Слово джентльмена - Энок Сюзанна - Страница 2

– О, я так и знала! – захлопала в ладоши Эвелин. – Ну, так кто же избран первой жертвой?

Люсинда неуверенно посмотрела сначала на одну преуспевшую преподавательницу норм джентльменского поведения, потом на другую. Интересно, что бы они сказали, узнав, как она наблюдала с растущей ревностью за всеми их маневрами в отношении своих учеников? Возможно, им бы стало ясно, что после того, как Эвелин женила на себе Обина, прослушавшего весь цикл ее уроков джентльменского поведения, Люсинда тайно тоже стала присматривать для себя подходящего ученика не без прицела на матримониальное будущее. Причем такого, кто с самого начала не столько интересовался бы ее уроками, сколько мечтал бы жениться на своей преподавательнице…

Люсинда вздохнула, подумав, что обе ее собеседницы, верно, уже давно обо всем догадываются. Ведь как-никак, а они были ближайшими подругами Люсинды и уже успели хорошо изучить друг друга.

– Думаю, нам удалось значительно сузить поле для поисков, – заметила Люсинда, подумав, что сама-то она уже сузила его до минимума, остановившись на одной-единственной кандидатуре.

– Согласись, Люсинда, – фыркнула Джорджиана, – что вся эта затея с уроками была выдумана тобой! А потому именно ты, дорогуша, теперь должна сделать очередной шаг!

– Знаю, знаю! Просто сейчас мне…

– Никаких отговорок! – оборвала ее Эвелин.

Люсинда глубоко вздохнула.

– Ну ладно! Вы непременно желаете знать имя моего ученика? Что ж, я вам его открою. Это лорд Джеффри Ньюком.

Она замолчала, ожидая реакции подруг. Лорд Джеффри, четвертый сын герцога Фенли, был, возможно, самым красивым и представительным мужчиной из всех, кого Люсинда когда-либо встречала в своей жизни. Другие женщины также восхищались лордом Джеффри, называя его Адонисом за курчавые золотистые волосы, бездонные голубые глаза и широкие сильные плечи. При этом своей божественной улыбкой он, казалось, мог загипнотизировать приготовившуюся к прыжку кобру. Неудивительно, что женщины кидались ему на шею.

Однако как раз это и создавало проблему. Мало кто мог усомниться в том, что выбор Люсинды диктовался матримониальными соображениями, а уж никак не желанием заполучить просто завидного ученика, которому было бы приятно давать уроки джентльменского поведения. В конце концов, частенько куда менее галантные мужчины не без успеха восполняли пробелы в своем воспитании, посещая ежегодные майские ярмарки в Мейфэре, на которых непременно работали соответствующие образовательные курсы. Так, к примеру, поступил Джек Толботт…

– Лорд Джеффри? – переспросила Джорджиана. – Прекрасный выбор!

– Полностью согласна! – одобрительно кивнула Эвелин, многозначительно улыбнувшись. – Именно прекрасный выбор!

Плечи Люсинды опустились.

– Спасибо вам обеим! – проговорила она. – Я действительно долго раздумывала перед тем, как остановила свой выбор на этом молодом человеке, так что мне особенно важна ваша поддержка. К тому же лорд Джеффри – герой войны, а это значит, что мой отец, будучи сам ветераном, несомненно, правильно поймет меня. Я уж не говорю о прекрасной внешности лорда Джеффри. И все же я уверена, что в кое-каких уроках мой избранник очень даже нуждается. Так, он чрезвычайно раздражителен, а порой бывает даже безрассуден. Это, возможно, и заставило меня выбрать себе в ученики именно его. Мне хочется быть по-настоящему полезной этому человеку. Но может быть, я ошибаюсь? – Люсинда обвела вопросительным взглядом подруг.

– Нет, ты не ошибаешься! – воскликнула Эвелин. – И ведешь себя безупречно, впрочем, как и всегда. Не скрою: я уверена, что в данном случае на твой выбор в немалой степени повлиял наш с Джорджианой пример – ведь мы первыми влюбились в своих учеников и стали их женами. Но ты никогда и ни в чем не старалась слепо подражать своим ближайшим подругам и теперь, не сомневаюсь, все серьезно обдумала, взвесила и приняла единственно верное для себя решение.

