Бессмертная любовь (Нет голода неистовей) - Коул Кресли - Страница 25

Глава 16

Не успел Лахлан добежать до нее, как один из вампиров толкнул Эмму на землю – и от удара она задохнулась. Лахлан взревел от ярости. Если он не успеет до нее добежать… если она не будет сопротивляться достаточно решительно… вампир легко сможет переместиться вместе с ней. Двое остальных возникли между ним и Эммой, демонстрируя свои клыки. Эмма вцепилась в землю, пытаясь спастись, и тут Лахлан позволил проснуться дремлющему в нем зверю. Он решил дать ему свободу, но Лахлану не хотелось, чтобы Эмма видела, каким он бывает в ярости.

Меньший вампир прошипел:

– Она его подруга!

И в следующую секунду Лахлан уже налетел на него, полоснув по телу когтями. Он рвал его на клочья, успевая отводить удары второго.

Туман превратился в сильный, хлесткий ливень с частыми проблесками близких молний. Лахлан сворачивал вампиру шею до тех пор, пока голова не оторвалась, – а потом повернулся к демону. Тварь оказалась сильной, но явно еще не до конца оправившейся после серьезных повреждений. Когти Лахлана безошибочно находили следы прежних ран – так же как демон метил ему в ногу. Краем глаза Лахлан увидел, что Эмма вырвалась от третьего вампира. Она перекатилась на спину под ним – а потом с силой ударила нападающего лбом.

Тварь взвыла от боли и полоснула когтями ей грудь, оставив глубокие борозды, из которых на землю хлынула кровь. Лахлан взревел и рванулся к демону, загораживавшему ему путь к Эмме. Одним ударом когтей он отделил голову демона от туловища, так что куски разлетелись в разные стороны.

Последний вампир, согнувшийся над Эммой, уставился на Лахлана в ужасе: он застыл на месте, потеряв от потрясения способность перемещаться.

Избавившись от третьего противника, Лахлан упал рядом с Эммой на колени. Она открыла глаза словно вопреки своей воле и посмотрела на него. Она была потрясена его видом: казалось, он подействовал на нее сильнее, чем ее рана или нападение на нее. Пытаясь овладеть собой, Лахлан понял, что она пытается что-то сказать, давясь кровью и дождем. И все это время она пыталась отползти от него.

Не обращая внимания на ее слабое сопротивление, Лахлан подхватил Эмму на руки. С силой тряхнув головой, он глубоко вздохнул.

– Я не причиню тебе вреда.

Его голос был низким, невнятным – и, как он прекрасно знал, неузнаваемо изменившимся.

Трясущейся рукой он сорвал остатки ее блузки. Дождь начал смывать с нее кровь и грязь – и стало видно, что вампир распорол ее нежное тело до самой кости. Лахлан прижал ее к себе и громко зарычал, испытывая острую потребность убить их еще раз. При этом звуке Эмма тихо всхлипнула, и среди струй дождя по ее щекам побежали розовые слезы.

Одного этого оказалось достаточно, чтобы Лахлан справился с яростью и взял себя в руки.

Вернувшись с Эммой к машине, он открыл заднюю дверь, положил ее на сиденье и, бережно убрав ее волосы от двери, закрыл машину. Быстро сев за руль, он понесся по скользкой дороге к Кайнвейну, оглядываясь на заднее сиденье через каждые несколько секунд. Страх охватил его, когда даже спустя полчаса у Эммы не появилось никаких признаков регенерации. Ее раны продолжали кровоточить, не закрываясь, – хотя он должен был увидеть начало заживления уже давно.

Не сбрасывая скорости, он прокусил себе запястье и приблизил его ей к губам:

– Пей, Эмма!

Она отвернулась. Он снова подставил ей руку, но она отказалась, упрямо стиснув зубы. Если она не попьет, она может умереть!

Он был так сосредоточен на ненависти к ее природе, что не задумывался о том, каким она видит его самого.

Он съехал на край дороги и, перегнувшись через спинку сиденья, засунул пальцы ей в рот и раздвинул зубы. Когда он сцедил несколько капель своей крови ей в рот, она не удержалась и припала к нему, закрыв глаза и жадно глотая. Ее кровотечение тут же прекратилось. Когда она впала в забытье, он снова погнал машину вперед.

