Переводы - Цветаева Марина Ивановна - Страница 10

Третий месяц на исходе,

Тверже мертвого лежит.

От его сердечных стонов

Дом дрожит, земля дрожит.

Утаить – обет нарушить,

Рассказать – живым зарыть.

Вот и мается, не в силах —

Рассказать, не в силах – скрыть.

Долго думал – скоро сделал:

Лег богатым – нищим встал,

Что содеял – то поведал,

Был неверным – верным стал.

5

Горный праздник у хевсуров:

Жарит вертел, льет бурдюк.

Вон богатые врагами.

Горцы: Минди и Мацук.

Вот и Хинча бесподобный.

Одаль женское родство

Смотрит скромными глазами —

Каждая на своего.

На земле – голов бараньих,

Что людских в войну голов!

Чу! Молельщика Апшины —

Хевисбери – слышен зов:

“Буди милостив, Георгий,

К царству древнему грузин!

Даруй мощь его народам!

Чтоб не счесть его дружин!

Буди милостив, Георгий,

К верной Грузии своей!

Чтобы не было под небом

Края – Грузии славней!”

Говорят, в последнем доме

Горного селенья Бло

Полнолунными ночами

Кто-то стонет тяжело.

Бесконечный, заунывный

Стон, пугающий зарю:

“Горе, горе мне! Увы мне,

Мертвому богатырю”.

ЭТЕРИ

(Поэма)

1

Выше глаз уходят горы,

Дальше глаз уходит дол.

Ни жилья бы не увидел

Пешеход, кабы добрел.

Занавешена чинарой,

Тростником окружена,

На всю дальнюю долину —

Только хижина одна.

Тесной изгородью гладыш

С трех сторон ее обнес,

Частым лесом – можжевельник

Обступил и перерос.

Человеку не подвластна

Эта гордая страна;

Мощным голосом природы,

Песней гор оглашена.

Шелест листьев – словно шепот

Затаенной тишины.

Звери, ветры и обвалы —

Вот хозяева страны.

Только речи человечьей

Не услышит пешеход.

Всё здесь, кроме человека,

Говорит и вопиет.

То олень осенним ревом

Потрясет покой дерев.

Громким голосом обвала

Вдруг гора проявит гнев.

Серна вскрикнет, дятел стукнет,

Филин ухнет, каркнет вран,

Серебром на всю долину

Звякнет горлышком фазан...

Только звери эту траву

Мнут да девушка одна.

Как луна одна на небе —

Так она в лесу одна.

Сторожит ее жилище

Куст чилижника в цвету.

Соловей ему все ночи

Жалуется на тоску.

Ах, горька его потеря!

Нету бедному житья!

Бедной девушке Этери

Любо слушать соловья.

“Хорошо поешь ты, – молвит, —

Как бубенчиком звенишь!

В горле жемчугом играешь!

Хоть бы знать – что говоришь!

Только этим и страшна мне

Смерть, глубокая земля,

Что под камнем не слышна мне

Будет песня соловья.

Если б мне судьба судила

Быть пернатым соловьем, —

Знала б, знала б, не гадала б,

Соловьи поют о чем!

Соловьем была бы – ведра

Не таскала бы с трудом,

В серых перышках ходила б,

А не в платьице худом.

Не катились бы, как слезы,

Дни сиротские мои,

Не страшилась бы сиротка

Старой мачехи-змеи”.

2

Света первая победа,

Мира первая краса.

Хрусталями, жемчугами

На траве лежит роса.

Только старая старуха —

Что печная головня:

И черна-то, и страшна-то —

Омрачает чудо дня.

мачеха

Ты вставай, вставай, лентяйка,

Выгоняй, злодейка, скот!

Солнце – час уже как встало:

Проспала ты, глянь, восход!

Берегись теперь расправы!

Наколи скорей дровец!

Накорми мою корову!

Не мори моих овец!

