Смерть зверя с тонкой кожей - Александер Патрик - Страница 25

– Думаю купить тебе кое-что из одежды. Новый пиджак, для начала. А ещё неплохо было бы пару рубашек, брюк и несколько пар носков. Да, и халат.

Эбботт критически осмотрел свой рваный и залитый кровью пиджак.

– Да, пожалуй. Но всё остальное…не стоит тратить денег.

– Я хочу купить тебе что-нибудь. Мне будет только приятно.

– Хочешь, чтобы я пошёл с тобой?

– Зачем рисковать? У нас там несколько сотен человек, разыскивающих тебя.

– А ты единственная, кто нашёл.

– Я искала дольше всех. Всю жизнь.

– Элис, – сказал он после секундного молчания, – Знаешь, я не смогу быть с тобой долго.

Ему не хотелось вводить её в заблуждение.

– Что такое «долго»?

– Не знаю. Дня два-три.

– Говорят, важно не время, а как ты его проводишь. Но когда всё, что у тебя есть – только время, когда несколько часов – то, что останется с тобой на всю жизнь, может быть… Вообще-то это психологическое, так?

– Что?

– Время. Идёт быстрее, когда ты счастлив, медленнее, когда тебе плохо. Это все знают. Так что – не буду беспокоиться о будущем. Когда мне не хочется думать о чём-то, я…просто не думаю об этом. Есть, знаешь, такая птица – страус.

– Так многие живут.

– Но не ты.

– И я.

– Но это ведь просто способ убежать от реальности, так?

Она привычным движением закинула прядь за ухо – открыв юное лицо и ямочку между грудями – в запахе халата.

– Но что есть тогда реальность? Когда я счастлива, мне хочется знать, что это – не сон.

Он молча положил ладонь чашечкой ей на грудь, чуть касаясь большим пальцем соска.

– Это реальность, – прошептала она, – Господи, это всё на самом деле…

Она не шевелилась – застыв в грациозной неподвижности животного, а он нежно ласкал её. Ей удалось разбудить в нём чувственность, о которой он и не подозревал.

– Мы сошли с ума, – сказал он.

– Нет. Мы совершенно нормальны. Единственные в этом сумасшедшем мире.

Нджала, как обычно, завтракал один. Женщину ему достали в три часа ночи; теперь она спала.

Он чувствовал прилив бодрости и энергии. Поглотил чудовищных размеров завтрак, просмотрел утренние газеты и внимательно ознакомился с докладом шефа своей полиции – о подозреваемых и даже потенциальных политических оппонентах.

Фрэнк Смит завтракал с Джоан. Ощущение было странным: завтрак в компании, приготовленный и поданный кем-то другим.

Требовалось что-то сказать.

– Легко, э-э, разобралась там, на кухне?

– Фрэнк, послушай, я тоже не слишком привыкла разговаривать за завтраком. Так почему бы тебе не вести себя как обычно и не продолжать читать газету?

Наблюдая, как она одевается, Эбботт спросил, известно ли ей что-нибудь об охране Нджалы.

– Нет, – ответила Элис, – И даже если бы знала, ты вряд ли мог рассчитывать, что расскажу.

Она натянула чулки, аккуратно разгладила их обеими руками, так что они гладко облегали ноги.

– Они знают, что отель ты уже нашёл. И собираются переправить Нджалу куда-то ещё. Последнее, что я слышала: он сопротивлялся.

Она критически осмотрела себя в зеркале, убедилась, что с чулками всё в порядке, после чего надела лифчик, блузку и юбку.

– Толстею, – сообщила она в конце концов.

– Неправда.

Она повернулась к зеркалу боком, держа во рту заколку и принялась расчёсывать волосы – длинные, каштановые с медным отблеском.

– Шеппард, – пробурчала она сквозь зубы, – думает, что ты псих. Иногда я с ним согласна.

Шеппард. Вот значит какой сукин сын дышал тогда под ухом у Джоан. Да, он помнил и Шеппарда, и его методы.

Эбботт посмотрел на часы:

– Пройдусь.

Ей хотелось возразить, предостречь, переубедить – но как?

– Тебе понадобится машина?

Она показала на маленький Фиат-500 под окном.

– Флоренс.

– Флоренс?

– Да. Машинка довольно старомодная, но и хозяйка не лучше. Фиат-Флоренс.

– Спасибо, думаю машина не понадобится.

– Ты надолго?

– Не думаю. Час наверное.

– Пожалуйста, Ричард, будь осторожен.

Когда он вышел, Элис села и уставилась на телефонный аппарат. У неё был огромный соблазн позвонить Фрэнку Смиту и рассказать всё. Это определённо спасло бы жизнь Нджале а, вероятно, (что куда важнее) и Ричарду.

