Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Достоин любви? - Гэфни Патриция - Страница 2


2
Изменить размер шрифта:

— Pourceau! [5] — завизжала Лили, и ее пальцы с длинными ногтями скрючились, как птичьи когти. — Betard! [6] Видеть тебя не могу!

Однако похотливое выражение уже вытеснило гнев, и чем крепче он стискивал ее запястье, едва не ломая кости, тем сильнее оно разгоралось, становясь нетерпеливым и жадным. Себастьян внезапно ощутил раздражение и досаду. В эту игру они играли так часто, что она ему приелась и больше не вызывала ничего, кроме легкого отвращения.

Очевидно, Лили это поняла: когда он оттолкнул ее, она не стала протестовать и лишь бросила на прощание долгий тоскующий взгляд на его трость.

— Ну что ж, прощай.

Она как ни в чем не бывало подтянула повыше низко вырезанный лиф платья и пригладила волосы, вновь превращаясь в надменную французскую кокотку.

— Как сказать по-английски «je m'embete», дорогой?

— «Мне скучно», — с готовностью перевел Себастьян.

— Exactement [7]. Итак, можешь заниматься своими глупыми делами, я тебя не держу. Только сделай одолжение. Бастиан, в следующий раз, когда будешь в Лондоне, не приходи ко мне с визитом, я тебя очень прошу.

— Enchante [8], — кивнул он в ответ. Себастьян не мог поверить, что так легко отделался. Граф де Туренн весьма неосмотрительно решил порвать с Лили во время обеда в «Золотом дворце»: возмездие настигло его в виде порции рейнского карпа а-ля Шамбор, которую она не преминула опрокинуть ему на колени.

Он открыл дверцу и легко соскочил на землю, с наслаждением вдыхая полной грудью воздух, не пахнущий духами.

— Джон отвезет тебя на постоялый двор, Лили, к остановке почтовой кареты. Я отдал бы тебе свой экипаж, но, посуди сама, не могу же я возвращаться домой пешком! — Себастьян невозмутимо пожал плечами, с удовольствием отметив, как злобно сжались ее карминовые губки. — У тебя не возникнет затруднений, — продолжал он уже мягче, — Джон останется с тобой до прибытия кареты, усадит тебя и проследит, чтобы с твоим багажом все было в порядке.

Он сунул руку во внутренний карман сюртука, вытащил ювелирную коробочку и молниеносным движением из-под руки швырнул ее Лили, надеясь застать ее врасплох, но не тут-то было: она выбросила руку вверх с ловкостью обезьянки и поймала коробочку на лету.

— Желаю тебе всего хорошего, — сказал Себастьян по-французски и несколько менее искренне добавил: — В одном можешь быть уверена — я буду долго помнить тебя и наши совместные развлечения.

Довольная подарком больше, нежели словами, Лили вздернула подбородок и приподняла подкрашенные брови, бросив на него взгляд, полный, как ей самой казалось, царственного безразличия. Себастьян не сомневался, что этот взгляд она отрабатывала десятки раз перед одним из многочисленных зеркал в своем будуаре.

— Прощай, Бастиан. Ты ужасный человек. Не знаю, зачем я вообще решила иметь дело с тебя.

— С тобой, дорогая, — усмехнулся он, — хотя, может, ты выразилась точнее.

Не успела она ответить, как Себастьян захлопнул дверцу, подал Джону знак трогаться и попятился к тротуару, прижимая руку к груди, словно от избытка чувств. Карета дернулась, и в последний раз в окне мелькнуло нахмуренное, покрасневшее от злости лицо Лили. Он с облегчением перевел дух.

* * *

Главная площадь Уикерли, на его взгляд, ничего особенного собой не представляла. Разумеется, как и в любом английском селении, здесь можно было увидеть старинную церковь, несколько живописных домиков, трактир с пивной и, конечно, сельский сквер, посреди которого высился замшелый каменный крест. Однако две счастливые случайности выделяли Уикерли из общего ряда обычных деревень. Селение примостилось на цветущем зеленом холме, откуда открывался великолепный вид не только на Линтон-Грейт-холл, лежавший в полумиле к востоку, но и на девонширское побережье на юге, и на угрюмые темные пустоши Дартмурских болот, раскинувшихся на севере. Второй и еще более ценной достопримечательностью Уикерли была причудливо вьющаяся прямо вдоль Главной улицы серебристая речушка Уик. В нескольких местах ее пересекали горбатые каменные мостики, выстроенные пятнадцать веков назад, еще во времена древних римлян. В апреле крутые берега реки были усыпаны фиалками, ноготками, болотными настурциями, крошечными белыми цветочками земляники и одуванчиками. «Быть в Англии, когда придет апрель…» — вздыхал, томясь в Италии, Браунинг [9]. Вдохнув свежий, напоенный деревенскими запахами воздух, любуясь пестрыми птичками, порхающими в ветвях платанов на другой стороне улицы, Себастьян неожиданно понял, что разделяет это чувство.

