глаза Ши Чонгминга заблестели. Они были умные и живые.

– Вы его видели, – сказал он, подавшись вперед. – Моя интуиция меня не обманула.

– Он в инвалидной коляске?

– Да.

– Профессор Ши, – я медленно поставила чашку. – Дзюндзо Фуйюки – гангстер. Вам это известно?

– Конечно. Я об этом и говорю. Он – оябун, крестный отец. – Чонгминг взял чашку, сделал несколько мелких глотков и снова поставил чашку на стол. Казалось, он встал в полный рост, выпрямился, как на параде. – А теперь я хочу вас кое о чем попросить. Иногда Фуйюки заводит дружбу с девушками из клубов. Бывает, приглашает их к себе домой. Там, я уверен, он и хранит ингредиенты лекарства, о котором я вам рассказал. Он и выпить не дурак, и в такие моменты теряет бдительность. Возможно, он с вами заговорит. Думаю, вы сумеете разузнать об этом снадобье.

– Я его уже видела. То есть видела, как он принимает что-то. Что-то… – Я показала пальцами размер флакона, который передала ему медсестра. – Жидкость. С коричневатым порошком внутри.

Ши Чонгминг долго на меня смотрел. Потер губы, словно они у него потрескались. Наконец, вымолвил нейтральным голосом:

– Коричневатый?

– А вы ожидали чего-то другого?

– Нет, нет, напротив, – он вытащил из кармана платок и промокнул лоб. – Именно этого я и ожидал. Порошок. Декокт. – Он положил платок в карман. – Тогда… – сказал он, и я заметила, что он старается унять дрожь в голосе. – Тогда вы сможете мне помочь. Мне нужно выяснить, что это за порошок.

Ответила я не сразу. Аккуратно поставила чашку на поднос и, сгорбившись, сидела, зажав ладони между колен. Смотрела на чашку, обдумывала его слова. После долгой паузы откашлялась и подняла на него глаза.

– В обмен на мою услугу вы позволите мне увидеть фильм?

– Не относитесь к этому так легко. Вы не представляете, насколько это опасно. Если кто-нибудь узнает или заподозрит, что я задаю вопросы… – Он поднял палец. – Он ни в коем случае не должен узнать, что я задаю вопросы. Идти напролом здесь нельзя. Вы должны работать с чрезвычайной осторожностью. Даже если на это уйдут недели, месяцы.