Дорога до Кайнвейна превратилась для него в новый ад. Он утирал свободной рукой лоб, обливаясь потом, не зная, будут ли новые нападения и откуда их можно ждать. Он не знал, хватит ли у нее сил, чтобы пережить эту рану. Как она догадалась, что надо убегать от них?

Он чуть было не потерял ее через четыре дня после того, как нашел…

Нет: он чуть было не отдал ее, чуть было не позволил им забрать ее в Хелвиту, которую ему никогда не удалось бы отыскать. Он разыскивал твердыню вампиров по всей России – и, возможно, оказался неподалеку от нее, когда они взяли его в плен.

Он был так близок к тому, чтобы ее потерять… Теперь он точно знал, что сделает все, лишь бы уберечь ее.

Он сможет победить свою боль и мучительные воспоминания, потому что сегодня смог увидеть, насколько Эмма отличается от остальных. Ее внешность, ее движения – все было другим. В отличие от других ее природе несвойственны были агрессия и желание убивать. Кровь для нее – и теперь для Лахлана тоже – стала символом жизни.

Ее раны начали заживать сразу же после того, как она выпила его крови. Он сможет поддержать ее.

И это – самое малое, что он может для нее сделать, потому что она наконец сделала его жизнь осмысленной.

Эмма пришла в себя под громкие крики – и с трудом приоткрыла глаза.

Фары выхватывали из темноты Лахлана: он бился плечом в массивные ворота – в герб в центре створок. Выпуклый затвор состоял из двух частей: по одному волку на каждой, повернутых друг к другу. Волки были изображены так, как это делалось в древности: головы и передние лапы, с клыками и когтями наготове, с настороженными ушами. Великолепно: страна вервольфов. Это уже не Канзас.

Лахлану не удавалось даже чуть прогнуть металл – несмотря на всю его силу. Магическая защита? Ну конечно! Слава Фрейе, что он догадался не таранить ворота машиной.

Борясь с желанием опустить веки, Эмма смотрела, как Лахлан расхаживает под моросящим дождем, пытаясь расчесать пальцами свои влажные волосы и рассматривая ворота.

– Как мне войти, чтоб они?..

Он снова попытался справиться с ними силой – и надрывный рев вновь огласил окрестности.

Стоит ли говорить ему про интерком? Да и способна ли она вообще говорить? Пока Эмма раздумывала, кто-то невидимый открыл ворота.

Лахлан поспешно вернулся в машину.

– Мы приехали, Эмма!

Хотя печка работала на полную мощность и обогрев сидений тоже был включен, Эмма дрожала в своей мокрой одежде от такого холода, какого еще ни разу в жизни не ощущала. Когда за ними с лязгом захлопнулись ворота, она закрыла глаза, наконец почувствовав себя защищенной. По крайней мере – от новых нападений вампиров.

Она смутно сознавала, что они очень долго ехали по территории поместья – похоже, несколько миль. Наконец Лахлан остановил машину, распахнул заднюю дверцу и извлек Эмму из машины. Он крепко прижал ее к груди и поспешно зашел в помещение, которое было освещено настолько ярко, что у нее заболели глаза. Стремительно поднимаясь по лестнице, он отдавал приказы какому-то молодому человеку, который шел следом.

– Бинты, Харманн. И побольше воды.

– Слушаюсь, повелитель.

Молодой человек прищелкнул пальцами – и Эмма услышала, как кто-то побежал исполнять приказания.

– Мой брат здесь?

– Нет, он за океаном. Он… Мы думали, что вы погибли, когда вы не вернулись и поиски не дали результатов…

– Мне надо как можно скорее с ним поговорить. Пока не сообщай старейшинам, что я вернулся.

Эмма зашлась в гадком захлебывающемся кашле – и поняла, что прежде не представляла себе, что такое настоящая боль. Ей пришлось сделать над собой огромное усилие, чтобы не посмотреть на свою грудь.

– Кто она? – спросил молодой человек. Лахлан обнял ее крепче.

– Это она, – ответил он так, словно этим все объяснялось, а потом» обращаясь к Эмме, добавил: – Ты в безопасности, Эмма. Все будет хорошо.

– Но она… не оборотень, – изумился незнакомец.

– Она вампир.

Тот придушенно охнул.