Бессмертная любовь (Нет голода неистовей) - Коул Кресли - Страница 23

Лахлан был прав: когда она в следующий раз станет пить его кровь, он сможет сделать ее своей – потому что этой ночью она на какое-то время лишилась разума, забыла о том, что ей нельзя с ним спать. Как бы сильно ей ни хотелось убедить себя в обратном, она все-таки не из тех, кто способен отдаться без каких-либо уз и обязательств.

Она не считала себя консервативной или старомодной в отношении секса – ведь она не случайно была знакома с эротическими каналами! – и у нее было вполне здоровое отношение к этим вопросам, хоть она и ни разу не испытывала оргазма. Однако она была совершенно уверена в том, что ей необходимо нечто надежное и длительное, а с Лахланом такого быть просто не могло.

Мало того, что он – грубый и опасный оборотень, которому приятно ее смущать: она просто не может представить себе его среди ее друзей. Он не сможет войти в ее семью, потому что им будет тошно от одного вида того, животного. И потому что они станут придумывать, как его убить…

Не говоря уже о том, что, помимо всех их различий, его ждет другая женщина, которая предназначена ему судьбой.

Эмма не возражала против здоровой конкуренции, но конкурировать с подругой оборотня…

Ну вот. Она просто дурочка…

Лахлан постучал в дверь между их номерами и открыл ее, не выжидая, сколько положено. К счастью, Эмма уже успела прекратить нежиться и поглаживать свои груди.

Волосы у него были мокрыми после душа. Он прислонился к дверному косяку, одетый только в джинсы. Одна рука оказалась замотана какой-то тряпицей. Эмма судорожно сглотнула: он повредил руку, когда сломал изголовье кровати во время оргазма.

– Расскажи мне о себе. Может, я чего-то не знаю? – потребовал Лахлан.

Эмма немного поколебалась, но в конце концов ответила:

– Я окончила университет. У меня диплом по поп-культуре.

Похоже, Лахлана это впечатлило, но, конечно, он долго был вне жизни и потому не знал, что большинство считают, что диплом по поп-культуре стоит не больше гамбургера. Он кивнул и повернулся, чтобы уйти обратно. Именно потому, что он этого не ждал, она попросила:

– А теперь расскажи о себе.

Когда он снова повернулся к ней, то ей показалось, что он действительно удивлен ее вопросом. Чуть хриплым голосом он ответил:

– Я считаю, что прекраснее тебя никогда никого не видел.

Она была уверена, что, закрывая за собой дверь, Лахлан успел услышать ее изумленный вскрик. Он назвал ее прекрасной!

До этого она испытывала только тоскливую безнадежность, а теперь буквально опьянела от радости. Да, плохо дело. Ее эмоции стали похожи на сломавшийся компас, стрелка которого стремительно вращается…

Может, она подсела на этого оборотня?

Нет, только не это! И слава Богу, что она не его подруга. Если бы она оказалась его, это стало бы пожизненным приговором. Лахлан никогда бы ее не отпустил, она была бы забитой и несчастной, а если бы ей удалось сбежать, он попытался бы ее вернуть, и в конце концов ее тетки его бы прикончили.

Члены ее ковена был бы счастливы это сделать. Если они узнают, что он ее целовал и касался интимных мест, они устроят настоящий ад и ему самому, и его родичам. Насколько ей было известно – в ковене не было никого, к кому бы еще прикасался оборотень.

А ее мать была единственной, кто отдался вампиру.

Эмма проснулась на закате – и что-то почувствовала.

Она осмотрела затемненную комнату, подняв голову и выглянув из-за кровати, но ничего не увидела. Она попыталась убедить себя в том, что ничего и не было, но тем не менее поспешно оделась, собрала вещи – и бросилась в номер к Лахлану.

Она обнаружила его спящим. Он по-прежнему был одет лишь в джинсы и спал без одеяла, так как занавесил им ее окно. Прямо на ее глазах он вдруг начал содрогаться, словно находился во власти кошмара. Он забормотал что-то по-гэльски, а его кожа стала влажной от пота. Все мышцы напряглись, словно от сильнейшей боли.

– Лахлан… – шепотом позвала Эмма.

