Лили (Том 2) - Гэфни Патриция - Страница 22

Лили с трудом перевела дух. Ей многого не хватало, обо многом приходилось сожалеть. Чтобы как-то продержаться и пережить мрачное настоящее, она подавляла мысли о прошлом и не заглядывала в будущее дальше чем на день. Раз ей удалось дожить до сегодняшнего дня, стало быть, надо и дальше продолжать в том же духе, не пытаясь ничего улучшить: от добра добра не ищут. За окном опять глухо и страшно закричала сова. Лили уронила голову на руки и разрыдалась.

За спиной у нее раздался легкий стук и скрип открываемой двери. Она торопливо вытерла слезы рукавом платья и, обернувшись, увидела стоявшую у постели горничную. Та пришла помочь ей раздеться.

Лили разделась молча. У нее не было сил на болтовню, хотя горничная по имени Эбби казалась явно удивленной тем, что молодой госпоже совершенно нечего сказать накануне свадьбы. Пожелав друг другу спокойной ночи, они расстались: девушка ушла, а Лили села перед туалетным столиком, чтобы расчесать волосы. И опять зеркало не польстило ей. Она почти испугалась собственного отражения: на чересчур бледном лице слишком ясно проступало глубоко скрываемое горе. Но больше плакать нельзя: это признак слабости и глупости, да и легче от слез не становится. Однако ее гнула к земле ноша сожаления и вины, а в утешение оставалась лишь мысль о том, что в одном она не солгала Льюису: она будет ему хорошей женой. Чего бы ей это ни стоило, на всю оставшуюся жизнь Лили намеревалась стать такой, какой он хочет ее видеть. Мысль о личном счастье представлялась ей сейчас до смешного несущественной. Все происходящее является наказанием Божьим за ее грех: ведь она отдалась человеку, который никогда ее не любил. Если не произойдет ничего более страшного, – если наказание затронет только ее одну, можно считать, что ей повезло.

Лили бессильно опустила руку и склонила голову, глядя на щетку, которую продолжала машинально сжимать в кулаке. Ее вновь охватило внезапное ощущение пустоты; не в силах больше плакать, она устало закрыла глаза. Что делать? Ей было так одиноко! Все от усталости, твердила она себе. Она расстроена и переутомлена, вот почему так трудно удержаться от воспоминаний о Дэвоне. Не о последнем вечере, конечно, – о, это было неописуемо, невыносимо, – но от других воспоминаний. О том, что их связывало. Сама не зная почему, Лили вспомнила о ночном купании в Пиратском пруду, когда он подошел к ней сзади, а она стояла вся мокрая, дрожащая и смущенная до слез. Это было ужасное воспоминание, и все же оно неизменно вызывало у нее сладкую дрожь тайного волнения. Но почему оно посетило ее именно сейчас? Лили ничего не могла с собой поделать: в ушах у нее отчетливо звучал его низкий, волнующий голос, ей живо вспомнилось, как он сдвинул в сторону ее волосы, по которым стекала вода, как его теплые пальцы легко коснулись ее кожи. Такая острая тоска охватила Лили при этом воспоминании, что горло свело судорогой.

И вдруг у нее перехватило дух. Легчайшее прикосновение к затылку заставило ее в ужасе вскинуть голову. Широкая ладонь зажала ей рот, заглушив испуганный крик.

Они смотрели друг на друга в зеркало. Грудь Лили судорожно вздымалась, ей никак не удавалось перевести дух. Он осторожно убрал руку, зажимавшую ей рот, другой рукой продолжая за волосы удерживать ее на месте. “Она изменилась”, – думал Дэвон, хотя и не мог определить, в чем именно. Он уже отметил это раньше, прячась в тени деревьев и наблюдая, как она движется среди гостей, а потом с балкона, глядя, как она раздевается. Она была прекрасна, как всегда, даже больше, чем раньше, но в ней появилась какая-то незнакомая ему ранее хрупкость, осторожность и томность в движениях. Может, это следствие какого-то горя? Его пальцы крепче ухватили ее за волосы: он вспомнил, что ему дела нет до ее переживаний; нет и не будет никогда.

– Тебя не слишком утомило веселье последователей преподобного Уэзли, дорогая?

Она судорожно сглотнула, и Дэвон проследил за движением ее горла сверху вниз, до самой линии наглухо застегнутого капота. Свободной рукой он принялся небрежно расстегивать его до самой талии. Лили не воспротивилась. Она сидела, словно окаменев, с широко распахнутыми глазами и полуоткрытым ртом, не в силах вымолвить ни слова от страха.

