Ловушка для джентльмена - Александер Виктория - Страница 11

— А почему вы думаете, что наш союз не так же неизбежен, как природные явления? Что мы не так же обречены прожить жизнь вместе, как обречены звезды освещать ночное небо? Или как день обречен сменять ночь? — Его слова звучали так небрежно, словно он говорил о чем-то незначительном, но в глазах был интригующий блеск.

— Я вряд ли назову судьбой сговор между нашими отцами, имеющий целью продолжение нашего — в особенности вашего — рода. — Но все же мысль о том, что они предназначены друг другу, показалась ей удивительно приятной. Приятной и совершенно надуманной.

— Вот как? По вашему мнению, уже одно то, что вы буквально упали в мои объятия, когда мы с вами еще не узнали об этом соглашении, не говорит о предназначенности?

— Ах, вот это хорошо, милорд. — Она похлопала в ладоши с вежливым сарказмом. — Превосходная стратегия. Принимать то, что по сути не более лично, чем деловое соглашение двух заблуждающихся отцов, и превращать это во что-то таинственное и романтическое. Как это вы выразились? Ах да. — Она прижала руку ко лбу и заговорила с театральными интонациями: — Моя дорогая мисс Таунсенд, мы обречены жить вместе. Наша судьба предначертана звездами. Это совершенно неизбежно. — Она выпрямилась. — Право, недурно проделано.

— Благодарю, — скромно сказал он. — Мне тоже кажется, неплохо.

— Тем не менее, должна заметить, что я вовсе не падала в ваши объятия. Вы налетели на меня и чуть не сбили с ног.

— Сбил вас с ног? — Он поднял бровь с понимающим видом. — И это, по-вашему, не судьба?

— Просто вы не видели, куда идете. Это не более чем простое совпадение, что мы с вами оба выбрали один и тот же день и час для посещения мистера Уайтинга…

— Говорят, случайных совпадений не бывает.

— …и случайно наши дороги пересеклись.

— Не бывает ничего случайного.

— Это полная чепуха, и вы это знаете. — Она покачала головой. — Честно говоря, милорд, я не понимаю, почему вы настаиваете…

— Почему вы не хотите выйти за меня? — неожиданно спросил он.

— Это, конечно, само собой разумеется.

— Не для меня.

— Тогда к списку ваших недостатков следует добавить не только упрямство, но и туповатость. Прекрасно. — Она вздохнула с мученическим видом и принялась перечислять причины, загибая пальцы: — Первое — я вас не знаю. Второе — я не согласна, чтобы мое будущее определяли мужчины, особенно те мужчины, которые давно лежат в могилах. А третье — у меня нет никакого желания выходить замуж.

— Вообще? — Он выгнул бровь. — Или только за меня?

— И то, и другое. — Она собралась с духом. Мистер Уайтинг явно не желал понимать того, что она хочет оставаться незамужней. Она не сомневалась, что Пеннингтон разделяет мнение стряпчего. — Если женщину не интересуют дети…

— Вас не интересуют дети?

Она заколебалась, и он воспользовался этим.

— Так! — Он самодовольно улыбнулся, и она добавила к списку «приводит в бешенство». — Все женщины хотят иметь детей. Это свойство их натуры.

— Возможно. — Гвен хотелось уступить именно в этом пункте, поскольку она часто задавалась вопросом — не вызвана ли ее неприязнь к детям скорее теми детьми, которых она воспитывала, чем отсутствием в ней материнского инстинкта. Но желания произвести на свет дитя еще не возникало у нее, и она сомневалась, что оно когда-нибудь возникнет. — Оставим детей. Я не считаю, что замужество — желаемое состояние для женщины.

— Да почему же? — Голос его звучал возмущенно, словно ее неприязнь к замужеству была личным оскорблением для него.

Она начала терять терпение.

— Вряд ли я должна объяснять вам причины.

— В качестве претендента на вашу руку я, кажется, имею право знать, — надменно проговорил он.

— Мои претензии к вам в настоящий момент не имеют ничего общего с браком, но они неизменны. — Она старалась говорить твердо, но его настойчивость была такой же забавной, как и раздражающей. Она никогда еще не участвовала в умственных состязаниях с мужчиной, и это сильно подстегивало ее. — Лорд Пеннингтон, единственное настоящее преимущество для женщины в браке — это деньги. Мне незачем вступать в брак, потому что у меня есть скромный доход, не сравнимый с вашим, как я полагаю, но достаточный для меня.