Несмотря на субботу и раннее утро, движение на Парк-лейн было уже оживлённым. Эбботт остановился рядом с отелем Нджалы, закурил. Его взляд сканнировал вход и – через стеклянные двери – фойе.

Снаружи: молодой человек с неприметным лицом – высокий, широкоплечий, в тёмно-синем костюме. Беседует с толстым швейцаром в форме. В нескольких ярдах от них – ещё один молодой человек, похожий на первого, как близнец – разве что лицо другое и костюм серый. Спецотдел. Отличаются реакцией и точностью стрельбы при скоротечных огневых контактах (Ему вспомнились слова инструктора: «Просто наводи и стреляй. Ты ведь не ошибаешься, когда наводишь указательный палец? Так представь, что ствол – это твой палец»).

Фойе. Ещё двое близнецов, сидят тихо и незаметно в чёрных кожанных креслах, сканнируя каждого входящего.

Потом из отеля вышли. Девушка. Шатает девушку. Пьяная. (В девять утра? Ага, в девять).

Девушка заметила толстого швейцара:

– Друг, вызови такси.

Акцент был безошибочно кокни. Обращение – достаточно вежливым. Но присутствие людей из Спецотдела похоже резко повысило самооценку швейцара. Кроме того, девочкам такого сорта подобает выходить с заднего входа.

– Сама вызовешь, – отрезал он, – Я с другом разговариваю.

Её голос взлетел на целую октаву:

– Не говори со мной так, ты, пидор жирный, я тебе задницу на голову натяну!

Она замахнулась сумочкой. Боец Спецотдела – похоже очень юный и очень смущённый быстро встал между ними и удержал её за руку.

– Теперь будь умницей и иди домой.

– Отвали!

Она рванулась, пытаясь вырваться и увидела Эбботта.

– Джордж, – завопила она, – Джордж!

Это была Дорис, чёртова Дорис. Разумеется. И уже под градусом.

Секунду он пребывал в нерешительности. Притвориться, что не заметил? Ещё подозрительнее. Боец уже смотрит сюда. Описание Эбботта у него точно есть, вблизи он вполне может опознать его.

Эбботт расстегнул пиджак, облегчая доступ к «Магнуму», и, широко улыбаясь, двинулся к ним. В конце концов, безоружный полисмен – одно дело, стрелок из Спецотдела – совсем другое. Дёрнется за оружием – будет трупом.

– Привет, Дорис, любовь моя, что за шум у тебя тут?

– Эти козлы, думают, что могут…

– Забрал бы ты её отсюда, парень, – посоветовал боец, – пока мы сами не забрали.

Он смотрел на Эбботта, но, похоже не видел – и из-за смущения, и потому как буйствующая пьяная шлюха совсем не была тем контекстом, с которым ассоциировался Эбботт.

– Забрали? Меня? – завелась Дорис, – Да кто эти чёртовы козлы, чтобы забирать меня? Я вам не пятишиллинговая потаскуха, я имею дело с самыми крутыми шишками, какие только тут есть, – она махнула в сторону отеля.

– Я тебя забирать не собирался, моя прекрасная шлюха, – сказал Эбботт, – пошли отсюда.

Дорис это почему-то развеселило, она захихикала. Эбботт взял её под руку и повёл. Стоило некоторого усилия повернуться спиной к спецотделовскому стрелку. Он шёл, как по лезвию, каждую секунду ожидая оклика: «Минутку, сэр» и наведённого пистолета. Высвободил правую руку, но чувствовал себя всё равно что голым. Но ничего не случилось. Эбботт перевёл дыхание.

Дорис икнула, пошатнулась и вцепилась ему в левую руку. Он поморщился.

– Ты-это-чего?

Он рассказал про Хаки Мак-Таклей.

– Говорила я тебе? Где драка, там и Хаки Мак-Мать-их-растакли.

– Похоже, они драку нутром чуют.

– Угадал. Чуют. Как мухи – дерьмо. Чинарик будет?

Он дал ей сигарету, она попыталась зажечь её – тряслись руки. Он зажёг её сам.

– Дорис, как ты ухитрилась набраться в таком часу утра?

– Я? Не набиралась я, вымоталась, как собака. Ни минуты не спала. Наш чёрный приятель останавливается только, чтобы подкормиться. Ну да, выпила капельку. Ага, шампанское с утра. Он меня значит спрашивает, чего мне хочется, а я говорю, что всегда хотела шампанского с утра. Ну он хлопает вот так в ладоши и говорит этой второй маккаке, Артуру – шампанского для Эрминтрюды. Он меня всегда называет Эрминтрюдой.