Лучи любви - Хагерти Дениз - Страница 27

– Вас к телефону, мисс Маргарет, – тихо проговорила она.

Мэг резко вскочила, опрокинув чашку, и стрелой понеслась к аппарату. Вот так всегда, думала она, ощущая горечь, примешивающуюся к радостному волнению. Что бы он ни сделал, остался с ней или ушел, она всегда будет лететь по первому зову.

Увы, волнение было напрасным. Звонила Бренда.

– Мэг, если ты не возражаешь, я приеду к тебе через неделю.

– Конечно, не возражаю.

Чуткое ухо Бренды не почувствовало в ее голосе радости.

– Мэг, в чем дело? Что случилось? Может, ты не хочешь меня видеть? Я не настаиваю. Я же понимаю, у тебя новые друзья…

– Бренда, милая моя!.. Честно говоря, я с удовольствием обошлась бы старыми.

Такой поворот Бренде тоже не понравился.

– Ладно, разберемся на месте. Чао.

Мэг положила трубку и спросила Мэри Энн, вошедшую с букетом свежесрезанных роз:

– Ты уже видела портрет в библиотеке?

– Да. Кто это вас так нарисовал?

– Меня?

– А кого же? В костюме для бала.

Мэг задумалась. Очевидно, она действительно так похожа на свою несчастную прапрабабку.

– Послушай, Мэри Энн, скажи, я хорошенькая?

– Хорошенькая? – хмыкнула Мэри Энн. – Да вы настоящая красавица, если, конечно, нормально одеты. – Она выразительно покосилась на джинсы Мэг. – Чего бы иначе за вами так увивались джентльмены?

– Увивались?

– Ну а как это еще назвать? Мистер Стоун хоть и приезжал сюда раньше, но не так часто. А мистер Рид на вас вот так смотрел! – Мэри Энн изобразила томный взгляд.

– А тебе кто больше нравится? – в лоб спросила Мэг.

– Я бы поставила на мистера Стоуна. Во всяком случае, вам будет завидовать все женское население Рединга, да и в Лондоне немало найдется.

– :Ты думаешь, это так хорошо?

– Мне бы очень понравилось, – мечтательно проговорила Мэри Энн.

Прошло три дня. Мэг не покидала пределов Окридж-холла. Она потеряла аппетит, чем вызвала переполох среди слуг. Они соревновались друг с другом в придумывании меню, лишь бы Мэг хоть что-нибудь съела. Но она оставалась равнодушной к самым изысканным блюдам, осунулась и побледнела.

В субботу ее неожиданно навестила Бланш Лигонье. Она была как всегда элегантна в безукоризненно сшитом светло-сером костюме.

– Извините, что нагрянула без предупреждения. Случайно оказалась поблизости и не удержалась. Меня просто замучило любопытство. Ричард столько рассказывал о портрете вашей прапрабабки. Ну покажите мне его, Мэг!

Мэг скользнула взглядом по блестящим, тщательно уложенным волосам и ярко накрашенным губам, высокой, но очень женственной фигуре.

– Пожалуйста, – сохраняя внешнее спокойствие, несмотря на бурю чувств, поднявшуюся в ее душе, ответила Мэг.

– Какая прелестная комната! – искренне воскликнула Бланш, входя в сиреневую комнату. – А портрет просто великолепен! – Она долго разглядывала Мэри Феннел и постепенно мрачнела. – Ну, не знаю, почему все кричат о вашем удивительном сходстве. Она выглядит так аристократично и утонченно…

– Я не претендую на сходство, – ответила Мэг.

– А как вам удалось его обнаружить?

– Совершенно случайно, – уклонилась Мэг от прямого ответа.

– Да, вы везучая.

Да не очень, подумала Мэг. Она готова была отдать Бланш весь Окридж-холл вместе с найденной картиной и портретами благородных предков за любовь Ричарда Стоуна. Не зная, как продолжить разговор, Мэг обратила внимание на изящную брошь – серебряную пантеру с изумрудными глазами, приколотую к лацкану костюма Бланш.

– Какая прелестная брошь!

– Правда? Ее подарил мне Ричард. Мы вчера зашли с ним в ювелирный магазин в Лондоне, и он просто настоял, чтобы купить ее мне.

– У него отличный вкус, – коротко сказала Мэг.

– Кстати, о Ричарде. Он ведь опекал вас, и, может, хотя бы из благодарности к нему вы продадите нам портреты Лигонье?

