Запах серы (Битва за любовь) (Другой перевод) - Гэблдон Диана - Страница 57

— Клэр, дорогая моя, — нежным голосом говорил он. — Мое сердце болит за парня… и за тебя. Поедем со мной. Я увезу тебя в надежное место. В мой дом, — добавил он торопливо, почувствовав, как я напряглась. — Не в Леох.

— В твой дом? — медленно переспросила я. Ужасное подозрение закралось мне в голову.

— Ага, — ответил он. — Ты же не думаешь, что я отвезу тебя обратно в Крэйнсмир? — И коротко улыбнулся, а потом снова стал серьезным. — Нет. Я отвезу тебя в Биннахд. Там ты будешь в безопасности.

— В безопасности? — уточнила я. — Или просто стану беспомощной?

Он опустил руки, уловив в моем голосе новые нотки.

— Что ты имеешь в виду? — приятный голос внезапно стал холодным.

Мне и самой сделалось очень холодно, и я поплотнее замоталась в плащ, отодвигаясь от него подальше.

— Ты удерживал Джейми вдалеке от дома, рассказав ему, что его сестра родила ребенка от Рэндалла, — произнесла я, — с тем, чтобы ты и твой драгоценный братец получили возможность привлечь его в ваш лагерь. Но теперь он у англичан, и ты потерял все шансы контролировать собственность с помощью Джейми. — Я сделала еще шаг назад и сглотнула. — Ты участвовал в заключении брачного контракта своей сестры. Именно ты настоял — ты и Каллум — чтобы Брох Туарах мог управляться женщиной. Теперь ты думаешь, что, если Джейми умрет, Брох Туарах будет принадлежать мне — или тебе, если ты сумеешь соблазнить меня или принудить выйти за тебя замуж.

— Что?! — недоверчиво воскликнул он. — Ты думаешь… ты считаешь, что это заговор? Святая Агнесса! Ты думаешь, я лгу тебе?

Я покачала головой, держась от него подальше. Я ему больше не доверяла.

— Нет, я тебе верю. Не будь Джейми в тюрьме, ты не осмелился бы сказать, что он там. Это слишком легко проверить. Я даже не думаю, что ты выдал его англичанам. Вряд ли ты смог бы совершить что-нибудь подобное со своей кровью. Кроме того, если бы ты это сделал, и хоть одно слово долетело бы до твоих людей, они бы в момент обратили на тебя свой гнев. Они со многим в тебе мирятся, но не стали бы мириться с тем, что ты предал родственника.

При этих словах я кое-что вспомнила.

— Это ты в прошлом году напал на Джейми на равнинах?

Густые брови удивленно взлетели вверх.

— Я? Нет! Я нашел парня при смерти и спас его! Может, это значит, что я хочу ему смерти?

Прикрывшись плащом, я опустила пониже руку, нащупывая кинжал — это меня успокаивало.

— Если не ты, то кто?

— Не знаю. — Привлекательное лицо выглядело настороженным, но вроде бы откровенным. — Один из тех троих — конченые люди, разбойники — охотился тогда с Джейми. Они все друг друга обвиняли, а правду выяснить было невозможно — ну, не тогда. — Дугал пожал плечами, с широкого плеча соскользнул плащ. — Теперь это и вовсе неважно: двое мертвы, а третий в тюрьме. Правда, по другому поводу, но разница-то небольшая, как по-твоему?

— Мне тоже так кажется.

Я почувствовала своего рода облегчение: по крайней мере, он не убийца. Сейчас ему нет смысла лгать мне — с его точки зрения я совершенно беспомощна. Одна — и он может вынудить меня сделать все, что пожелает. Во всяком случае, он думает именно так. Я сжала рукоятку кинжала. В пещере не хватало света, но я внимательно наблюдала за Дугалом и заметила, как в его взгляде промелькнула нерешительность — он обдумывал следующий ход. Вот он шагнул ко мне, протянув руку, но тут же остановился, увидев, что я метнулась в сторону.

— Клэр. Сладкая моя Клэр. — Теперь он говорил вкрадчиво, ласково пробежав пальцами по моей руке. Стало быть, предпочел обольщение насилию.

