Роковое сходство - Гэфни Патриция - Страница 5

Дитц вздохнул не то с сочувствием, не то с досадой.

– Ну хорошо. Я сменю Флауэрса и подежурю какое-то время возле арестанта.

Ему пришлось схватиться рукой за переборку, так как корабль внезапно накренился.

– Поверьте, я сожалею о случившемся, миссис Бальфур, – проговорил он как будто через силу.

Казалось, он хочет еще что-то добавить, но вместо этого наступила неловкая пауза. Наконец Дитц откашлялся и пробормотал:

– Я скоро вернусь.

Он повернулся и покинул каюту.

«Продавал корабли, построенные на верфях Журдена, американской Конфедерации…»

Анна механически повторяла про себя эти слова, уставившись невидящим взглядом в одну точку. Николас? Какой вздор! Все это нелепая выдумка. Такое же недоразумение, как и его так называемая «смерть». Должно быть, произошла какая-то чудовищная ошибка.

– Эйдин, – торопливо заговорила она, оттолкнув от себя чашку, которую он ей протягивал, – это безумие. Николас не умер. Тут что-то не так, вы, наверное, ошиблись. Он никак не мог…

– Никакой ошибки нет, Анна. Это правда.

Его убежденность привела ее в ярость.

– Будьте вы прокляты! Вы видели его тело?

О'Данн молча кивнул. Анне сразу расхотелось спорить, силы покинули ее, сменившись блаженным забытьем. Она смутно сознавала, что Эйдин все еще сидит рядом с ней. Он настойчиво предлагал ей еду и питье, но одна только мысль об этом вызывала у Анны тошноту. Он в очередной раз поднес чашку к ее губам и что-то произнес своим строгим, «адвокатским» голосом. Она сдалась и отхлебнула глоток холодного горького чая, от которого ее передернуло.

– А теперь постарайтесь уснуть. Голова еще болит?

– Я не смогу заснуть. Расскажите мне все.

Голос Анны звучал глухо, в нем слышалась безнадежность и крайняя усталость.

– Анна…

– Вы должны мне все рассказать, пока этот человек не вернулся. Кто он?

– Он именно тот, кем назвался. Вы припомнили, что произошло в коттедже?

– Нет, – поспешно ответила она.

И вдруг слезы навернулись ей на глаза. Блаженное забытье отступило. Ощущение утраты Анна переживала как физическое страдание, как боль, разрывающую ей сердце. На несколько секунд она заглянула в непроглядную, полную неразрешимых загадок бездну смерти. Страшная истина предстала перед ней: два дня назад Николас был жив, а вот теперь его больше нет. Больше нет.

Она пыталась понять, осмыслить, прочувствовать эти слова, но ее охватило такое острое отчаяние, что пришлось отказаться от попыток. Пустота казалась мучительной, но ее можно было вытерпеть. Анна с ужасом осознала, что горюет уже не о Николасе, а о себе, оплакивает свое одиночество, свою потерю, а не его кончину. Это было непереносимо.

Она судорожно всхлипнула и потянулась к Эйдину. Они обнялись, и он привлек ее к себе. Ее плач перешел в судорожные, захлебывающиеся рыдания. О'Данн сжал ее еще крепче, поглаживая по волосам, шепча что-то ей на ухо, но не пытаясь остановить ее слезы. Ей надо было выплакаться.

Наконец Анна отстранилась и вытерла слезы краем простыни. Потом спохватилась и поправила стоячий воротничок рубашки, застегнув заодно верхнюю пуговицу. Неужели на этом корабле нет других женщин, кроме нее? И как она сюда попала? Кто присматривает за ней?

– А теперь вам надо поспать, – сказал Эйдин, поднимаясь с койки.

Она схватила его за запястье и удержала.

– Нет, не уходите. Расскажите мне, что произошло. Нет, не спорьте, Эйдин, вы должны мне все рассказать. Я имею право знать всю правду.

О'Данн тяжело вздохнул.

– Жаль, что у нас так мало времени… – пробормотал он, а потом вдруг спросил: – Сколько лет мы знаем друг друга?

Она растерянно посмотрела на него, но ответила почти сразу:

– С тех пор, как мне исполнилось десять. Выходит – четырнадцать лет.

