Лучи любви - Хагерти Дениз - Страница 3

– Кто это? – донесся до нее шепот из угла.

– Дочка Гвендолен. Старуха настояла, чтобы ее пригласили. По-моему, она окончательно свихнулась. Сказала Уайтам, что не придет, если не будет этой девчонки. А вот и она сама.

Мэг оглянулась на дверь.

В комнату твердым, решительным шагом вошла Кэролайн. Гости и хозяева затихли. Окинув взглядом собравшихся, Кэролайн легко кивнула и села в высокое кресло, приготовленное, очевидно, специально для нее. На ней было темно-синее бархатное платье подчеркнуто простого покроя. На высокой открытой шее сверкало ожерелье, в котором причудливо сочетались платина, золото и сапфиры. Несмотря на свой солидный возраст (Кэролайн была на девятнадцать лет старше матери Мэг), она держалась по-молодому прямо, а глаза не утратили живости.

Аннабел мгновенно потеряла всю свою надменность и поспешила к сестре. За ней по очереди стали подходить к креслу гости.

– А где Маргарет? – Голос Кэролайн был сильным и звучным.

Аннабел суетливым взглядом окинула комнату. Мэг одернула платье и, смущаясь от внезапного к себе внимания, подошла к тетке.

– Боже! Какие волосы! Ты совсем не похожа на мать! Но кого-то из Феннелов мне определенно напоминаешь! Ну-ка встань к свету, – скомандовала Кэролайн.

Мэг покорно повернулась лицом к люстре. Последовала пауза, во время которой тетка внимательно изучала девушку.

– Кажется, я знаю, на кого ты похожа, – медленно проговорила Кэролайн. – Как странно… Но об этом мы поговорим потом. Скажи мне, а это платье, – ее голос внезапно стал насмешливым, – ты специально надела?

– Нет, оно мне просто нравится.

– В этом платье твоя мать была на моей свадьбе. Второй, – уточнила она, поднимаясь. – Генри, – кивнула она молодому человеку, стоящему неподалеку, – ты будешь развлекать эту юную леди во время ужина. – И она направилась в соседний зал.

К Мэг подошел высокий худощавый блондин лет тридцати трех. Его густые, слегка вьющиеся бледно-золотистые волосы, более длинные, чем это положено мужчине, обрамляли тонкое, отмеченное болезненной красотой лицо. Выражение серых глаз было переменчиво. Он улыбнулся, показав прекрасные белые зубы.

– Прошу вас. – Генри предложил Мэг руку. Ужин проходил в бело-голубой столовой с пухлыми меланхоличными лепными амурами на потолке. Мэг сидела между Генри и молодым молчаливым увальнем. Соседкой справа у Генри была Бет. Как и можно было ожидать, Кэролайн сидела во главе стола.

– Я и не рассчитывал, что мне сегодня так повезет с соседкой, – с оживлением проговорил Генри. – Обычно ужин в этом доме проходит невыносимо тоскливо.

– Что-то раньше ты не жаловался на наши ужины, – прошипела Бет, – и не пропускал ни одного. Или с тетушкой лишний раз хотел повстречаться?

– Я с ней и без этого вижусь достаточно часто, дорогая кузина. Кстати, я и ваш кузен, – сказал Генри, поворачиваясь к Мэг. – Я сын Дианы.

– Очень приятно, – ответила Мэг.

– Надеюсь, что так, – пошутил Генри, но тут же снова обратился к соседке справа. – Бет, оторвись от сапфиров Кэролайн. Ее здоровье в полном порядке.

Бет испуганно отвела глаза от камней, которые притягивали ее взгляд.

– А ты интересовался? – ехидно парировала она.

– И не думал. Просто ее лечащий врач попросил меня повлиять на Кэролайн и уговорить не уезжать из Окридж-холла. Пока тетушка там и ведет нормальный образ жизни, он за нее спокоен. А вот в Лондоне, сама знаешь, парочка эскапад, вроде прошлогодних автомобильных гонок, и сердце может не выдержать.

– Уговорил?

– Безнадежно! Кэролайн как ребенок. Если чего-то нельзя, ей именно этого хочется. Она и в Окридж-холле умудряется вытворять черт-те что. Уже две недели как возобновила верховые прогулки с молодым Стоуном.

– С Ричардом? – Бет мечтательно закатила глаза. – С ним бы и я покаталась, как бы больна ни была.

– Боюсь, он предпочтет Кэролайн.

– Почему? – Бет была так изумлена, что даже не рассердилась.

