Жемчужина востока - Хаггард Генри Райдер - Страница 50

Узнав Мириам, добрый старик ахнул от удивления, затем, когда ему рассказали все, что было, призадумался.

– Знаешь ты какое-нибудь ремесло, Мириам? – спросил он.

Она отвечала, что занималась когда-то скульптурой и не безуспешно, что даже римский император Нерон так высоко ценил ее работу, что приказал воздавать сделанному ее руками бюсту божеские почести. Оказалось, что Кирилл видал этот бюст и, осведомившись, согласится ли она лепить из глины сосуды и светильники, и получив утвердительный ответ, обещал ее пристроить.

В каких-нибудь пятидесяти саженях от мастерской плотника Септима помещалась мастерская художественных сосудов, светильников, чаш, амфор и т. п. Люди, посещавшие эту мастерскую, по большей части оптовые торговцы, замечали, что в дальнем конце мастерской у окна работала девушка и, насколько они могли судить, молодая и красивая, а подле нее стояла, помогая ей, сурового вида старая женщина.

То была Мириам, работавшая в мастерской с утра и до вечера, а на ночь уходившая со своей неразлучной Нехуштой наверх, в небольшую комнатку третьего этажа в доме, прилегавшем к мастерской. Все ремесленники, трудившиеся здесь в мастерской, были христиане, хотя никто этого не подозревал, все заработки их поступали в общую казну, из которой все они в равной мере наделялись всем необходимым, остальное же шло на бедных и неимущих.

Здесь никому не приходило в голову разыскивать блестящую красавицу «Жемчужину Востока» среди этих грубых, простых и бедных людей, и потому Мириам жилось тут спокойно.

Неделя проходила за неделей, временами в их скромное убежище доходили вести извне, потому что христиане все знали и постоянно передавали обо всем друг другу. Так, встречаясь по воскресеньям в катакомбах с другими христианами, Мириам и Нехушта узнали от Юлии, что едва только они успели тогда покинуть дом Галла, как туда явились, еще прежде чем Юлия успела вернуться, стражи Домициана и стали разузнавать у Галла, не видел ли он еврейской пленницы «Жемчужины Востока», которую им поручено разыскать, так как она бежала от человека, приобревшего ее на публичном торгу на Форуме.

Галл, не будучи христианином, смело отвечал, что не видал девушки с самого дня триумфа и ничего о ней не знает, и стражи, не заподозрив его в обмане, удалились и уже более не беспокоили его.

Что касается Марка, то его из дворца Домициана отвели прямо в военную тюрьму близ храма Марса, где ему было отведено прекрасное помещение, приставили к нему для услуг его же дворецкого, старого Стефана и, взяв с него честное слово, что он не сделает попытки бежать, разрешили пользоваться прогулками в саду, расположенном между храмом и тюрьмой, и принимать друзей и посетителей.

Один из этих посетителей был совершенно незнакомый арестованному человек. Он был одет в скромное платье мастерового, руки его были грубы и мозолисты, зато благородные черты лица сильно противоречили его наружному виду, а разговор его и обхождение отличали человека воспитанного и образованного.

– Присядь, друг! – ласково сказал Марк, – и расскажи мне, какое у тебя дело до меня, и чем я могу служить тебе.

– Мое дело – утешать скорбящих и облегчать страждущих! – отвечал странный посетитель.

– В таком случае ты явился сюда в добрый час. Уж не христианин ли ты? Не бойся сознаться мне в этом, у меня есть близкие друзья среди христиан, и я никому не желаю зла, а тем более христианину!

– Я ничего не боюсь, благородный Марк! Да и теперь дни царствования Нерона миновали. Если ты хочешь знать, то я – Кирилл, епископ христианского братства в Риме. Я пришел сюда с тем, чтобы, если ты пожелаешь меня выслушать, преподать тебе утешения нашей веры.

– Прекрасно! – согласился Марк. – Но какую же плату желаешь ты получить за это преподавание мне новой религии?

– Откажись, господин, если предложение мое тебе не по душе, но не обижай меня издевательством. Я не продаю за деньги учение Христа и Господа моего.

– Прости меня, – сказал Марк, – я не хотел оскорбить тебя, но я знавал немало священнослужителей, которые брали деньги за свои услуги! Правда, они были не вашей веры. Скажи, кто говорил тебе о Марке, направив тебя сюда!

