Еврейская диетология, или Расшифрованный кашрут - Люкимсон Петр - Страница 26

Не делайте из еды культа

Второе объяснение смысла законов кашрута, которое выдвигали еврейские мудрецы, заключается в том, что все диетарные ограничения Торы даны евреям с той же целью, с какой Творец запретил Адаму и Еве вкушать плоды с одного из деревьев, находившихся в райском саду. То есть для того, чтобы научить человека владеть своими страстями, ограничивать свои низменные побуждения и таким образом подниматься над своей животной природой, разумного животного в homo moralize – «человека морального».

«Поверхностно мыслящему человеку может показаться, что люди, которые не подчиняются закону, более свободны, чем послушные ему, потому что они могут потворствовать своим собственным наклонностям, – пишет раввин И. Грюнфельд, объясняя смысл этой концепции. – На самом же деле такие люди попадают в самое жестокое рабство – они являются рабами собственных инстинктов, побуждений и страстей. Первым шагом к освобождению от тирании животных наклонностей в человеке является поэтому добровольное подчинение законам морали. Ограничения, накладываемые законом, – это начало человеческой свободы, или, по выражению наших мудрецов: „Свободен тот, кто ведет себя в соответствии с Законом“ (Пиркей Авот, 6:2). Основная идея еврейской этики, святости, неразрывно связана таким образом с идеей о Законе, и диетарные законы занимают центральное место в этой системе моральной дисциплины, являющейся основой всех еврейских законов».

Таким образом, согласно данной концепции, цель пищевых ограничений, накладываемых на еврея, заключается в том, чтобы он осознал, что человек должен уметь бороться с теми своими инстинктами и желаниями, которые приравнивают его к животным. Он не должен класть в рот без разбора все, что ему нравится, и есть что-либо только потому, что у него возникло инстинктивное (то есть чисто животное) желание это съесть. И если подобные запреты целесообразны в том, что касается пищи, то тем более целесообразны они во всем, что касается взаимоотношений между людьми.

«Наступая на горло собственной песне», учась управлять одной из самых основных своих потребностей – потребностей в пище, человек учится таким образом управлять и всеми остальными, никогда не переходить запретные границы, даже если «йецер ха-ра», то есть сидящее в нем «злое побуждение», подталкивает его совершить то или иное преступление или просто нарушить некий запрет Бога, причем никто об этом нарушении может и не узнать.

Таким образом, законы кашрута с этой точки зрения выступают как мощное средство непрерывного нравственного самоусовершенствования еврея, как постоянное напоминание ему о том, что он в любой ситуации и в любом месте должен сохранять верность собственной национальной традиции и оставаться человеком. Говоря словами трактата «Пиркей Авот», «даже там, где нет людей».

Знак на все времена?!

Существует еще одно интересное объяснение диетарных законов Торы, активно разрабатываемое рядом крупных мыслителей и толкователей Писания. Для его обоснования авторы этой концепции обращают внимание на то, что ряд заповедей кашрута связаны с вполне конкретными событиями еврейской истории.

Например, как уже рассказывалось, запрет на употребление седалищного нерва кошерных животных был введен в память о том, что праотец еврейского народа Иаков повредил этот нерв в схватке с ангелом Исава. Однако, как известно, в еврейской традиции сама эта сцена воспринимается как пронизанная высокой символикой – она олицетворяет собой вечное столкновение высоких Божественных истин с грубой силой, ненавидящей и презирающей все, что связано с гуманизмом и духовностью. Бой Иакова с ангелом Исава – это вечное противостояние еврейского народа с его врагами, меняющими с веками свое обличье, но сохраняющими свою сущность. И как Иаков поначалу терпел поражение от своего более сильного и ловкого противника, а затем нанес ему сокрушительное поражение, так и еврейский народ в итоге победит своих врагов лишь «на рассвете» – на заре новой эры человеческой истории, ознаменованной приходом Мессии.

Другая заповедь кашрута – запрет употреблять квасное в дни Песаха (еврейской Пасхи) – напрямую связано с той поспешностью, с какой евреи в свое время вышли из Египта:

И уже отсюда следует заповедь, данная евреям на все времена:

Таким образом, если запрет на употребление седалищного нерва призван напоминать евреям об их вечной духовной и физической борьбе с Исавом, а запрет на квасное в Песах – о выходе из Египта и о том, что они в любой ситуации должны полагаться на Бога, как полагались на Него в тот день, когда покидали Египет, даже не позаботившись о том, чтобы сделать достаточные запасы пищи, то логично предположить, что и другие заповеди кашрута несут в себе некую высокую символику, некий моральный урок, смысл которого нам не всегда понятен.

Таким образом, строго следуя заповедям кашрута, еврей подчеркивает свою связь и с иудаизмом, и с еврейской историей, и со своим народом.

«Вот народ этот живет отдельно и меж другими народами не числится…»

Не секрет, что те пищевые запреты, которые на протяжении тысячелетий соблюдали евреи, нередко становились не только поводом для недоумения, но и для ненависти со стороны тех народов, среди которых им довелось жить. И это естественно: все непонятное человеку поневоле раздражает его и возбуждает в нем различные отрицательные эмоции. Следование же законам кашрута автоматически делало евреев чужаками в любой среде. Они не могли на равных сидеть за одним столом с неевреями; во всяком случае, не могли чувствовать себя за этим столом столь же естественно, как и остальные сотрапезники, есть ту же пишу и пить то же вино и т. д. Пищевые запреты, таким образом, незримым барьером разделяли евреев и их друзей и соседей, принадлежащих к другим народам.

Однако, согласно одной весьма расхожей для иудаизма идее, в этом как раз и заключается одно из важнейших их назначений: особые диетарные законы должны отделить евреев от остальных народов мира, стать мощным барьером на пути их ассимиляции с другими народами, помочь им сохранить самое себя, получить право на собственную историческую судьбу, отличную от судьбы других народов, и… выполнить свою историческую миссию. Не случайно пророк Валаам, которого царь Моава Балак просит проклясть евреев, будучи лишенным собственной воли, произносит вложенные в его уста Богом следующие слова:

«Особые отношения еврейского народа со Всевышним, – пишет в своих комментариях раввин д-р Й. Герц, – определили характер и образ жизни сынов Израиля, сделав их непохожими на близких и далеких соседей как с точки зрения веры, так и с точки зрения государственного устройства и правил построения общества. Они стали народом особым, живущим по своим принципам и не меняющим их для того, чтобы походить на соседей. Такая обособленность еврейского народа соответствует плану Всевышнего, избравшего сынов Израиля быть источником, распространяющим в мире истинные знания о Боге и принципы добра и справедливости».

Таким образом, само следование тем или иным законам кашрута призвано постоянно напоминать еврею о том, что он – еврей, что он принадлежит к народу, чья судьба и сами взаимоотношения с Богом отличны от судьбы и взаимоотношений с Богом других народов.