– Потому что с ней ему интересно. Признайся, Бет, наша тетушка даст сто очков вперед всем молодым девицам, вместе взятым!

Громкий смех на другом конце стола, где сидело старшее поколение, подтвердил эти слова. Кэролайн оживленно переговаривалась с сидящим рядом седым подтянутым военным. Видимо, разговор носил несколько рискованный характер – мужчины открыто смеялись, дамы, потупив глаза, с трудом сдерживали улыбки, а у Аннабел на лице застыло кислое выражение смирения и покорности судьбе.

– Ну как же, генерал, неужели вы не помните, как тогда в Тунисе вы уговорили меня пойти смотреть танец живота в какие-то трущобы?

Генерал смущенно закашлялся.

– Еще неизвестно, кто кого уговорил.

– Неважно. Вам еще очень понравилась та девочка, танцовщица. Она и правда была невероятно хороша. Вы даже процитировали из «Песни песней»: живот твой – ворох пшеницы, окруженный лилиями. Черт побери, ведь помню! А потом началась стрельба, и вы все пытались куда-нибудь спрятаться. Ну и вид же у вас был! – Кэролайн громко расхохоталась.

– Я беспокоился за вас, – вымученно улыбнулся несчастный генерал.

Кэролайн, казалось, наслаждалась его смущением.

– Веселые были времена! А в Индии… Вы помните? – Она уже обращалась к следующей жертве – загорелому старичку, сидящему рядом с Аннабел. – Мы попали на праздник поклонения Гангу. По реке плыли венки, а потом началось омовение, и все голышом заходили в воду. И вы уговаривали меня сделать то же самое! Сейчас, я думаю, вы не стали бы этого делать. Не пугайся, Аннабел, дальше я рассказывать не буду, – сказала она, увидев страдальческое выражение лица сестры.

Аннабел выждала паузу и встала из-за стола, давая понять, что ужин закончен.

– Кофе мы будем пить на балконе.

Гости стали подниматься, но Кэролайн продолжала сидеть.

– Маргарет, я хочу поговорить с тобой. Проводи нас в зимний сад, Бет. – Кэролайн поднялась и величественно двинулась к выходу из столовой. Бет подбежала и покорно засеменила рядом. – Какая у тебя странная походка. – Кэролайн с осуждением посмотрела на изящные туфли племянницы на высоченных каблуках.

В зимнем саду она удобно уселась в кресло, по-мужски резко закинув ногу на ногу, выжидательно помолчала, но не выдержала:

– Ну же, Бет, я хочу поговорить с Маргарет наедине.

Бет повернулась так резко, что подол ее длинного светло-розового платья гневно взметнулся.

– Не стоит быть такой любопытной, – вслед удаляющейся Бет проговорила Кэролайн, доставая из сумочки маленький золотой портсигар, и закурила. – Единственное приличное место в этом доме, – повела она рукой с зажженной сигаретой. – Хоть какие-то яркие пятна, а то все вокруг бледное, блеклое. Впрочем, дома и должны быть похожи на своих хозяев. Итак, Маргарет. – Кэролайн с наслаждением затянулась. – А знаешь ли ты, что Маргарет звали твою прапрабабку, жену Филиппа Феннела, казненного при Елизавете? Она тогда спасла Окридж-холл от конфискации в королевскую казну. – Кэролайн помрачнела. – А другой Филипп, твой дядюшка, продал его.

– Да, я знаю.

– Про Маргарет или про Филиппа?

– Я все знаю об Окридж-холле, – спокойно ответила Мэг.

Кэролайн оживилась.

– Откуда? Тебе рассказывала Гвендолен?

– Нет, мама никогда не говорила со мной об Окридж-холле.

– Очень похоже на нее. – Кэролайн усмехнулась. – Так откуда же ты все, – она выделила это слово, – знаешь?

– Все, наверное, слишком громко сказано – лишь то, что смогла найти в университетской библиотеке.

– Значит, тебе было интересно?

– Пожалуй. – Мэг не хотела показывать, насколько ей было интересно.

Кэролайн, видимо, поняла это.

– Как ты сейчас похожа на свою мать, такая же гордая тихоня.

– О, – Мэг рассмеялась. – Я не тихоня!

– Да, судя по твоим волосам, не тихоня. Ну-ка, подойди. – Она длинными тонкими пальцами, унизанными перстнями, взяла Мэг за подбородок. – Удивительно, – прошептала Кэролайн, – удивительно. Маргарет… Как же тебя называла Гвендолен? Мардж? Гретель? Мей?