– Не хочешь поздороваться со мной. Лили? – спросил Дэвон, не сводя глаз с ее бурно вздымающейся груди. – Разве ты по мне не скучала? Я по тебе ужасно соскучился – Он стянул капот с ее плеч, отметив про себя, что она дышит с трудом, но по-прежнему не двигается. – Какое счастье, что прыжок из окна не нанес вреда твоему здоровью, милая. Я так тревожился о тебе!

С этими словами Дэвон дернул за ленточку, которой был стяну! вырез ночной рубашки. Серо-зеленые глаза потемнели. Наконец-то Лили вышла из оцепенения Она вскочила и попыталась вырваться, но он все еще держал ее за волосы и теперь нескромным, грубым жестом привлек к себе. Ее глаза наполнились слезами Сохраняя невозмутимость, он осторожно вытер их пальцами и попутно отметил, что под глазами у нее появились похожие на синяки темные круги.

– Какое печальное лицо! – проговорил Дэвон, нахмурившись, и провел пальцами по ее щекам и губам.

– Зачем ты пришел? – с трудом произнесла Лили – Как зачем? Ясное дело, чтобы повидаться с тобой! Пожелать тебе счастья накануне свадьбы. Хотя, должен признаться, мудрость твоего выбора недоступна для моего понимания. Впрочем, я давно отказался от попытки понять женщин.

– Отпусти меня.

В ответ его руки еще крепче сжались, но лишь на мгновение. К вящему изумлению Лили, он тут же отпустил ее. Она сразу же попятилась, стремясь отойти от него подальше, безуспешно пытаясь хоть что-то прочесть в его лице. Дэвон оглядел комнату, презрительным взглядом охватив заурядность обстановки. Лили с ужасом проследила за ним, когда он прошел к постели и сел, скрестив ноги в сапогах и глядя на нее с холодной улыбкой. Ей страшно было задать вопрос, но и ждать больше было невозможно.

– Клей, – спросила она едва слышно, – как он? Улыбка осталась на месте, теперь она казалась неестественно бесстрастной.

– Он выжил, – ответил Дэвон безо всякого выражения.

Лили опустила голову, закрыла глаза и молча возблагодарила Бога.

– Но он потерял память, – продолжал Дэвон – Он не помнит, кто в него стрелял. Она вскинула голову.

– Я этого не делала.

Его странная деревянная улыбка не изменилась.

– Я долго думала об этом, – продолжала Лили, не в силах остановиться. – Мне кажется, это дело рук Трэйера. Помнишь, он грозился тебе отомстить?

– Трэйер? Что ж, вполне возможно. Наверное, это был он.

Но он ей не поверил, Лили слышала это в его голосе, видела по глазам.

– Как ты меня нашел? – спросила она упавшим шепотом.

– Это было нетрудно. Я открыл письмо твоего почтенного опекуна, переправленное в Даркстоун.

– Но…

– Затем я съездил в Лайм-Риджис, где милейшая миссис… Траблфилд, не так ли? Удивительно знакомое имя! Так вот, я пригрозил ей и заставил сообщить, куда ты направилась.

Лили поежилась. Мысль о его неукротимой настойчивости заставила ее похолодеть.

– Прошу тебя…

Она умоляюще подняла руку и вновь бессильно уронила ее, сознавая, что просить его о чем-либо бесполезно. Вместо этого Лили спросила:

– Что ты собираешься делать?

– Я? Ровным счетом ничего. – Его глаза полыхнули неукротимой злобой, вселившей в нее ужас. – А вот тебе кое-что сделать придется.

– Чего ты хочешь?

– Я хочу от тебя лишь одного. Лили. В сущности, я всегда только этого и хотел.

Дэвон поднялся, и Лили выпрямилась, обхватив себя руками. Он не спеша подошел к ней, взглядом пригвоздив ее к месту. Она побледнела от страха и лишь героическим усилием заставила себя сохранить самообладание. Дэвон легко, почти рассеянно погладил Лили по плечу.

– Я хочу с тобой переспать.

Ее ресницы затрепетали, но она промолчала.

– Только сегодня, – пояснил он, небрежно проводя пальцем у нее под подбородком. – В последний раз. Ради старой дружбы.

– Нет, – прошептала она в ужасе.