Запах серы (Битва за любовь) (Другой перевод) - Гэблдон Диана - Страница 94

Потом взял волчью шкуру и встряхнул ее.

— Но чего ради Макраннох послал тебе это?

Джейми накинул лохматую шкуру себе на плечи, и я, вскрикнув, отпрянула. Голова была выделана просто мастерски, и два желтых стеклянных глаза мерзко уставились на меня из-за плеча Джейми.

— Фу! — воскликнула я. — Выглядит точно так же, как при жизни!

Джейми, следуя за моим взглядом, повернул голову и уткнулся лицом в оскалившуюся морду. Испуганно вскрикнув, он сорвал шкуру с плеча и швырнул на пол.

— Господи Иисусе! — произнес он и перекрестился. Шкура лежала на полу и злобно смотрела на нас. — Что ты имеешь в виду — «как при жизни», Сасснек? Это что, твой друг? — прищурился Джейми.

И я рассказала ему все то, что до сих пор не имела возможности рассказать: о волке, о других волках, о Гекторе, о снеге, о коттедже с медведем, о споре с сэром Маркусом, о появлении Муртага, о коровах и долгом ожидании на склоне холма в розовом тумане заметенной снегом ночи, о том, как я ждала, чтобы увидеть — жив он или уже умер.

Хоть Джейми и исхудал, грудь его оставалась широкой, а руки — теплыми и сильными. Он прижал меня к плечу и покачивал, пока я всхлипывала. Я пыталась взять себя в руки, но он только крепче прижимал меня к себе и говорил в волосы всякие милые пустячки, и наконец я сдалась и разревелась, как ребенок, и плакала до икоты, пока не обессилела окончательно.

— Если хорошенько подумать, Сасснек, так ведь у меня тоже есть для тебя подарок, — сказал он, приглаживая мне волосы. Я шмыгнула носом и вытерла его юбкой, потому что больше ничего под рукой не было.

— Мне жаль, что у меня нет ничего для тебя, — произнесла я, глядя, как он шарит среди простыней.

Наверное, ищет носовой платок, подумала я и снова шмыгнула носом.

— За исключением таких мелочей, как моя жизнь, мое мужское достоинство и моя правая рука, — сухо заметил Джейми. — Мне этого вполне достаточно, то duinne. — Он выпрямился, держа в руках рясу послушника. — Раздевайся.

У меня отпала челюсть.

— Что?

— Раздевайся, Сасснек, и надень вот это. — Он протянул мне рясу и ухмыльнулся. — Или ты хочешь, чтобы я сначала отвернулся?

Закутавшись в грубую домотканую ткань и придерживая ее на себе, я шла вслед за Джейми вниз, по еще одному лестничному пролету. Это был уже третий по счету, и самый узкий. Фонарь, который нес Джейми, освещал каменные блоки стен, между которыми было не более восемнадцати дюймов. Мы спускались все ниже и ниже по узкой черной шахте, и мне казалось, что меня заглатывает земля.

— Ты уверен, что знаешь, куда идешь? — спросила я. Голос эхом отдался на лестнице, но весьма причудливо и приглушенно, словно я разговаривала под водой.

— Ну, здесь сложно повернуть не туда, верно?

Мы добрались до следующей площадки, и, спорить не приходилось, дорога вела только в одном направлении — вниз.

У подножья лестницы мы, однако, наткнулись на дверь. Я увидела небольшую площадку, вырезанную, как мне показалось, прямо в склоне горы, и широкую низкую дверь, сделанную из дубовых плашек, с бронзовыми петлями. Плашки посерели от возраста, но по-прежнему оставались прочными, а площадка была чисто выметена. Винный погреб, что ли?

У двери имелось кольцо, а в нем факел, наполовину сгоревший. Джейми зажег его бумажным жгутом из кучки таких же, лежавших здесь наготове, толкнул незапертую дверь и, пригнувшись, вошел, поманив меня за собой.

Сначала я вообще ничего не увидела, кроме мерцания фонаря Джейми. Внутри было черно. Фонарь качался впереди, удаляясь от меня.

Я не двигалась, только следила за качанием фонаря взглядом. Через каждые несколько футов он останавливался, потом снова двигался вперед, а за ним вспыхивало неяркое красное пламя. Глаза постепенно привыкли к темноте, и я поняла, что это ряд фонарей, расположенных на каменных столбиках, и они, как маяки, светят в черноту.

