Однолюбы - Мортимер Кэрол - Страница 18

– Нисколько не сомневаюсь, – с мрачным видом согласился он. – Но интересует тебя мое мнение или нет, тебе придется его выслушать!

– Я…

– Что за манера все время перебивать? Почему бы тебе ради разнообразия не помолчать и не послушать? – со всей строгостью упрекнул ее Дэниел. – Боже мой, женщина, я понимаю, что для тебя этот отель очень важен, но вокруг тебя существует огромный прекрасный мир, который ждет не дождется, чтобы ты обратила на него внимание. – Не давая ей вставить ни слова, он протестующе вскинул руку. – Пойми же ты наконец – на вашем отеле свет клином не сошелся! Неужели тебе чужды желания, присущие всем нормальным женщинам твоего возраста? Неужели ты не мечтаешь о собственном доме, о семье?

– Конечно, мечтаю! – гневно отрубила Элли, чувствуя, что он загоняет ее в угол. – Но все не так просто…

– Почему же?

– У меня масса обязанностей, от меня зависят многие люди… – Щеки Элли покрылись румянцем. Что за черт? Какое дело Дэниелу Тэкери до образа жизни, который она ведет? Почему он вынуждает ее оправдываться? – Меня все вполне устраивает, Дэниел.

У Тэкери вырвался нетерпеливый вздох.

– И опять-таки – почему? – спросил он. – Разве тебе никогда не приходило в голову, что если ты будешь счастлива, то и все вокруг тебя станут счастливей?

– Я и так счастлива.

– С каких это пор?

Лицо Элли вспыхнуло от гнева. Он заставил ее покривить душой: хотя она и не ощущала себя в чем-то ущемленной, но и полностью счастливой, конечно, не была. Так или иначе – его это совершенно не касается!

– Вы не имеете права…

Дэниел решительно подошел к Элли и встал перед ней – так близко, что их разделяло всего несколько сантиметров.

– Имею, Элли, имею. Я держал тебя в своих объятиях, я тебя целовал, и ты мне отвечала. Я знаю, на какую страсть ты способна, какой таишь в себе огонь. И мне ненавистна сама мысль, что ты можешь похоронить его в себе и превратиться в самую заурядную высохшую старую деву!

Элли подняла на него глаза.

– «Озлобленную и дерганую»?

– Вот именно – озлобленную и дерганую, – с усмешкой подтвердил он.

Эта усмешка взбесила Элли сильнее, чем то, что он повторил такое обидное для нее определение. Дав наконец волю ослепившей ее ярости, она взметнула руку для удара.

– Не надо, Элли, – мягко протянул Дэниел, с легкостью перехватив ее тонкое запястье. – И вот этот огонь, эти горячность и порывистость могут впустую уйти в песок! – В его негромком голосе послышалось искреннее сожаление; потемневшим взглядом он впился в ее пылающее лицо.

– Какое…

– Элли, перестань, сними глухую оборону. Почему ты огрызаешься на каждое слово?

Свободной рукой Дэниел дотронулся до лица Элли, большим пальцем мягко обвел контур ее губ, а потом нежно раздвинул их. И тогда он склонился к ней и прильнул к ее губам своим ртом.

Это уже стало входить в привычку! Сперва врывается к ней, осыпает насмешками, раздражает, выводит из себя – а потом начинает целовать!

И как тогда, в офисе, Элли вырывалась и протестовала, но очень скоро почувствовала, как ее тело безвольно обмякло и стало плавиться в блаженном пламени страсти, словно воск. Руки обвили шею Дэниела, а губы затрепетали, когда его язык проник далеко в глубины ее рта. И снова предательский огонь пробежал по ее жилам.

С объятиями Дэниела Тэкери, с его ласками не могло сравниться ничто на свете! Элли стонала от нахлынувшей страсти, когда его рука проникла под ее свитер и пальцы легкими, едва ощутимыми движениями стали поглаживать спину. Потом рука плавно передвинулась, кончики пальцев приподняли тонкую ткань бюстгальтера и коснулись напрягшейся груди.

Элли испустила протяжный сдавленный стон и откинула голову назад, крепко-накрепко зажмурив глаза, а Дэниел приник губами к изогнувшейся шее, обдавая ее жарким дыханием; влажный язык блуждал по нежной коже, исследуя малейшие ложбинки, пальцы не переставая ритмично ласкали грудь. Волны блаженства снова и снова накатывали на Элли, она едва не кричала от бушевавшего в ней урагана желания.

