100 Великих мифов и легенд - Муравьёва Татьяна - Страница 17

20. ИОСИФ ПРЕКРАСНЫЙ

У Иакова было двенадцать сыновей. Двоих младших — Иосифа и Вениамина, родившихся от второй, любимой, жены Рахили, он любил более других.

Вениамин был еще ребенком, а Иосиф — уже взрослым юношей. Тем не менее, отец продолжал его баловать, подарил ему цветную одежду (большая редкость в пастушеском быту) и не заставлял работать наравне со старшими братьями, которые завидовали Иосифу и злились на него.

Как-то раз, когда вся семья собралась за столом, Иосиф сказал братьям: «Выслушайте сон, который я видел. Вот мы вяжем снопы посреди поля; и вот мой сноп встал и стал прямо; и вот ваши снопы стали кругом и поклонились моему снопу».

Уязвленные старшие братья воскликнули: «Неужели ты будешь царствовать над нами?» Вскоре Иосифу приснился другой сон, будто поклоняются ему солнце, луна и одиннадцать звезд. Этот сон не понравился уже и старому Иакову. Он сказал: «Что это за сон, который ты видел? Неужели и я, и твоя мать, и братья придем поклониться тебе?» Однажды старшие братья погнали скот на отдаленное пастбище, а Иосиф оставался дома с отцом. Через некоторое время отец велел Иосифу: «Пойди, посмотри, здоровы ли братья твои и цел ли скот, и принеси мне ответ».

Братья издали увидели цветную одежду ненавистного Иосифа и сказали: «Вот идет сновидец. Убьем его, а отцу скажем, что его растерзал хищный зверь».

Но один из братьев, менее озлобленный, возразил: «Не проливайте крови. Лучше бросим его в глубокий ров». Он полагал, что если Иосиф останется жив, то его можно будет спасти.

Братья схватили подошедшего Иосифа, сорвали с него цветную одежду и бросили его в ров.

Вскоре на дороге показался богатый купеческий караван, направлявшийся в Египет.

Братья подумали, что им представляется возможность избавиться от Иосифа, не беря на душу греха братоубийства. Они сказали: «Продадим его измаильтянам, а руки наши да не будут на нем, ибо он брат наш, плоть наша».

Они вытащили Иосифа из рва и продали купцам за двадцать сребреников. Затем зарезали козла, выпачкали его кровью одежду Иосифа и послали отцу с такими словами: «Мы это нашли; посмотри, сына ли твоего эта одежда или нет». Иаков сразу узнал цветную одежду, которую сам подарил Иосифу, и в отчаянии воскликнул: «Хищный зверь растерзал моего сына!» Он облачился в траур и многие дни оплакивал Иосифа, отвечая всем, кто пытался его утешить: «С печалью сойду к сыну моему в преисподнюю».

Тем временем купцы отвели Иосифа в Египет и продали знатному вельможе по имени Потифар.

Добросовестный и трудолюбивый Иосиф снискал благосклонность своего хозяина, и тот со временем назначил его управителем всех своих имений.

Иосиф был чрезвычайно хорош собой. Жена Потифара «обратила взоры на Иосифа» и попыталась его соблазнить. Юноша с негодованием отверг ее домогательства. Тогда она оклеветала его перед мужем, сказав, что Иосиф пытался силой склонить ее к прелюбодеянию. Потифар поверил жене, и Иосиф был заключен в тюрьму.

Там вместе с ним оказались придворный виночерпий и придворный хлебодар, чем-то прогневившие своего господина — фараона. В тюрьме им обоим привиделись вещие сны. Виночерпию снилась виноградная лоза, «на лозе три ветви; она развилась, показался на ней цвет, выросли и созрели на ней ягоды». Виночерпий выжал сок из этих ягод в чашу и подал ее фараону. А хлебодару приснилось, что он держал на голове три корзины с хлебом для фараона, но налетели птицы и расклевали весь хлеб.

Иосиф взялся истолковать эти сны. Виночерпию он сказал, что через три дня фараон освободит его и снова приблизит к себе. А хлебодару, что через три дня он будет казнен и птицы расклюют его тело.

Все исполнилось так, как предсказал Иосиф.

Виночерпий, прощаясь с ним, пообещал рассказать фараону о том, что Иосиф томится в неволе по коварному наговору, но, выйдя на свободу, забыл о своем обещании, и Иосиф оставался в тюрьме еще два года.

