Смерть раненого зверя с тонкой кожей - Александер Патрик - Страница 7

– Разве не так? – повторил министр.

Начальник, который тоже умел быть мягким, ответил:

– Ну, конечно, так, господин министр. Конечно, так. Как правило, нет, то есть... Мм, не записывай это, Элис, это не для стенограммы.

Элис отложила карандаш и блокнот.

– Но иногда, господин министр, к счастью, крайне редко, в интересах безопасности государства и международного благополучия и даже в целях поддержания и укрепления мира, становится необходимым... ну, как бы это сказать, удалить противника, устранить, убрать его.

– Но этот парень, он же наш друг. Очень хороший друг.

– Да, – ответил начальник, – сейчас он наш друг. Но два года назад... – Он кивнул Армстронгу, который продолжил:

– Была угроза войны. Еще одного Конго, еще одной Биафры, только потенциально еще более страшной.

– В каком смысле?

– Это поставило бы под угрозу все наше финансовое положение в этом регионе. У нас и нашего бизнеса там завязаны большие деньги.

– Хм, – сказал министр и кивнул, парень из рабочих предместий, он отлично понимал всю важность денежного вопроса.

– А кроме того, – продолжал Армстронг, – это в большой степени открыло бы дорогу туда русским. Помимо человеческих потерь. В основном местных жителей, разумеется.

– Ну, нет худа без добра, – заметил министр, демонстрируя вкус к иронии высшего класса. – А при чем здесь Нжала?

– Он угрожал начать войну.

– Войну? Один?

– При поддержке Советов. Это привлекло бы американцев, потом всех остальных, и один Бог знает, во что бы это все вылилось.

– Ситуация действительно была угрожающей, – добавил начальник. – Поэтому было принято решение пойти на такой... экстренный шаг.

– Кем принято? – резко спросил министр.

– Вашим ведомством, – последовал мягкий, как бархат, обволакивающий и липкий как масло, ответ.

– Я не был министром два года назад.

– А, – сказал начальник, – тогда, должно быть, так, посмотрим, это было как раз перед предпоследней перестановкой. В таком случае...

– Не важно, – прервал его министр. – Это в любом случае прошло бы через Кабинет министров. Итак, вы послали агента?

– Ричарда Эббота. Нашего лучшего профессионала.

– Который провалился.

– Которого предали, – снова вмешался Смит.

– Кто?

– Предположительно кто-то на месте, – ответил начальник.

– Я не верю в это, – решительно сказал Смит.

Скрывая раздражение, начальник Департамента сказал:

– Это самое очевидное и, по сути, единственное объяснение.

– У вас есть другое? – на этот раз министр обратился напрямую к Смиту.

– У меня нет никакого объяснения, – ответил Смит. – Но это дело плохо пахнет, более того, оно кардинально воняет.

Он сомневался. Лицо начальника Департамента не выражало никаких эмоций, но Смит знал, что босс был раздражен.

– Продолжайте, – сказал министр.

– У Эббота было только два местных агента. Обоих я лично завербовал больше десяти лет назад, когда работал там в британском представительстве. Это было как раз тогда, когда стране была дарована независимость.

– Где тогда был Нжала? – спросил министр.

– В тюрьме, – ответил Смит. – Где и должен был бы остаться еще лет на сорок. В любом случае, мы решили, что хорошо бы иметь там кого-нибудь, чтобы... знать, что там творится. И я завербовал парочку ребят, которых не устраивал новый режим и которые, как мне показалось, будут служить нам верно.

– Может быть, вы ошиблись? – возразил министр.

Смит пожал плечами.

– Они оставались верны в течение десяти лет. Кто ожидает большего от негров и индейцев?

– Возможно, они проболтались кому-то, кому, по их мнению, могут доверять, – предположил начальник Департамента. – Такое иногда случается.

– Такого не случилось ни разу за десять лет, – ответил Смит.

– Но у вас ведь нет другого объяснения?

"Оно у меня есть, – думал Смит, – но я не стану говорить об этом в данном обществе".

– Нет, господин министр, – ответил он. – Боюсь, его у меня нет.