Когда Дэниел расстегнул ее бюстгальтер, Элли уже не оказывала никакого сопротивления. Очень медленно он поднял голубой свитер и склонил голову к ее обнаженной, подавшейся к нему груди; губы по-хозяйски властно и нежно обхватили сосок. Элли запустила пальцы в густую шевелюру Дэниела и притянула его голову еще ближе к себе, упиваясь сладостным ожиданием неизведанного и стремясь ускорить этот момент.

Огонь в ее теле разгорался все сильнее и сильнее, побуждая желать большего. Она жаждала слиться с ним совсем, полностью, желала стать частью его.

Дэниел подхватил Элли на руки и понес ее на диван, она прижалась к нему, уткнулась лицом в его мускулистую шею. Осторожно положив девушку на мягкие подушки, он вопросительно посмотрел на нее. Элли ответила умоляющим взглядом потемневших глаз, из груди ее вырвался глубокий гортанный стон, когда Дэниел всем своим тяжелым телом опустился на нее.

И снова он стал целовать ее грудь, ласкать и нежно теребить языком розовый сосок. Элли впилась в него, взглядом ощутив, как его бедра начали ритмичные движения.

Боже, как приятно, думала она, но… этого мало, этого чудовищно мало! Давай же, Дэниел, не останавливайся!..

И он стащил с Элли свитер, освободил от ненужного бюстгальтера ее полную грудь, ни на миг не отрывая от нее восхищенных глаз. Затем нагнул голову и стал по очереди целовать соски, отдавая должное совершенству каждого из них.

– Как ты прекрасна, Элли! – хрипло воскликнул Дэниел, подняв наконец к ней лицо.

Издевается он над ней, что ли? Она вовсе не прекрасна. Элли даже интересной себя не считала, совершенно искренне находя все новые и новые недостатки, когда разглядывала себя в зеркале, что, надо сказать, случалось нечасто: одно слишком выступает, другое, наоборот, могло бы быть побольше, а третье… Но раз Дэниел называет ее прекрасной, что ж, в эту минуту она себя таковой и ощущала.

Ничего не сказав, Элли лишь тихо, воркующе засмеялась и притянула к себе его голову, как бы снова приглашая к поцелую. Чем он незамедлительно и воспользовался, как истосковавшийся по воде хищник, припав к источнику ее ждущих губ.

Не отрываясь от нее, Дэниел потянулся рукой к джинсам Элли, расстегнул пуговицу и медленно потянул вниз язычок «молнии». Жар желания новой волной поднялся в ее теле, когда рука Дэниела проникла в ее шелковые трусики. Еще секунда – и она полностью потеряет над собой контроль.

Дэниел поднял голову и взглянул в ее пылающие страстью глаза.

– По-моему, нам обоим будет лучше, если ты перестанешь сопротивляться, – проговорил он.

Возвращаясь к реальности, Элли приоткрыла веки. Что же она делает? Валяется тут полуголая на собственном диване – и с кем? С Дэниелом Тэкери!

Господи! Да она, должно быть, окончательно рехнулась! Как можно так реагировать на ласки человека, который с самого первого момента вызывал у нее только раздражение, и ничего больше?! Решительно, ей необходима помощь хорошего психиатра, ведь она просто выжила из…

– Элли! – Глядя в ее изменившееся лицо, на котором ясно читалось смятение, Дэниел покачал головой. – Элли, только не надо…

Не дослушав, чего именно ей не надо делать, и не в силах посмотреть Дэниелу в глаза, Элли оттолкнула его, вскочила на ноги и, подхватив с полу свитер, быстро натянула его на себя. Бюстгальтер остался где-то под Дэниелом, а тонкая шерстяная ткань свитера не скрывала напрягшуюся грудь, но так все же лучше, чем стоять перед ним почти нагишом.

– Уходи отсюда, Дэниел, – упавшим голосом попросила она, глядя куда-то поверх его плеча.

Не делая ни малейшей попытки подняться, он вкрадчиво поинтересовался:

– Да? А почему?

Изумрудные глаза Элли сверкнули.

– Перестань, Дэниел, – скривив губы, сказала она. – Ты сам прекрасно знаешь, что нам не нужно было этого делать…

– Этого? – Дэниел уселся на диване и вонзил в Элли пристальный взгляд. – Мы с тобой оба взрослые люди, и нас влечет друг к другу…