– Четырнадцать лет. Вы мне доверяете, Анна?

– Да, конечно, что за вопрос? Разумеется, я вам доверяю!

– Это хорошо, потому что я собираюсь сообщить вам нечто такое, о чем вы не подозревали, нечто такое… что причинит вам боль. А потом мне придется попросить вас кое-что сделать… Это будет очень нелегко…

Она напряглась в ожидании новой боли.

– Говорите.

– Шесть месяцев назад ко мне обратился этот человек… Дитц. С ним были еще двое, юристы из министерства. Помните тот скандал с «Орето»? Это было в марте.

Анна опасливо кивнула. Пароход «Орето», построенный конкурирующей ливерпульской компанией, вышел из устья Мерси и отплыл, судя по документам, в один из европейских портов по желанию заказчика. На самом деле он направился в Нассо <Столица Багамских островов, расположенная на острове Нью-Провиденс.>, где его оснастили военным снаряжением и превратили в крейсер «Флорида», принадлежащий флоту конфедератов. Это была незаконная сделка, открыто нарушающая нейтралитет Англии по отношению к Гражданской войне в Америке, но чрезвычайно выгодная для заключившей ее судостроительной компании. Правительство Англии отрицало свою причастность, но северяне тем не менее заподозрили заговор.

– Но ведь та история не имела никакого отношения к нашей компании, это была всего лишь…

– Верно, не имела, но эти люди из министерства обратились ко мне, чтобы не допустить повторения точно такого же случая на верфях Журдена.

– Повторения?

– Они считают, что в прошлом году наш «Ариэль» проделал тот же путь.

– Но это же нелепо, мы…

– И они решили проследить, действительно ли один из наших кораблей предназначен для продажи голландцам или какой-нибудь очередной капитан конфедератов собирается тайком отвести его в Неаполь и оснастить орудиями.

Анна никак не могла сосредоточиться, мысли у нее разбредались.

– Голландцам? Вы имеете в виду «Утреннюю звезду»?

О'Данн кивнул.

«Утренняя звезда» была крупным, прекрасно оснащенным торговым судном. Компания Журдена спустила его со своих стапелей в Ливерпуле всего пять дней назад, и корабль отправился в порт приписки Амстердам.

– Не может этого быть, – возразила Анна, – мы бы знали!

– Откуда нам было знать наверняка?

– Николас должен был знать. Нет, этого не может быть, это невозможно.

Горькая насмешка промелькнула во взгляде О'Данна прежде, чем он успел опустить глаза на разделявшее их одеяло.

– О да, Николас непременно должен был знать. Кому же и знать, как не ему! Ведь именно он отвечал за доставку новых судов заказчикам.

– Лучше скажите прямо, что вы имеете в виду. Не надо намеков, – попросила Анна, хотя виски у нее раскалывались от боли и больше всего ей хотелось сейчас остаться одной.

– Я заявил чиновникам из министерства, что если нечто подобное имело место, то, безусловно, без ведома вашего отца.

– Безусловно.

– Я сказал им, что Томас Журден – безукоризненно честный человек, ничем не запятнавший свою репутацию. И еще я им напомнил, что ваш отец ни при каких обстоятельствах не стал бы помогать конфедератам в войне против Севера, потому что он решительно настроен против рабства и всегда открыто выражал свои симпатии администрации президента Линкольна <Авраам Линкольн (1809-1865), шестнадцатый президент США. Под его руководством северяне одержали победу в Гражданской войне между Севером и Югом за отмену рабства.>. Они мне поверили, – тут О'Данн опять опустил глаза, – и переключили свое внимание на второго человека в компании.

– Нет! – горячо возразила Анна, ни минуты не задумываясь. – Тут какая-то ошибка. Николас не стал бы этого делать. Зачем ему было заниматься контрабандой? Ради денег? У него и так… у него не было никакой нужды в деньгах, когда он на мне женился. Что могло его подвигнуть на грязную сделку?

– В настоящий момент – ничего. Но, судя по всему, сделка была заключена много месяцев назад, еще до того, как умер ваш брат, то есть до вашей с Ником помолвки.

Подобная сделка с конфедератами могла принести ему колоссальную выгоду. В то время, то есть до того, как он открыл для себя другой способ обзавестись состоянием, ему бы эти деньги очень пригодились.