Он окинул взглядом ее платье.

— Судя по всему, необычайно скромный. Теперь ей уже стало совсем не забавно.

— Я только что узнала о моем финансовом положении, и у меня еще не было возможности воспользоваться собственными средствами и купить себе приличный гардероб.

— И это тоже хорошо.

— Тоже? — Она внимательно посмотрела на него. — Что вы хотите этим сказать?

— Ну, я просто имел в виду, что… — Он замолчал, явно подыскивая, что сказать. Вид у него был крайне смущенный, и сочувствия он у нее не вызывал ни малейшего.

— Да? — поторопила она.

— Ну, мисс Таунсенд, вы ведь прекрасно понимаете, что я имел в виду. — Он снова окинул ее взглядом. Взглядом слишком интимным, задумчивым и оценивающим. На мгновение ее охватило весьма тревожное ощущение, что он видит ее всю как есть сквозь платье. — Я приготовился увидеть особу, ничуть не привлекательную. Особу, внешне мало выносимую. Вы оказались самым приятным сюрпризом. Мне очень нравятся рыжие волосы.

Она вспыхнула, сама этого не замечая.

— Как это ни лестно, милорд, но это совершенно неуместно в данный момент. Итак, мы говорили о том, почему женщины выходят…

— А как же любовь, мисс Таунсенд? — Голос его звучал мягко, но глаза смотрели напряженно. — Привязанность? То чувство, которое заставляет поэтов водить пером по бумаге? Вы, конечно, верите, что существуют женщины, которые выходят замуж по причинам, куда более возвышенным, чем деньги?

— Разумеется. — Она подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. — Просто я считаю, что любовь, привязанность и чувства — это смешные причины, чтобы связать себя с человеком до конца дней своих. Брак — это клетка, а любовь — просто-напросто способ заманить человека в ловушку.

— Вот как? — Он внимательно смотрел на нее. — Значит, вы много раздумывали над этим?

— Вполне достаточно. — Она пожала плечами. Ей давно уже пришло в голову, что женщин губит не просто замужество, но любовь. Любовь, которая заставляет следовать за мужчиной на край света, или разрушать свое здоровье при попытках произвести на свет сына, или не обращать внимания на измены супруга, который клялся любить вечно, и на боль, которую вызывают эти измены. — Достаточно, чтобы не хотеть этого.

— Тогда все замечательно. — Он усмехнулся. — Вы меня не любите. Я вас не люблю. О, вероятно, я буд испытывать определенное вожделение к своей молодой жене. К вам. На самом деле даже уже сейчас…

— Прекратите немедленно! — Ей невольно захотелось рассмеяться. Он был забавен. — Вы неисправимы. Вы никогда не воспринимаете отказ серьезно?

— Никогда. — И он приблизился к ней.

— Что это вы делаете? — Она попятилась.

Он остановился перед ней, совсем рядом. Его взгляд скользнул от ее глаз к ее губам, потом снова к глазам, и она могла бы поклясться, что он физически коснулся ее.

— Поскольку вас в браке не интересуют ни деньги, ни любовь, мне нужно, наверное, продемонстрировать вам преимущества вожделения в браке.

— Вы, разумеется, не собираетесь… — Она с трудом сглотнула. — Поцеловать меня?

— Нет, разумеется, нет, — тихо ответил он. И снова его взгляд задержался на ее губах. — Мне даже и в голову не приходило такое.

— Вы лжете.

— Ни в коем случае, — пробормотал он, но она готова была бы поставить на кон все свое состояние, что ему это приходило в голову. — Дорогая мисс Таунсенд, когда я вознамерюсь вас поцеловать, у вас не возникнет никаких сомнений в этом.

— У меня и нет никаких сомнений. — Ей казалось, что это невозможно, но его глаза оказались еще более глубокого зеленого цвета, чем она думала.

— Вас раньше целовали?

— Против моей воли.

— Вот как?

— Время от времени меня принуждали к этому мужчины, чье внимание я привлекла, — сказала она, не подумав.