Бремя империи - Афанасьев (Маркьянов) Александр "Werewolf" - Страница 59

— Теперь вот это… — штабс-капитан протянул мне хорошо знакомый любому военному человеку угловатый черный пистолет с длинной рукояткой… — восемнадцатизарядный. Спуск стандартный, не спортивный…

— Сестрорецк? [основные оружейные фабрики Империи были в Сестрорецке, Коврове, Ижевске, Златоусте и Туле. Основным городом — производителем оружия, как и в наше время был Ижевск. В Сестрорецке, помимо прочего производились лицензионные копии бельгийского Браунинга, и качеством они были хороши, ничуть не уступали оригиналу и ценой подешевле, но… иметь оригинальный бельгийский Браунинг в офицерской среде считалось шиком. ]

— Обижаете… Оригинал из Льежа. Отстреляешь?

— А как же…

Хотя оружие и знакомое "до боли души" — а все равно с неотстрелянным в бой идти нельзя….

Электропривод подтащил ко мне мишень, я ее снял, повесил новую, загнал на рубеж двадцать пять метров. Дальше чем на двадцать пять метров пистолетные перестрелки бывают очень редко и при работе с пистолетом отрабатывать надо не дальность стрельбы — а точность и скорость. Умение всадить пулю в глаз с пятидесяти метров из стандартной стрелковой стойки — это, конечно похвально, но если противник выстрелит первым, если он умеет стрелять на бегу, в падении — то в перестрелке эти пятьдесят метров недорого будут стоить.

Хорошо, что в Санкт Петербурге офицеры были неравнодушные, с первых же занятий забросили в угол все армейские наставления по стрелковой подготовке и начали учить нас стрелять "как надо", а не "как положено". До сих пор помню пневматический пистолет, легкие очки, какие обычно носят фрезеровщики для защиты глаз от летящей стружки и синяки… Сколько тогда было у нас синяков — в первый год они с нас и не сходили. И как только над нами издевались… Поставят, например, две шеренги на десять метров друг от друга, команда «огонь» — и изволь остаться в живых. В какой шеренге хоть один живой останется после такой перестрелки — та и выиграла. Или "розыгрыш наряда" — трое или четверо спиной друг к другу, команда — и тоже делай что хочешь, но останься в живых и перестреляй остальных. Кто в живых остался — тому поощрение, кого «убили» — наряд по кухне. А мне тяжелее было — я то начинал в Севастополе, весь первый курс пропустил. Базовая стрелковая подготовка у меня была нормальная — но это именно базовая подготовка в тире, а не умение выживать в ближнем бою. Вот так вот и учились — настоящий пистолет с настоящими патронами для выполнения стандартных упражнений в руки только на третьем курсе взяли, когда навыки выживания закрепили. Заговорился я что-то…

В общем — отстрелял весь магазин беглым — и не кашлянул. Пистолет как пистолет, в рукам привычный. Вещь настоящая. Засунул под правую руку — на сбруе, которой я опоясался, было место для двух кобур — автоматной и пистолетной.

— А мелочь?

— Рукав закатай. На правой руке… — Изварин держал в руках нечто напоминающее какое-то медицинское приспособление для фиксации костей в сломанной руке. Глядя на этот агрегат мысли возникали сугубо недобрые…

— Руку держи… — прохладная сталь плотно обхватила руку у локтя, и чуть выше запястья, один за другим мягко клацнули замки. На этом странном приспособлении был закреплен маленький пистолет в чем-то, напоминающем полуоткрытую кобуру…

— Теперь смотри. Чтобы воспользоваться пистолетом, нужно стукнуть запястьем обо что-то, руку при этом держать открытой и быть готовым поймать пистолет. Пробуй…

Я стукнул — что-то скользнуло по руке, по пальцам, лязгнуло об пол…

— Черт….

— Повторение, мать учения — Изварин поднял пистолет — маленький, курносый, с необычно большим для такого малыша дулом — дай руку. Заодно смотри — если тебе нужно вставить пистолет в приспособление — просто вставляешь его вот так и давишь до щелчка…

Повинуясь умелым пальцам Изварина, пистолет встал на положенное ему место…

— Еще раз

На второй раз я уже понял, когда ловить оружие, выбрасываемое специальным приспособлением из рукава — пистолет удобно лег мне в руку, я мгновенно вскинул ее в сторону мишеней…

— Что за пистолет?