– Некто, к кому ты был великодушен и благороден в своем поведении! – ответил Кирилл.

– Неужели!.. Неужели…

– Да, да, о которой ты думаешь… Не тревожься за нее, она и спутница ее теперь под моим покровительством и под защитой братьев ее во Христе, им не грозит никакая опасность. Утешься этим и не старайся узнать больше! Не благодари меня за нее, оказать помощь и покровительство нуждающимся в них – наш долг и наша отрада!

– Ах, друг Кирилл! – воскликнул Марк. – Ей грозит страшная опасность! Я только что узнал, что соглядатаи и шпионы Домициана разыскивают ее по всему городу, подстерегая на всех перекрестках. Пусть она бежит из Рима в Тир, там у нее есть друзья и имущество!

Кирилл отрицательно покачал головой.

– Я уже сам думал об этом! Но всем должностным лицам в портах и гаванях отдано строжайшее предписание ревизовать все пассажирские суда и при малейшем сходстве кого-нибудь с разосланными им приметами «Жемчужины Востока» задерживать и представлять немедленно в Рим.

– Неужели же нет никакой возможности увезти ее из Рима? – с тоской спросил Марк.

– Я знаю только одно такое средство, но оно должно стоить слишком много, а мы, христиане, не достаточно состоятельные люди, чтобы осуществить его. Надо купить на имя какого-нибудь известного купца небольшую галеру и, снарядив ее, нагрузить товаром, находящим сбыт в Сирии, затем ночью посадить девушку на это судно!

– Подыщите-ка такую галеру и надежных людей, друг Кирилл, а деньги я достану! – воскликнул с жаром Марк.

– Постараюсь!

– Ну, а теперь научи меня вере, друг Кирилл. Расскажи о вашем Боге, столь далеком от нас, бедных смертных.

– Но в сущности столь близком к каждому из верующих, что мы почти ощущаем его присутствие!

И епископ Кирилл принялся толковать римлянину истины христианского учения и беседовал с ним, пока не настало время запирать тюремные ворота.

– Приходи ко мне опять, друг Кирилл! – проговорил прощаясь с ним Марк. – Мы снова побеседуем с тобой!

Четыре дня спустя епископ Кирилл опять навестил Марка, сообщив, что Мириам здорова и невредима и шлет ему привет, а также, что он, Кирилл, отыскал некоего грека, бывшего капитана судна, по имени Гектор, который намеревался отплыть в Сирию с грузом товаров. Гектор этот был христианином и вполне надежный человек, он брался набрать экипаж для судна из христиан и евреев и, по наведенным справкам, мог указать на несколько небольших галер, которые можно было приобрести за сравнительно скромную цену, особенно одну из них – «Луну».

Кроме всего этого, епископ Кирилл сообщил Марку, что Галл и его жена Юлия из любви к Мириам, которая стала им дорога, как родная дочь, решили покинуть Рим вместе с нею и поселиться где-нибудь в Сирии, обратив все свое имущество в деньги.

Узнав от епископа, сколько на все это потребуется денег, Марк призвал своего верного Стефана и приказал вручить всю требуемую сумму полностью судовому плотнику Септиму, получив с него расписку, на что старый слуга выразил полную готовность, полагая, что эти деньги пойдут на выкуп его господина.

XXVII. ПОСЛЕДНЕЕ СВИДАНИЕ

Если Домициан, наконец, устал разыскивать и преследовать несчастную «Жемчужину Востока», то Халев продолжал также страстно и неутомимо свои поиски. Прежде всего полагая, что если Мириам осталась в Риме, то, наверное, будет хоть изредка посещать своих друзей Галла и Юлию. Он окружил дом их шпионами, которые денно и нощно сторожили всех входящих и выходящих из дома старого Галла, но напрасно. Юлия и Мириам видались только в катакомбах, в часы молитв, а туда Халев и его соглядатаи не могли проникнуть. Когда Галл и его жена покинули Рим и временно переселились в Остию в ожидании отплытия «Луны», Халев последовал за ними, но убедившись, что Мириам не было даже помина, вернулся снова в Рим и здесь совершенно случайно открыл ее убежище.