– Не стоит забывать и того, – добавила Джорджиана, – что ты всегда была очень близка со своим отцом. Всеми уважаемый генерал Баррет, несомненно, уже знает о твоем выборе и правильно оценил его…

– Ты совершенно права, Джорджиана! – Люсинда расплылась в благодарной улыбке. – К тому же мне известно, что генерал Баррет с большим уважением относится к лорду Джеффри и высоко оценивает его человеческие достоинства. Хотя его и очень беспокоит, как бы я вдруг не осталась одна, если наша с ним близость пострадает от моего замужества.

– Я не помню, чтобы ты когда-нибудь сделала ложный шаг, – возразила Джорджиана. – Но если такое вдруг случится, то не знаю, сможем ли мы чем-то помочь.

Тут она закашлялась, чашка в ее руке задрожала, и чай, перелившись через край, забрызгал подол шелкового платья.

– Ой, Джорджи! – словно ничего не заметив, воскликнула Люсинда, взглянув в окно. – Посмотрите-ка!

Джорджиана выглянула в окно и увидела Эдварда, десятилетнего брата ее мужа. Мальчик пытался влезть на облучок фаэтона. Ему помогал муж Эвелин – маркиз Сент-Обин.

– Боже всемилостивый! – воскликнула она, бросаясь к двери. – Да ведь он сейчас сломает руки Эдварду!

За последний год Люсинда так хорошо изучила Карроуэй-Хаус, что ориентировалась в нем не хуже, чем в собственном доме. Поэтому, взглянув еще раз в окно и убедившись, что до членовредительства дело на улице скорее всего не дойдет, она вышла в коридор и спокойно поднялась по лестнице на второй этаж к спальным комнатам.

Люсинда не знала, чем закончился разговор Джорджианы с Дэром, его четырьмя младшими братьями и двумя тетушками, но, как ей показалось, подруга все-таки выиграла от начавшегося в доме содома, как ранее случилось с Эвелин, когда поведение ее молодого мужа стало совсем неприличным. Люсинда терпеть не могла ссор и ругани. Благо, что с того дня, как ей исполнилось пять лет и дом Барретов фактически стал принадлежать отцу, здесь было тихо и спокойно. Это резко контрастировало с криками и скандалами на грани драк, которые были почти нормой в доме Джорджианы.

Намочив тряпку, Люсинда принялась оттирать пятно.

В этот момент раздался стук в дверь, и на пороге появился Роберт Карроуэй.

– Боже, примите мои извинения! – воскликнул он, заметив Люсинду.

Роберт сделал шаг назад, в коридор, но тут же снова переступил порог и, опустившись на стоявший у двери стул, раскрыл книгу, которую до этого держал в руках.

Роберт… Средний по возрасту из братьев Карроуэй. Тот самый, раненный в битве при Ватерлоо. Местные злые языки считали его «непутевым». Люсинда уже несколько раз встречалась с ним на светских раутах, но не обменялась с Робертом ни единым словом, даже на свадьбе Джорджианы и Тристана. Сейчас она недоуменно смотрела на него. Роберт, видимо, чувствуя себя не совсем удобно, поднялся со стула и закрыл книгу.

– Виноват! – несколько растерянно пробормотал он. – Пожалуйста, извините!

– Ничего! – смущенно ответила Люсинда. – Я просто занималась домашними делами. – Заметив, что Роберт намерен ретироваться, она насмешливо посмотрела на него: – Нет, не уходите…

Роберт снова опустился на стул, но книгу на сей раз открывать не стал. Люсинда же, помолчав несколько секунд, сказала:

– Боюсь, ваш брат Эдвард твердо решил научиться управлять спортивным фаэтоном, несмотря на все возражения Джорджианы.

– Это он облил вас чаем? – неожиданно спросил Роберт.

– Да что вы, вовсе нет! Это Джорджиана, увидев его через окно, вдруг ужасно разволновалась и наклонила чашку, которую держала в руках.

«Как он догадался, что пятно на платье – от чая? – подумала Люсинда. – Впрочем, про него говорят, будто бы его голубые глаза обладают способностью видеть любого человека насквозь и, уж конечно, не пропустить ни одной мелочи даже в одежде. Ах нет, ерунда все это! Просто Роберт почувствовал запах чая…»

Рыцарское выражение, которое было свойственно лицу Роберта в юношеском возрасте, с годами постепенно поблекло, а затем и вовсе исчезло после трех лет, проведенных дома, однако и теперь Роберт оставался стройным молодым человеком с мягкими и осторожными движениями, напоминающими волчьи. Так или иначе, Люсинду взгляд Роберта приводил в состояние, близкое к шоку.