— "Малыш". Пять патронов 9 Курц, немецких, от Вальтера. Вальтер ППК едва ли не в полтора раза больше — а в нем всего шесть. Для скрытого ношения и мгновенного применения как раз то, что надо…

Попробовал вставить в приспособление сам — получилось. Там была такая штука — как раз соответствующая профилю рукоятки пистолета, в нее вставляешь и жмешь до щелчка. Все. Попробовал еще пару раз — ударил — вскинул руку, ударил-вскинул руку. Нормально, быстрее и неожиданнее, чем из кобуры выхватывать…

Вооружился. Засунул — автомат, потом пистолет. Потом пиджак одел — действовать предстояло в гражданской одежде. Покрутился.

— Нормально?

— Если раздеваться не будешь — сойдет…

Мы как-то оба, в унисон замолчали, смотря друг на друга. Штабс-капитан Изварин и я. Мне — работать, ему — меня прикрывать. И неизвестно, кто из нас еще раз сможет сюда вернуться……

— С нами Бог… — наконец четко, по-уставному проговорил штабс-капитан по адмиралтейству Изварин

— С нами Бог, за нами Россия!

Бейрут, набережная. 28 июня 1992 года

Когда-нибудь чувствовали себя мишенью? Если нет — повезло, потому что чувство весьма скверное. Как будто что-то тяжелое лежит между лопаток. Представляешь себе разные картины — например, что вон в том здании окно открыто — но это не от жары, нет — а потому что там спрятался снайпер. Снайпер, который готовится убить тебя. Или вон — молодая парочка с коляской — а ведь эта парочка может быть и террористами, а в коляске могут лежать и автоматы. В общем и целом — скверное ощущение, что ни говори…

Набережная жила своей, в чем-то даже отдельной от города жизнью — этой жизнью она жила и днем и ночью и зимой и весной и летом и осенью. Все также толпился народ, вышедший "на променад, на людей посмотреть и себя показать", все также зазывно кричали торговцы, предлагавшие со старомодного вида тележек с тентом все, что нужно отдыхающему в жаркий день — и холодную сельтерскую [сельтерская — одна из марок газированной воды] и моложенное, и белые клубы сладкой ваты. Все также хулиганили пацаны — среди них особым шиком считалось промчаться на роликах до консульства САСШ — там дорога как раз шла под уклон — и никого при этом не задеть из прохожих. Не задеть получалось не всегда. Все также чинно наблюдали за порядком городовые в легкой, белой униформе — ловить пацанов они даже не пытались, бесполезно. А вон там…вон там, кажется, гражданин решил ознакомиться с содержанием чужого кошелька. Экий ловкий… Ну, и черт с ним, сегодня мне не до него…

Высадили меня в старом аэропорту, том самом, откуда совсем недавно отправился в свой последний полет экскурсионный дирижабль. Там была небольшая площадка, на которой стояла армейская техника. С удивлением, я увидел на ней полускрытый ангаром новейший «Ястреб» пятьдесят девятой серии. Такие машины только пошли в серийное производство, использовались для специальных операций — и что он здесь делает, догадаться было несложно. Мое резервное прикрытие. Еще один такой же вертолет — в этом я был уверен — уже парит в воздухе…

Смысла брать такси (здесь они назывались такси, в Санкт Петербурге их по-старинному величали извозчиками) не было — как раз таксист и мог оказаться подставным. По моему разумению безопаснее всего было прогуляться до дома пешком, по набережной. Нападения я ждал именно у дома — не зная, где я нахожусь, похитители должны были встать около того места, где по их предположениям я обязательно появлюсь. Это если британцы поверили переданной Али дезинформации, если в наши расчеты не вкралась ошибка — тогда она запросто станет для меня роковой…

Вся эта сбруя уже с первых минут на жарком солнце стала для меня форменной обузой. Ремни снаряжения немилосердно натирали кожу, с меня градом лил пот — но снять пиджак чтобы стало хоть немного прохладнее я не мог — от меня тогда стали бы шарахаться прохожие. Горячий воздух маревом плыл над набережной, и над переполнявшим ее, едва не выплескивающимся за перила людским морем…