Не колеблясь, она подбежала к нему и коснулась ладонью его щеки, а следом густых волос, пытаясь его успокоить.

И он действительно успокоился.

– Эммалайн! – пробормотал он, не просыпаясь. Неужели она присутствовала в его сне?

Ей самой приснился гадкий сон – такой реальный, каких у нее никогда раньше не было.

Рассеянно поглаживая его лоб, она стала вспоминать, что ей снилось. Казалось, она смотрела его глазами Лахлана: видела то, что видит он, ощущала запахи так, как их ощущает он.

Он находился в магазине под навесом. Перед ним были разложены драгоценные камни, а с ним стояла прекрасная женщина с длинными волосами кофейного цвета и яркими зелеными глазами.

Он выбрал колье из чеканного золота и сапфиров и заплатил за него владельцу магазина. По фасону украшения и деньгам, которыми Лахлан пользовался, Эмма поняла, что это происходило когда-то давно.

Женщина вздохнула и проговорила:

– Опять подарки.

– Да.

Лахлан чувствовал раздражение, потому что прекрасно знал, что она будет говорить дальше.

Женщина, которую, как почему-то знала Эмма, звали Кассандрой, сказала:

– Ты ждешь уже девятьсот лет. И я жду почти столько же. Может, мы могли бы?..

– Нет! – резко оборвал ее Лахлан.

«Сколько раз она будет об этом говорить?» – подумал он. Пусть Кассандра не верит – он веры не потерял.

– Я бы согласилась на ночь с тобой.

– Я вижу в тебе только друга. Знай, что это может закончиться. – Его гнев усиливался. – Ты – член клана и встретишься с ней. Неужели ты думаешь, что я поставлю ее в такое неловкое положение?

Эмма тряхнула головой, отгоняя воспоминания о столь странном сне и не переставая удивляться тому, насколько реальным он ей показался. Достаточно было Лахлану просто упомянуть о драгоценностях – и она начала видеть эти идиотские сны!

Она опустила глаза и, покраснев, обнаружила, что начала гладить Лахлана по груди. Она не останавливалась, изумляясь тому, насколько роскошное у него тело, – как и тому, что ему хотелось заняться с ней любовью…

Его рука стремительно метнулась к ее горлу и сжалась, не дав ей возможности даже вскрикнуть.

Когда он открыл глаза, они оказались ярко-синими.

Глава 15

Эммалайн нежно прикасалась к нему и шептала его имя. Еще одно продолжение кошмара: она никогда не стала бы этого делать, не пыталась бы его успокоить. Он не видел ничего, кроме алого тумана, ощущал только пламя, пожиравшее его кожу. Он уже три дня ощущал близость своего врага – и теперь он оказался рядом с его подругой! Лахлан набросился на него.

Когда алый туман рассеялся, он не мог понять, что видит. Его руки крепко сжимали шею Эммы, а она впивалась когтями ему в плечи, задыхаясь и пытаясь спасти свою жизнь.

С громким воплем Лахлан разжал руки и отшатнулся в сторону.

Эмма упала на колени, ловя ртом воздух и кашляя. Он бросился было к ней, чтобы попытаться помочь, но она содрогнулась и выбросила вперед руку, чтобы остановить его.

– Боже, Эмма! Я не хотел… Я почувствовал что-то… Мне показалось, что ты – вампир.

Она закашлялась сильнее и хрипло проговорила:

– Я и есть вампир.

– Нет, мне привиделся кто-то… кто-то другой, один из тех, что меня заточили. – Наверное, укус и кровь спровоцировали возвращение кошмара. – Мне показалось, что ты – это он.

– Кто? – отрывисто спросила Эмма.

– Деместриу, – неохотно процедил Лахлан. Не обращая внимания на ее слабые протесты, он притянул ее к себе. – Я не хотел тебе навредить. – Он содрогнулся всем телом. – Эмма, это была случайность!

Но его слова ничего не изменили. Она дрожала у него в объятиях: ей по-прежнему было страшно.

Краем глаза Эмма видела, как Лахлан снял руку с руля и снова потянулся, чтобы дотронуться до нее. Но снова, как было уже не раз, он сжал руку в кулак и поспешно убрал.

Она вздохнула и прижалась щекой к прохладному стеклу, глядя в окно – и ничего там не видя.