– Вам? – Интересно, что она понимает под опекой?

– Нам с Ричардом. Весь скоро мы станем с ним единым целым, – высокопарно провозгласила Бланш.

Мэг почувствовала внезапное удушье.

– Поздравляю, – выдавила она и сама удивилась, что сумела произнести хоть слово.

– Вы удивлены? Не так ли? Но, по правде говоря, все шло к этому. Мы с Ричардом одного круга и очень подходим друг другу.

Вот это уж точно, два сапога пара – холодные, эгоистичные и самовлюбленные!

– Так что насчет картин, Мэг?

– Мне не хочется огорчать вас, но я сама выхожу замуж, а мой избранник желает все оставить без изменений, – на ходу придумала Мэг.

– Это не Генри?

– С Генри мы просто друзья.

– Кто же он? – В холодных глазах Бланш сверкнуло чисто женское любопытство.

– О, весьма достойная личность. Думаю, это будет сюрпризом.

– Сгораю от нетерпения познакомиться с вашим избранником и надеюсь, мы подружимся семьями.

Непременно! Только об этом и мечтаю, подумала Мэг и стала судорожно прикидывать, где ей отыскать хотя бы на время эту достойную личность.

– Я обязательно порадую Ричарда новостью о вашем предстоящем замужестве, а то он все время чувствовал себя ответственным за вас перед Кэролайн. Боюсь только, он очень огорчится из-за портретов.

– Я думаю, вы сумеете его утешить.

– Да, конечно, у женщин есть множество способов утешить мужчину, – фальшиво рассмеялась Бланш.

Жгучая ревность пронзила Мэг, точно раскаленная игла. Чтобы скрыть волнение, она поправила волосы.

– Ах, мне надо спешить. – Бланш жеманно повела плечами. – Ричард пригласил меня сегодня в театр на новую постановку «Макбета». Надеюсь, при нашей следующей встрече вы представите своего жениха, – с этими словами она выпорхнула из комнаты.

Еще одна бессонная ночь. Под утро Мэг все-таки приснился сон. Веселые и счастливые Ричард и Бланш едут в свадебное путешествие. На Бланш воздушное платье из белого шифона, а Ричард в белом смокинге. Мэг в клетчатой фланелевой ночной рубашке, в нелепом чепце на голове и в туфлях на высоких каблуках сопровождает их, таская за ними тяжелые чемоданы. Ноги путаются в подоле, каблуки подламываются, а чемоданы все время падают. Бланш раздражает неловкость Мэг, и она грозится оставить ее без сладкого. «Не огорчайся, любимая, ну что ожидать от этой неумехи», – успокаивает супругу Ричард и при этом с презрением смотрит на Мэг.

Так и с ума сойти недолго, подумала Мэг, очнувшись от тяжелого сна. Она взглянула в зеркало и пришла в ужас от собственного вида: бледное лицо, под глазами тени. Я ненавижу тебя, Ричард Стоун, сказала она, глядя в зеркало. Это по твоей милости под глазами у меня круги, а у губ – жесткие складки. Я ненавижу тебя, повторила она, и выброшу из своего сердца!

Я должна найти себе какое-нибудь занятие, думала девушка. Браться за книгу отца – отпадает. Не то состояние. Библиотека – ну конечно, там я чувствую себя лучше всего. Огромной библиотекой Окридж-холла уже давно никто не занимался. Книги по охоте стояли рядом со стихами, и, чтобы найти нужный том, приходилось скорее руководствоваться интуицией. Почему я раньше об этом не подумала? Мэг попросила принести ей лесенку и приступила к работе.

Любовь к книгам привил ей отец. Они вместе ходили по букинистическим магазинам, роясь в развалах старинных пожелтевших изданий. Мэг был приятен запах обложек, бумаги. Став на лесенку, она снимала с полок толстенные фолианты, аккуратно раскладывая их по пачкам. Работа продвигалась медленно, потому что Мэг то и дело углублялась в чтение, увлеченная то описанием дворцовых интриг, то историей паркового искусства. Неожиданно ей в руки попал томик стихов Лавлейса. Мэг дрожащими руками отыскала стихотворение, строки которого ей когда-то прочитал Ричард.

…Так слезами счастье тщится

От кручины откупиться,

Или радость так горька,

От того, что коротка.

К сожалению, Мэг должна была согласиться с поэтом – ее счастье длилось всего одну ночь, а кручина… Хватит, одернула она себя и заставила вернуться к работе.