Ласточка - Хаггард Генри Райдер - Страница 7

– Хорошо, – весело сказал Ян, – я согласен. Ты это отлично придумала, жена. Богу известно, как трудно было бы мне расстаться с Ральфом; я думаю, труднее, чем самой Сузи, потому что у молодых людей горе проходит, а старых оно сводит в могилу… Ну, дети, подойдите ко мне, я благословлю вас.

Ральф и Сузи стали перед ним на колени. Он положил им на головы свои большие грубые руки и проговорил растроганным голосом:

– Да благословит вас Господь Бог, как благословляю я… Вы оба одинаково мне милы и дороги… Пошли вам Господи долгую, безмятежную и счастливую жизнь!

После этих слов он крепко обнял и поцеловал счастливую парочку.

Я плакала от умиления и потом, в свою очередь, благословила дорогих детей.

IV. ПРИБЫТИЕ АНГЛИЧАН. ГРЕХ ВРУВ БОТМАР. ПОДВИГ СУЗИ

Через три дня после того, как Ян и Ральф отправились со скотом на зимнее пастбище, прибыли шотландцы в сопровождении переводчика и нескольких кафров в качестве проводников. С первого взгляда я догадалась, кто из прибывших лорд и кто законовед. Один из них был высокий красивый мужчина с благородным лицом, очень похожий на Ральфа, а другой – противный, приземистый, рыжий, с громадными очками на носу и весь в веснушках. Первый действительно оказался лордом, а второй – адвокатом.

Я вежливо пригласила их в нашу лучшую горницу, приказала подать закуску и велела Сузи сварить кофе.

Лорд и законовед долго шаркали перед нами ногами по полу и балакали на своем отвратительном языке, который я, благодарение Богу, до сих пор не понимаю. Сузи понимала их, но, как умная девочка, не показывала вида. Переводчик все пересказывал нам, что говорили англичане, а им – что говорили мы.

Гости объявили, что приехали по очень важному делу; но я ответила, что у нас, у боеров, не принято говорить о делах, пока мы не выполним долга гостеприимства.

Лорд все время не сводил глаз с Сузи, поднял платок, который она уронила, и вообще любезничал с ней так, точно она была какой-нибудь леди. А что касается законоведа (право, я готова была разорвать его на куски – до того он был мне противен), то он все ерзал в кресле и, точно кошка, обнюхивал воздух, кидая на меня самые ядовитые взгляды. Должно быть, он смекнул, что я его враг и что ему не сладить со мной, несмотря на все его крючкотворство. Я сидела совершенно спокойно, хотя в душе у меня кипела буря. Во время закуски и кофе я заметила, что лорд ест и пьет точь-в-точь как Ральф. Это еще больше утвердило мою уверенность, что они близкие родственники.

Когда было убрано со стола, я велела Сузи идти спать (было уже довольно поздно). Она исполнила это очень неохотно, так как знала, зачем приехали гости, и желала участвовать в нашей беседе.

После ее ухода я села так, чтобы свечи освещали не мое лицо, а лица гостей; это необходимая предосторожность для людей, собирающихся лгать и вместе с тем читать на лицах тех, кому они будут лгать.

– Теперь я к вашим услугам, господа, – сказала я, когда мы уселись.

Разговор, конечно, велся при помощи переводчика.

– Вы госпожа Ботмар? – спросил законовед.

Я молча поклонилась.

– А где ваш муж, Ян Ботмар?

– Где-нибудь в поле, но где именно – не знаю.

– Когда же он вернется?

– Месяца через два, а то и через три.

Законовед, потолковав с минуту на своем языке с лордом, продолжал:

– Не живет ли у вас в доме молодой англичанин по имени Ральф Мэкензи?

– У нас живет Ральф Кензи, а не Мэкензи.

– А где он?

– С мужем в поле.

– Вы можете послать отыскать его?

– Нет, поле слишком велико. Если вы желаете видеть его, то вам придется подождать, пока он сам возвратится.

– А когда он вернется?

– Я уже сказала, что месяца через два или три.

Между гостями опять началось совещание на противном английском языке, затем последовал новый вопрос рыжего очконосца:

– Ральф Мэкензи, или Кензи, не был на корабле «Индия», который потерпел крушение в 1824 году?

