Камень огня - Хафф Таня - Страница 32

«Ну, если ты и правда хочешь умереть, юный Аарон, мой мальчик, почему ты не перестаешь бороться? — Фахарра развела костлявыми руками. — Нет, погоди, прошу прощения, это значило бы сдаться, а Единственный запрещает тебе сдаваться».

Еще один глоток воздуха. Еще одна волна швыряет его в глубину, поворачивая, и снова поворачивая, и снова. Вор перестал понимать, откуда идет этот постоянный рев, — от шторма или из его собственной головы. Сумка на поясе — с оставшимися деньгами и его инструментами — становилась все тяжелее и тяжелее, увлекая вниз. Молотя воду, Аарон снова вырвался на поверхность и со всей силой бросился на крутящееся рядом тело.

На секунду они сплелись, их руки и ноги двигались дружно в неистовом танце, затем шторм подхватил их и закружил порознь.

— Дар…

Аарон подумал, что, вероятно, уже слишком поздно, но исхитрился зацепиться пальцем за ремень. Принц был вялый, тяжелая сабля тянула на дно, и только ярость волн удерживала его на плаву. Аарон не мог

определить, сам ли движется принц, или барахтается по воле шторма. Вор мог лишь вцепиться в его пояс, чтобы держать их обоих на волнах, которые поднимали их и бросали к берегу. И надеяться, что море еще не победило, что он не тащит рядом с собой труп.

«Я не люблю его, — сказал Аарон богу своего отца. — Не люблю. У него нет причины умирать»

Море с презрением выплюнуло Чандру на берег. Ударившись коленом о камень, она вскрикнула, благодаря богов, что хватило воздуха для крика. Волны все еще засасывали, тянули за ноги, и девушка поняла, что надо двигаться, что море может забрать ее так же легко, как отпустило, но у нее не было сил.

Чандра захлебнулась, и вода потекла из носа. Руки и ноги были как ватные, словно кости растворились и вымылись водой.

Нахлынула волна, подняла ее, и чародейка отчаянно схватилась за камни, не обращая внимания на то, что их острые края и расколотые ракушки врезаются в пальцы. Паника толкала ее вперед. На четвереньках, со склоненной под тяжестью мокрых волос головой, она поползла, закрывая глаза от проливного дождя, хлещущего в лицо.

Наконец она добралась до безопасного места, где только брызги могли достать ее, и рухнула, прижимаясь щекой к камням.

И тут ее охватил ужас — она вдруг осознала, что могла умереть. Никакое колдовство не спасло бы ее, и даже умный, блистательный отец ее детства был бы беспомощен перед яростью этого шторма. Чандра затряслась и не могла остановиться, казалось, зубы стучат в ее голове, как галька в мешке. Она не могла перевести дух, сердце бешено колотилось, колени сами собой согнулись и прижались к груди.

«Одна Внизу, я могла умереть…»

Теплые струйки слез вернули ее в чувство. Она — Чародей Девяти, а чародеи не плачут. Чандра поклялась в этом десятилетней и ухватилась за это теперь. Глубоко дыша через нос, она заставила свое тело успокоиться, стиснула предательские зубы, разогнула колени и выпрямилась.

Серый мир простирался от ее ног до горизонта — и камни, и вода, и дождь, и небо. Девушка не видела корабля. Она мало что могла видеть за огромной завесой брызг. Она никогда не чувствовала себя такой одинокой.

А затем что-то поднялось из воды.

Чандра вскрикнула, и лишь затем поняла, что это Аарон, а встал, пошатнулся и снова упал на колени. Вытянув Руку за спиной, он пополз к земле.

Позже Чандра не могла вспомнить, как она добралась до вора, как осмелилась вернуться в волны, в которых чуть не утонула. Она помнила только, как схватила другую руку Дарвиша, и вдвоем с Аароном они вытащили безжизненное тело на галечный берег. Вдвоем перевернули принца на живот, и Аарон принялся выталкивать воду из его легких. Губы юноши молитвенно шевелились.

Спустя вечность Дарвиш судорожно вздохнул, закашлялся, и его вырвало желчью.

Остаток шторма они переждали под сомнительным укрытием из нависающей скалы. Поддерживаемый с двух сторон, принц сам дошел до него, а потом впал в полубессознательное состояние и время от времени тихо стонал. Почему — стало ясно, когда Чандра подняла его голову к себе на колени: Дарвиш начал метаться, — а девушка не хотела, чтобы он раскидал по камням последние мозги, — и ее ладони обагрились кровью.

Рана была небольшая, но ее сопровождала отвратительная шишка, закрывшая почти весь затылок принца.

После полудня шторм кончился так же внезапно, как начался. Минуту назад сильный ветер и ливень не давали им высунуться из укрытия, а в следующую минуту щедрый солнечный луч согрел берег золотистым теплом, и небо за уплывающими тучами было ярко-голубым.

Аарон с трудом встал и, пошатываясь, вышел на стремительно сохнущие камни. Мокрая одежда облепила его, юноша дрожал.

— Мы не можем оставаться здесь, — устало сказал он.

Чандра выползла из-под скалы, села на пятки. На севере еще полыхали зарницы и небо было угрожающим, лилово-серым, но ни «Грифона», ни двух кораблей, преследующих его, нигде не было видно.

— Нас бросили? — спросила чародейка тонким, измученным голосом.

— Они не вернутся за нами.

— Аарон, что нам делать?

Она казалась совсем юной и испуганной. Аарон содрогнулся. Рут говорила точно так же.

«Аарон, что нам делать?»

С этого все началось. Он снова услышал ее крик. Снова услышал опускающуюся плеть.

— Аарон? — Чандра тронула его за руку, и юноша отдернулся, едва не упав, его лицо исказилось от вины и боли. Чародейка не поняла. Он же сильный человек. — С тобой все в порядке?

Вор ухитрился вздохнуть и вернул стену на место, игнорируя трещины и ослабевшие участки, потому что должен был игнорировать боль. Позже он сможет укрепить их. Позже. Сейчас Дар и Чандра нуждаются в нем, и эта нужда ослабляет стены. И как такое могло случиться? Аарон столько лет не позволял никому нуждаться в нем…

— Аарон?

— Мы не можем оставаться здесь, — повторил вор, остатки стен прочно стояли на месте.

Кое-как они перетащили Дарвиша подальше от моря в пещерку в склоне холма, защищенную с двух сторон тонкими, искривленными ветром деревцами. Рана перестала кровоточить, но в сознание он так и не пришел.

— Нам понадобится вода, — отдышавшись, промолвил Аарон. Он содрал с себя мокрую рубашку, расстелил ее на солнце сохнуть. — И огонь, и еда. — После минутного колебания он отстегнул сумку и положил рядом с рубашкой.

Чандра махнула рукой за деревья.

— Я смогу развести костер, когда дерево высохнет, и вызвать воду.

Вздохнув, она добавила:

— Если есть какая-нибудь вода так близко к морю. — Хотя моря не было видно, грохот прибоя неумолчно звучал в ушах. — Я не знаю, как быть с едой. — Ее взгляд упал на Дарвиша. — И с ним.

— Я позабочусь о еде, — мрачно сказал Аарон. — А о нем пусть позаботятся боги. — Он вылез из пещеры и пошел обратно к берегу, круги шрамов на его груди воспалились и покраснели.

«Ему больно заботиться о нас», — поняла вдруг Чандра, тоже снимая мокрую одежду и раскладывая ее сушиться. «Я не знаю почему, но ему больно заботиться о нас».

Она посмотрела на Дарвиша. Принц дрожал. Присев возле него, девушка расстегнула ремни и доспехи, вытащила из-под него пояс с саблей и отложила в сторону. Чародейку немного удивило, что сабля такая тяжелая; будь море чуть менее бурным, она утащила бы Дарвиша прямо на дно. Закончив с доспехами, Чандра стащила с него промокшие башмаки и осторожно сняла рубашку. Потом, даже не сознавая, что делает, она развязала узлы на штанах, взялась за пояс и потащила мокрую ткань по бедрам принца.

«О, — подумала девушка через минуту. — Так вот как это выглядит… странно».

Аарон вернулся, неся дюжину устриц и горсть овальных камней в своем плаще. Плащ плавал у самого берега подобно огромному волнистому коврику из водорослей кремового цвета, и юноша вошел в воду, чтобы забрать его. Плащ был как раз на границе душевной связи. Когда Аарон наклонился, у него потемнело в глазах, и он торопливо отступил, волоча плащ по воде, пока не выбрался на берег.

Остановился на краю пещеры и посмотрел вниз. Закутанная в шелковистые пряди сохнущих волос, концы которых касались земли, Чандра сидела скрестив ноги перед ямкой, вырытой в каменистой почве. Аарон видел напряжение в ее руках, видел выпирающие сухожилия и растопыренные пальцы и едва слышал, — нет, скорее чувствовал, — тихий шепот, повторяемый снова и снова. Колдовство. Юноша взглянул на небо, но оно оставалось ясным. Затем он вдруг осознал, что кроме волос на девушке ничего нет, и быстро отвел взгляд.