– Во всяком случае, я надеюсь, что эти люди не были проинформированы о том, в чем состояло задание Эббота?

– Естественно нет, – ответил начальник Департамента, – но они знали, что Эббот был британским агентом, и этого было достаточно.

– А что с ними случилось? Нам известно?

– Их забили до смерти полицейские Нжала, – ответил Смит. – Странное вознаграждение, если они и вправду сдали Эббота.

Он посмотрел на начальника Департамента.

– Мне кажется, от всего этого смердит за километр.

– В любом случае, это всего лишь догадки, которые не имеют большого значения, – сказал начальник. – Что сейчас действительно важно – как остановить Эббота.

– Вы думаете, он сумасшедший? – спросил министр. Он посмотрел на Смита, тот пожал плечами.

– Я сомневаюсь.

– Да точно! – возразил старший суперинтендант Шеппард. – Только псих станет предупреждать о том, что собирается убить.

– Он не рассматривает это как убийство, – ответил Смит. – Для него это выполнение приказа, причем нами же и отданного.

– Ага, – сказал Шеппард, – маньяки обычно видят все по-другому, нежели мы.

– А почему мы передумали насчет Нжала? – спросил министр. – Да так резко. Не забывайте, я тогда еще не был министром.

– Ну, было несколько причин, – начал начальник Департамента.

– Нефть, – сказал Смит.

– Были и другие...

– Уран, – продолжил Смит.

– Конечно, конечно, – вот почему полковник здесь – чтобы пересмотреть свою компенсацию за поставки.

– Я все-таки настаиваю на том, что были и другие, неэкономические, соображения, – сказал начальник Департамента.

– Довольно, довольно, – перебил его министр, которого совершенно не волновали другие соображения, урана было достаточно. – В любом случае, остановить его не должно составить большого труда, не правда ли? Эббота, я имею в виду.

Повисла недолгая пауза. Все смотрели на него. Затем Смит заговорил.

– Он работал на Департамент пятнадцать лет; прекрасно знает, что мы можем предпринять для защиты Нжала и как будет действовать служба. Собственная жизнь его ни капли не волнует. Остановить Ричарда будет так же легко, как пилота-камикадзе.

– Постойте, – прервал его министр, – мы ведь говорим об одном человеке, а не об армии.

– Не исключено, что с армией было бы проще, – ответил Смит. – Ее, по крайней мере, было бы видно.

– Я думаю, у нас есть неплохой шанс остановить его, – сказал Шеппард.

– Неплохой шанс? Шанс? – переспросил министр. – Давайте-ка проясним этот момент. Мы должны быть уверены. И речи быть не может о том, чтобы рисковать жизнью Нжала. Это не голландский бизнесмен, это глава государства, приехавший к нам с официальным визитом.

Еще одна короткая пауза.

– Тогда немедленно посадите Его Превосходительство на ближайший самолет и отправьте домой, – сказал начальник Департамента.

– Это невозможно. Переговоры, в которых нам для лавирования и торговли нужно время, займут неделю, потом будут составляться и утверждаться документы. А Нжала не из тех людей, кого можно подгонять.

Начальник пожал плечами. Он свое мнение высказал.

– Мы сделаем все что возможно, чтобы его защитить.

– Меня не интересует, что вы можете, меня интересует только охрана Нжала, независимо от того, сколько для этого потребуется людей и денег. Прикройте его. Со всех сторон.

Для пущего эффекта он сделал паузу и огляделся вокруг.

– Или вы все будете уволены. Все до единого. Я об этом позабочусь.

И вдруг министр понял, что сказав это, зашел слишком далеко. Он говорил как дилетант, и это вызвало озадаченные и саркастические улыбки собравшихся вокруг профессионалов. Слуга народа по-детски вздохнул, убрал резкость из голоса и добавил немного йоркширской сердечности истинных йоменов.

– Позвольте взять мои слова назад, – продолжил он. – Я очень расстроен. Я знаю, я не должен был так говорить, но это вырвалось. Вся эта история – один проклятый кошмар. Прошу прощения, джентльмены.