Хоть бы волк меня избавил

От ленивицы-слуги!

Вихрь тебя смети метлою!

Молния тебя сожги!

этери

Как вода в котле не схожа

С речки светлою водой,

Так и падчерицы доля

С долей дочери родной.

Хоть бы образ свой сиротке

Мать оставила в помин!

Им как солнышком бы грелась

В хладном сумраке долин.

Хоть бы голос свой, голубка,

Завещала сироте!

Не плутала бы сиротка

В мокроте и черноте.

Хоть бы уст своих улыбку

Позабыла уходя!

Не промокла бы подушка

От соленого дождя.

Целый день проклятья, ругань

И во сне и наяву.

Обделенная судьбою,

Богом кинутой живу.

Хоть бы что-нибудь сиротке

Мать оставила в помин!

Хоть бы уст своих улыбку,

Взгляд очей своих один!

От зари до черной ночи

Спину гнуть да слезы лить,

Как ни гнись, раба, под ношей —

Клятой быть да битой быть!

Знать, под красною луною

В час недобрый родилась!

Заглянул к малютке в люльку

Лунный глаз – не в добрый час!

Поднялась Этери с ложа:

Тюфяком ей был тростник,

Плоский камень – изголовьем.

Подняла Этери лик, —

И всю землю озарила

Бедной девушки краса.

Подняла Этери очи —

Отразила небеса.

Погруженная в раздумье,

Поглядит Этери ниц —

Сонмы ангелов нисходят

По лучам ее ресниц.

Шеи горного джейрана

Шея девушки стройней.

Под дубленою овчиной

Стан – что лилия полей!

Только нет у ней нарядов.

В черном рубище, бедна...

Хоть бы бусинка цветная,

Иль застежка хоть одна!

Взяв корзинку через руку,

Вывела на волю скот.

За овечками – корова,

Следом – девушка идет.

Поясок на ней – богатый,

Ибо косами двумя,

Цвета черного агата,

Опоясана она.

Вдоль спины пустить вожжами —

Не управиться самой!

То в кустарнике застрянут,

То почудятся змеей.

Грех на эдакие косы

Призывать Господень гром!

Вот и странствует Этери

В поясе волосяном,

От рассвета до заката

Не встречая ни души.

Незабвенное виденье

Девушки в лесной глуши!

3

Бродят овцы и корова,

Щиплют свежие ростки.

Под чинарою Этери

Внемлет голосу реки.

Но другой ему на смену

Звук: охота! своры плач!

Мчит олень, круша орешник,

За оленем – конный вскачь,

Словно дождь лежачий – стрелы

С напряженной тетивы.

Не сносить тому оленю

Венценосной головы!

На голову пав, с откоса

Покатила кувырком.

Не отдышится Этери,

Спрятавшись за тростником.

Но тростник, неверный, выдал!

На две стороны тростник

Разошелся и увидел

Юноша Этери лик.

Точно дерево сухое,

Вспыхнул. И горящих глаз,

Как стрелой в того оленя,

Взглядом в девушку вперясь,

Пуще дерева сухого

Пышет: ест его огонь!

Как взглянули – не сморгнули,

Не дохнули он и конь.

Ястреба на куропатку

Взгляд – железо бы прожег!

Тростника бы не зажгла бы

Девушка пожаром щек!

Лук и стрелы, бросил наземь,

Следом спрыгивает сам;

К девушке подходит робко,

Телом статен, станом прям.

Лишь тростник вокруг высокий

Да зеленые леса.

К лбу прикладывает руку:

“Здравствуй, девушка-краса!

Кто ты, милая, откуда?

Кто твои отец и мать?

Почему ты в рваном платье?

Как тебя дозволишь звать?”

Как скала, молчит Этери —

Впрямь ли потеряла речь?

Немотой ее разгневан,

Юноша заносит меч:

“Говори сейчас же: кто ты?

Я не зря тебя нашел.

Говори – не то не медля