– Господи! – воскликнула я, начиная выходить из терпения. – Разве я какая-нибудь несчастная кафрянка, которую обвинили в краже и допрашивают как на суде? Говорите сразу, что вам от меня угодно.

Адвокат пожал плечами и достал из своего портфеля бумагу, которую переводчик и прочитал мне. В этой бумаге были написаны имена всех пассажиров, ехавших на погибшем у наших берегов в 1824 году корабле «Индия», севших на него в далеком городе, который, насколько помню, кажется, называется Бомбеем. Между этими пассажирами значились лорд и леди Глентирк с сыном, достопочтенным Ральфом Мэкензи, девяти лет. (Странные эти англичане: девятилетнего ребенка величают уже «достопочтенным»!). Затем следовало показание двух пассажиров, оставшихся в живых после крушения и утверждавших, что они видели, как леди Глентирк и ее сын благополучно достигли берега в лодке, которая была спущена с разбитого корабля. Потом мне еще прочитали вырезку из одной английской газеты, изданной в Капштадте. Это была небольшая заметка под заглавием: «Странная морская история», напечатанная года два назад. В этой заметке рассказывалось, с некоторыми только неточностями, о спасении Ральфа после кораблекрушения и от смерти в пустыне и говорилось, что он до сих пор живет в Транскее, на ферме боера Яна Ботмара.

Я думаю, что эта заметка была написана нашим бывшим учителем; больше некому было сделать это.

Когда чтение окончилось, законовед сказал, что в Англии уверены, что лорд Глентирк утонул в море (как оно и было на самом деле), а его жена и сын погибли вместе с другими пассажирами у самого берега, до которого хотели добраться в лодке. Так по крайней мере донесли те, которые были посланы английским правительством в нашу страну для наведения справок. Вследствие этого все владения и титулы лорда Глентирка перешли к его младшему брату, который и пользовался ими целых восемь лет, то есть, до самой своей смерти. Но за год до нее кто-то прислал ему «Странную морскую историю», и он очень был расстроен ею, хотя и уверен, что это простая выдумка, каких, говорят, немало бывает в газетах. Сначала он хотел было разузнать, нет ли и в самом деле доли правды в этой истории; но затем оставил свое намерение, вероятно, потому, что ему мало было бы пользы от этого. Когда же у него разверзлась под ногами могила и ему стали не нужны его титулы, земли и богатства, он рассказал обо всем своему сыну и законоведу, которые теперь сидели со мной, и поручил им узнать правду о его племяннике Ральфе, и если он найдется, восстановить все его права.

Насколько я могла понять, слушая, что говорил мне законовед, и догадываясь о том, чего он не говорил, нахожу, что умерший лорд напрасно доверился ему и сыну в этом деле, так как они оба были сильно заинтересованы в том, чтобы Ральф не нашелся, хотя молодой лорд и казался вполне честным человеком. Разбирая потом в своих мыслях все это дело, я решила, что старый лорд, отец того, который был у меня с адвокатом, сам отлично понимал это, и поручил им расследование только для того, чтобы успокоить свою совесть, в полной уверенности, что сын его от этого ничего не потеряет. Законовед даже намекнул, что его покойный доверитель оставил ему в своем завещании десять тысяч фунтов стерлингов в награду за долголетнее ведение его дел; а если бы отыскался Ральф, то последний мог бы и не согласиться на выдачу такой большой суммы, и законовед потерял бы ее. Вот почему я отделалась от этих людей гораздо легче, чем ожидала.

Но я слишком отвлеклась от главного.

Рассказав мне все, что нашел нужным, законовед уставил на меня свои очки и спросил:

– Уверены ли вы, что молодой англичанин, живущий у вас в доме, не тот, которого мы ищем, и можете ли вы доказать это?

Я с минуту помедлила с ответом, и в эту минуту передумала и перечувствовала больше, чем за целый год. Не было никакого сомнения, что наш Ральф именно тот, кого они искали, и от моего ответа зависела вся его судьба. Но я уже решилась лгать до конца (это была единственная ложь за всю мою жизнь, да простит мне ее милосердный Творец) и потому ответила: