Страх - Хаббард Рональд Лафайет - Страница 14

Он чувствовал, как в нем растет беспокойство.

— Только Мэри, пожалуй, говорить об этом не стоит.

— Не буду, — пообещал Томми.

— Я не хочу, чтобы она из-за меня волновалась. Минувшей ночи достаточно. Ведь ты не станешь тревожить ее из-за таких пустяков, правда?

— Конечно, нет, — заверил Томми.

— Остался бы ты у нас сегодня на ночь.

— Если ты считаешь, что так будет лучше, останусь.

— Я… я не знаю, — сдавленным голосом сказал Лоури. Они продолжали путь, и, уворачиваясь от этой штуки, которую он почти уже видел, Лоури чуть не столкнул Томми в канаву. Он до смерти боялся еще одного прикосновения — уж тут-то он бы точно рехнулся.

— Томми.

— Да.

— Пожалуйста, иди справа от меня.

— Конечно.

Сейчас Лоури едва различал движущийся предмет краем левого глаза. В горле саднило, словно его натерли наждаком.

Около дорожки, ведущей к дому Лоури, они остановились.

— Мэри ни слова, — предупредил Лоури.

— Само собой.

— Ты с нами отобедаешь, а потом останешься на ночь, да?

— Как скажешь, — улыбнулся Томми.

Поднявшись по ступенькам, они вошли в холл; заслышав шаги, Мэри вышла из гостиной, обняла и поцеловала Лоури.

— Так, значит, старый язычник побывал в церкви. Привет, Томми. Он пожал протянутую руку.

— Мэри, ты как всегда обворожительна.

— Не дай Бог, тебя услышит твоя нынешняя дама сердца, — пошутила Мэри. — Надеюсь, ты с нами пообедаешь?

— С удовольствием.

— Вот и отлично. Снимайте пальто и шляпы, мои милые, проходите сюда и рассказывайте, какой вид был у миссис Хокинс, когда ей было ведено не приходить.

— Она изменилась в лице, — сказал Томми. — Будто ей дали отведать тухлого сыра.

Они непринужденно болтали, а Лоури стоял у незажженного очага. Поскольку в комнате не было солнца, он обнаружил, что не видит пятнышка. Однако это продолжалось недолго. Стоило ему повернуть голову, как оно появилось на середине комнаты. Несколько раз Лоури пытался застать его врасплох, но оно неизменно удирало от него. Он пробовал поворачивать голову медленно, чтобы сбить его с толку, но и тогда пятнышку удавалось спрятаться.

Он знал: главное — выяснить, что же это такое, и страх исчезнет, независимо оттого, чем пятнышко окажется. Но пока он его не разглядит… Лоури содрогнулся от омерзения при мысли, что он может снова почувствовать его прикосновение.

— Ой, Джим! — воскликнула Мэри, прервав разговор с Томми. — Тебя опять трясет, — Она взяла его за локоть и подвела к двери. — Немедленно ступай наверх, прими десять крупинок хинина и вздремни. А Томми поможет мне накрыть на стол и заодно со мной поболтает, правда, Томми?

— Чего для друга не сделаешь, — отозвался Томми.

Подспудно Джиму не хотелось оставлять их вдвоем. Но ведь Томми бывал здесь в его отсутствие множество раз, и никогда в душу ему не закрадывалась и тень сомнения. Что с ним? Подумать такое о Томми! О своем лучшем, чтобы не сказать единственном друге? Он начал подниматься по лестнице.

Эта дрянь перепрыгивала с одной ступеньки на другую следом за ним. Он прижался к стене во избежание любого с ней соприкосновения, но так ему стало еще беспокойнее, поскольку стена лишала его возможности отскочить в сторону, если придется уворачиваться.

Что же это за дрянь такая?

Почему она не отстает?

Что она ему сделает?

Как от нее избавиться?

Его опять бил озноб.

У себя в комнате он отыскал хинин и пошел в ванную, чтобы налить стакан воды, — дрянь за ним. Он различал ее неясные очертания на фоне белого кафеля. Тут он решил пойти на хитрость. Он медленно повернул голову, желая усыпить бдительность дряни, а затем резко выскочил из ванной, захлопнув за собой дверь. От сердца отлегло — он проглотил хинин и запил его водой. В голову ему пришла глупая мысль — пойти сказать Мэри, чтобы она не открывала эту дверь, — но, разумеется, вернее будет просто ее запереть. Вынув ключ из двери спальни, он подошел к ванной. Щелк — и готово. Он чуть было не рассмеялся, но тут же спохватился. Что за чушь! Все это вполне объяснимо. Легкое нарушение зрения, и не более того. Причина в малярии. Некий неизученный симптом.