Однажды фараону приснился сон: будто вышли из реки семь тучных коров и стали пастись на лугу. А затем появились семь тощих коров — и пожрали тучных. Фараон проснулся, но тут же заснул снова и увидел такой сон: будто на одном стебле выросли семь колосьев, полные зерен, а затем рядом встали семь пустых колосьев, иссушенных восточным ветром, и пожрали полные.

Утром фараон приказал созвать лучших мудрецов и гадальщиков, но никто из них не смог объяснить, что означают эти сны.

И тут виночерпий вспомнил про Иосифа и сказал фараону, что в тюрьме, вероятно, еще сидит человек, который искусен в разгадывании снов. По приказанию фараона Иосифа тут же освободили и привели во дворец.

Иосиф сразу разгадал смысл снов фараона и сказал: «Вот наступает семь лет великого изобилия по всей земле Египетской. После них настанут семь лет голода; и забудется все то изобилие на земле Египетской, и истощит голод землю. И неприметно будет прежнее изобилие на земле, по причине голода, который последует, ибо он будет очень тяжел».

Фараон опечалился от такого мрачного предсказания, но Иосиф тут же предложил ему способ смягчить грядущее бедствие: назначить мудрого управителя, который бы в годы изобилия отбирал по всей стране пятую часть каждого урожая и сохранял для голодных лет.

Фараон счел этот совет разумным и сказал Иосифу: «Так как Бог открыл тебе все сие, то нет столь разумного и мудрого, как ты; ты будешь над домом моим, и твоего слова держаться будет весь народ мой; только престолом я буду больше тебя». И фараон назначил Иосифа правителем-наместником всего Египта. Иосифу в то время было тридцать лет.

Иосифу вручили знаки его нового достоинства — перстень с руки фараона и золотую цепь на шею. Затем его нарекли новым, египетским, именем Цафнаф-панеах, что значит «Бог говорит: да здравствует». Фараон произнес священную формулу: «Без тебя никто не двинет ни руки, ни ноги своей по всей земле Египетской». В жены Иосифу дали Асенефу, дочь верховного жреца.

«И вышел Иосиф от лица фараонова, и пошел по всей земле Египетской». Иосиф ревностно приступил к исполнению своих новых обязанностей. За семь лет изобилия он скопил хлеба, «как песку морского, так что перестал и считать, ибо не стало счета». Когда же наступили неурожайные годы, он «отворил все житницы и стал продавать хлеб египтянам».

Засуха охватила не только Египет, ной другие земли, и люди из разных стран стали приходить в Египет, чтобы купить хлеба.

Наступил голод и в Ханаанской земле, на родине Иосифа. Старый Иаков сказал своим сыновьям: «Вот я слышал, что есть хлеб в Египте; пойдите туда, и купите нам оттуда хлеба, чтобы нам жить и не умереть».

Десятеро братьев отправились в Египет. Дома остался лишь самый младший — Вениамин, единственный теперь сын от Рахили, который стал главным утешением отца.

Братья благополучно достигли Египта и предстали перед Иосифом. Они не признали во всесильном наместнике проданного ими некогда за двадцать сребреников младшего брата, но Иосиф их сразу узнал и решил отомстить, хорошенько их напугав. Он «говорил с ними сурово» и обвинил в том, что они лишь для вида хотят купить хлеб, а на самом деле явились в Египет как соглядатаи. Перепуганные братья возразили: «Нет, господин наш, рабы твои пришли купить пищи».

Затем они сказали: «Нас, рабов твоих, было двенадцать братьев; мы сыновья одного человека в земле Ханаанской, и вот, меньший теперь с отцом нашим, а одного не стало».

Иосиф обрадовался, узнав, что его отец жив, и захотел увидеть своего брата Вениамина. Он сказал братьям, что продаст им хлеб и позволит беспрепятственно вернуться домой, но с условием, что они приведут к нему младшего брата. А чтобы условие не было нарушено, он оставит одного из них, Симеона, в заложниках.

Братьям пришлось согласиться. Не зная, что наместник понимает по-еврейски, они говорили между собой: «Мы наказываемся за грех против брата нашего». Иосифа так растрогало их раскаяние, что он «отошел от них и заплакал».

Вернувшись домой, братья сказали отцу, что обещали привести в Египет Вениамина. Старый Иаков бурно этому воспротивился: «Вы лишили меня детей: Иосифа нет, и Симеона нет, и Вениамина взять хотите. (…) Не пойдет мой сын с вами, потому что брат его умер, и он один остался. Если случится с ним несчастье в пути, в который вы пойдете, то сведете вы седину мою с печалью во гроб».