Это была пещера. Сначала я решила, что она хрустальная, из-за причудливого черного сверкания за пределами фонарей. Но вот я шагнула к первому столбику и увидела это.

Чистое черное озеро. Прозрачная вода, сверкающая, как стекло, над мелким черным вулканическим песком; она отражала красный свет фонарей. Воздух здесь был сырым и теплым, влажным из-за пара, который конденсировался на холодных стенах пещерах, сбегая тоненькими струйками воды по рифленым каменным колоннам.

Жаркая весна. Слабый запах серы ударил мне в ноздри. А, так это горячий минеральный источник Я вспомнила, что Ансельм упоминал об источниках, бивших из земли около аббатства, знаменитых своими целительными силами.

Джейми стоял рядом, глядя на исходивший паром простор черного янтаря и рубинов.

— Горячие ванны, — объявил он. — Тебе нравится?

— Господи-ты-Боже-мой-и-святой-Рузвельт! — пробормотала я.

— А, значит, нравится, — ухмыльнулся он, глядя на мое изумление. — Ну, входи в воду.

Джейми скинул одежду. Он стоял в темноте, слегка светясь, и мерцающие отражения на воде испещрили его тело красными бликами. Сводчатый потолок пещеры, казалось, поглощал свет фонарей, и в нескольких футах от земли их свет исчезал.

Немного нерешительно я сняла рясу послушника.

— Очень горячая? — спросила я.

— Достаточно горячая, — ответил он. — Не бойся, не обожжешься. Но если проведешь в ней час, твоя плоть сварится, как мясо в супе.

— Весьма притягательная идея. — Я бросила рясу на пол.

Следуя за стройной, изящной фигурой Джейми, я осторожно шагнула в воду. В камне были вырублены ступеньки, ведущие вниз, а вдоль стены привязана веревка. Вода сомкнулась у меня на бедрах, и по животу пробежала дрожь восторга от восхитительного тепла. Я ступила на чистый черный песок, вода доходила мне до плеч, груди всплыли, как стеклянные рыбачьи поплавки. Кожу обожгло жаром, а на шее, сразу под густыми волосами, выступила испарина Это было настоящее блаженство…

Поверхность озера оставалась гладкой, без волн, но вода не была неподвижной. Я ощущала несильные течения и водоворотики, как нервные импульсы на дне озера. Должно быть, именно они в сочетании с невероятно успокаивающим теплом дали мне кратковременную иллюзию вечно живой весны — теплую, доброжелательную сущность, успокаивающую и обнимающую меня. Ансельм говорил, что эти источники обладают целительной силой, и я в этом уже не сомневалась.

Сзади подошел Джейми. Его продвижение по воде отмечалось небольшими волнами. Он обнял меня, охватив груди, ласково плеснув на них горячей водой.

— Тебе нравится, то duinnei — Он наклонился и запечатлел на плече поцелуй.

Я прижалась к нему, оторвав ноги от дна.

— Это восхитительно! Я согрелась в первый раз с августа!

Джейми медленно попятился, увлекая меня за собой. Мои ноги плыли по воде, изумительное тепло ласкало меня, как чьи-то нежные руки.

Джейми остановился, повернул меня и нежно опустил на что-то деревянное. Я разглядела доски, установленные в каменной нише, едва различимые в подводной тени. Джейми опустился на скамью рядом со мной, вытянув руки и положив их на каменный уступ за спиной.

— Позавчера брат Эмброуз привел меня сюда погреться, — объяснил он. — Немного смягчить шрамы. Приятное ощущение, правда?

— Более, чем приятное. — Мне казалось, что если я перестану держаться за скамью, то просто поплыву по воде. Я посмотрела вверх, в темные тени свода.

— Живет что-нибудь в этой пещере? В смысле — летучие мыши? Или рыба?

Джейми покачал головой.

— Ничего, кроме духа весны, Сасснек. Вода пробивается из земли сквозь узкую расщелину вон там, — он кивнул в сторону стигийской черноты в дальнем конце пещеры, — и просачивается сквозь дюжину трещин в скале. Но попасть сюда можно только через монастырскую дверь.

— Дух весны? — засмеялась я. — Звучит довольно-таки по-язычески, чтобы прятать это в монастыре.

Джейми с удовольствием потянулся. Его длинные ноги шевелились под стеклянной поверхностью воды, как стебли подводных растений.

— Ну, как бы это ни называлось, оно существовало здесь задолго до монастыря.