Какой-то человек с почтительным поклоном прошел мимо него по узкому тротуару, другой приподнял шляпу и пробормотал: «Добрый день, милорд». Себастьяна поразило то, что они вообще его узнали: ведь до сих пор он почти не жаловал своим присутствием доставшиеся ему в наследство владения. Виконтом д’Обрэ он стал уже больше года назад, после смерти своего троюродного брата Джеффри Верлена, но не показывался в Линтон-Грейт-холле, пока там жила вдова Джеффри. Она переехала только после своей свадьбы с местным священником по имени Моррелл, состоявшейся в декабре прошлого года, под Рождество. С тех пор Себастьян наезжал в Линтон-Грейт-холл изредка и ненадолго, едва выкраивая время между куда более приятными увеселениями в Лондоне и за границей.

Церковный колокол пробил четверть часа, напомнив ему, что он опаздывает. Муниципалитет представлял собой приземистое сооружение из красного девонширского кирпича с двумя трубами и черепичной крышей. Здание казалось таким невзрачным, что Себастьян уже готов был согласиться с нелестным мнением Лили. Он и сам не мог поверить, что собирается присоединиться к двум другим «отцам города» на скамье мировых судей. Заседать в суде — как это прозаично, как по-мещански солидно! Он казался себе почтенным сельским сквайром, персонажем Филдинга [10], но только не Себастьяном Верленом. Как его только не называли раньше — повесой, искателем приключений, сластолюбцем, свободным художником, прожигателем жизни, даже выродком! — но до сих пор никто и никогда не величал его подобающим мировому судье обращением «ваша милость». Не иначе как бес его попутал, когда он дал согласие. Это был какой-то необъяснимый припадок временного помешательства, которым и воспользовалась чертова шайка городских сановников в лице мэра, помощника викария и его собственного управляющего, нагрянувшая к нему со светским визитом как раз в тот момент, когда он выпил более чем достаточно. (Говоря по правде, он был пьян вдрызг, но они, конечно, ничего не заподозрили: Себастьян Верлен мог с блеском преподать урок любому, как прикидываться трезвым.) К тому времени как городской триумвират завершил перечисление кратких, убедительных и неоспоримых доводов в пользу принятия им на себя обязанностей мирового судьи, он готов был их всех облобызать, не говоря уж о том, чтобы немедленно надеть на себя судейскую мантию и парик.

Он опомнился, когда было уже слишком поздно, и теперь настал час расплаты за невоздержанность и легкомыслие. Ладно, теперь уж делать нечего. А вдруг это окажется забавным? Можно будет подбросить несколько свежих анекдотов в разговор за чьим-нибудь столом во время его ближайшего визита в Лондон.

Слушания уже в полном разгаре, сразу же догадался Себастьян, войдя в здание. Перед входом в зал заседаний суда располагалась гардеробная без окон. Уже оттуда он услышал строгий голос мэра, задающего вопросы, и еще чей-то тихий не то от почтительности, не то от робости голос, отвечающий ему. Со своего места за приоткрытой дверью Себастьян видел три четверти квадратного зала, скупо освещенного лучами солнца, проникавшими сквозь запыленные окна. Сами судьи располагались где-то справа, вне поля его зрения, зато прямо перед ним тянулись грубые скамьи за деревянным барьером, рассчитанные примерно на пятьдесят человек. Сегодня все места были заняты законопослушными гражданами Уикерли. Ему бросилась в глаза сидевшая с ближнего краю женщина, одетая лучше всех остальных. Ее светлые волосы были уложены на голове старомодными колечками, а на коленях лежало вязанье — огромный прямоугольник черной шерсти, над которым она продолжала усердно трудиться, непрерывно работая спицами. Вдруг она краем глаза заметила Себастьяна и удивленно подняла голову. Прятаться далее стало невозможно. Оставив шляпу в гардеробной, а трость при себе, Себастьян вошел в зал.

вернуться

5

Свинья! (фр.).

вернуться

6

Ублюдок! (фр.).

вернуться

7

Вот именно (фр.).

вернуться

8

Буду только рад (фр.).

вернуться

9

Роберт Браунинг (1812-1889) — английский поэт-романтик.

вернуться

10

Генри Филдинг (1707-1754) — английский писатель, классик эпохи Просвещения.