Лоури вернулся в спальню, снял пиджак и растянулся на кровати. Теплый воздух, струившийся в окно, подействовал на него успокаивающе, и через некоторое время он уснул спокойным, безмятежным сном.

Он проспал почти три часа. Солнце светило ему в лицо, и было жарко. Он услышал, как Мэри кричит снизу, что обед готов. Не поздновато ли для воскресного обеда? Судя по солнцу, сейчас должно быть около четырех.

Лоури сел на кровати, зевая и потягиваясь, — теперь, после отдыха, он чувствовал себя гораздо лучше; он испытывал удовлетворение оттого, что совершил какой-то поступок, но спросонья не мог припомнить, какой. До него донесся приятный звук — тоненький, мелодичный смех, он решил, что смеется Мэри. Но нет, у Мэри смех низкий, грудной — ее смех согревал и успокаивал, а в этом было что-то странное. Не слышал ли он его раньше?

Вскочив на ноги, он распахнул дверь в холл, но внизу не смеялись. Он подошел к окну и выглянул на улицу — ни на дорожке, ни во дворе никого не было. Откуда же доносится смех? И кто это смеется?

Тут он заметил какое-то движение, словно что-то пробежало вниз по стене и спряталось за ним. Лоури резко обернулся.. Что-то метну лось в сторону и опять притаилось у него за спиной. Он опять повернул голову.

Безрезультатно. Дрянь, которую он так старательно запер, была по-прежнему здесь — она-то и смеялась.

Какой ни на что не похожий смех! — Он ощутил ужасную усталость. Лучше всего не обращать внимания, вести себя так, будто ничего не видит и не слышит, притвориться, что ничего и нет. Интересно, Мэри и Томми услышат? Он покорно пошел в ванную и умылся.

— Джим? Джим, старый ты буйвол, спустишься ты когда-нибудь или нет?

— Иду, Мэри.

Нельзя показывать, как сильно он взволнован.

Когда Лоури вошел в столовую, на столе сияли хрусталь, серебро и фарфор, на блюде дымился огромный каплун, обложенный картофельным пюре и зеленым горошком.

— Сэр! Совсем другой вид, — приветствовал его Томми.

— Он совершенно не спал всю ночь, — сказала Мэри. — Джим, милый, бери в руки нож и вилку и действуй.

Он уселся во главе стола, Томми — справа от него. Лоури взглянул на Мэри и улыбнулся. Какая все же красавица у него жена, а когда она вот так на него смотрит, то замирает сердце. А он еще сомневался в ее любви! Да разве будет женщина так смотреть на мужчину, если не любит его по-настоящему.

Он взял разделочные нож и вилку и принялся резать каплуна. Вдруг нож задрожал так, что Лоури не смог его удержать. Нож с грохотом упал на блюдо. Просто-напросто за спиной у Лоури раздался звонкий, мелодичный смех.

— Томми, — произнес он, пытаясь говорить внятно, — Томми, возьми на себя почетные обязанности, будь добр. Что-то меня трясет.

Мэри было встревожилась, но Джиму удалось ее успокоить. Томми принялся за каплуна, а Мэри раскладывала по тарелкам овощи, украдкой бросая на Джима беспокойные взгляды. Наконец все было готово, и они могли приступить к еде.

— Изрядный петух, — сказал Томми.

— Еще бы, он стоил целое состояние! — воскликнула Мэри. — Если цены на продукты будут по-прежнему расти, взрыва не миновать.

— Да-а, — нараспев произнес Томми, — а жалование остается прежним. Это и есть то, что в экономике именуется прогрессом: цены повышаются и повышаются, а покупательная способность падает, таким образом остается излишек, который правительство может приобрести и выбросить, с тем чтобы у налогоплательщика было меньше денег на дорогостоящие покупки. Да, наша цивилизация далеко продвинулась по сравнению с пещерной эпохой.

Мэри рассмеялась и, к ужасу Лоури, у него за спиной тоже раздался смех. Но это было случайным совпадением, так как минутой позже, когда Томми сказал уже что-то серьезное, смех послышался вновь.