— Я понимаю, почему ты так холодно разговариваешь со мной и почему так плохо обо мне думаешь. Ты знаешь, что я пылаю к тебе страстью, Клэр. И это чистая правда — я хочу тебя с того самого вечера во время Сбора, когда поцеловал твои сладкие губы. Если бы в тот момент, когда Рэндалл угрожал тебе, я был свободным человеком, я бы тотчас женился на тебе и послал негодяя к дьяволу. — Он придвигался все ближе, прижимая меня к каменной стене пещеры. Его пальцы гладили мою шею, нащупывая застежку плаща.

Должно быть, он увидел мое лицо, потому что прекратил заигрывать, хотя руку не убрал, так и оставив ее на жилке, быстро бьющейся у меня на горле.

— Даже сейчас, — проговорил он, — даже зная мои чувства — потому что больше я их от тебя скрывать не буду — даже сейчас ты не сможешь считать, что я покинул бы Джейми Фрэзера, будь у меня хоть какая-то надежда спасти его. Джейми Фрэзер — единственный человек в мире, которого я мог бы назвать своим сыном!

— Не совсем так, — ответила я. — У тебя есть настоящий сын. А может, теперь уже два.

Пальцы у меня на горле сжались, буквально на одну секунду, но Дугал тут же убрал руку.

— Что ты имеешь в виду?

Притворство и игры кончились. Карие глаза исполнились решимости, а пухлые губы, прикрытые каштановой бородой, сжались в жесткую линию. Дугал был для меня слишком большим и стоял слишком близко. Но я зашла слишком далеко, и теперь не до предосторожностей.

— Это значит, что мне известно, кто настоящий отец Хеймиша, — сказала я. Похоже, Дугал ожидал этого и постарался ничем не выдать себя, но несколько недель гадания не пропали даром: я заметила, как от потрясения расширились его глаза, увидела внезапную панику, которую он тут же подавил, но от которой напряглись уголки его губ.

В десятку. Невзирая на опасность, я возликовала. Значит, я не ошиблась, и это знание может стать столь необходимым мне оружием.

— Стало быть, ты знаешь? — тихо произнес он.

— Да, — ответила я. — Думаю, Каллум тоже.

Это его остановило. Карие глаза сузились, а я на мгновение задумалась, не вооружен ли он.

— Думаю, одно время он считал, что это Джейми, — продолжала я, глядя ему прямо в глаза. — Из-за слухов. Надо полагать, распустил их ты — подбрасывал мысли Гейлис Дункан. Но почему? Потому что Каллум стал подозревать Джейми и начал расспрашивать Летицию? Она не смогла бы долго противостоять ему. Или потому, что Гейлис решила, что ты — любовник Летиции, и ты предпочел сказать ей, что это Джейми, чтобы усыпить подозрения? Она очень ревнивая женщина, но теперь у нее нет причин покрывать тебя.

Дугал беспощадно улыбнулся. В глазах не таял лед.

— Нет, — согласился он, по-прежнему тихим голосом. — Ведьма мертва.

— Мертва! — Потрясение наверняка так же отчетливо отразилось на моем лице, как и в голосе. Его улыбка стала еще шире.

— О да, — сказал он. — Сожжена. Ее ноги засунули в бочонок со смолой и обложили ее сухим торфом. Привязали к столбу. Она пылала, как факел. Отправилась к дьяволу в столбе пламени под рябиновым деревом.

— Я думала, она не должна была… умереть, пока не родится дитя.

Он посмотрел на меня, все еще улыбаясь, но я заметила, что по его шее струится пот.

— Дитя родилось, только раньше времени. Маленький, но все равно прелестный мальчишка. Сильный, лягался и сразу потребовал грудь. У него глаза матери, у маленького дьяволенка.

Сначала я подумала, что это безжалостное перечисление подробностей было рассчитано на то, чтобы впечатлить меня, но я ошибалась.

Чуть сдвинувшись в сторону, так, что на лицо Дугала упал свет, я увидела, что вокруг его глаз пролегли скорбные морщины.

Значит, это был не каталог ужасов, а самобичевание. Но мне не было его жалко.

— Похоже, ты любил ее, — холодно заметила я. — Много же пользы ей это принесло. И ребенку. Что ты с ним сделал?

Он пожал плечами.

— Проследил, чтобы его устроили в хороший дом. Это здоровый ребенок, а семья, взявшая его, потеряла своего. Им неважно, что его мамаша — ведьма и прелюбодейка.

— А отец — прелюбодей и предатель, — огрызнулась я. — Твоя жена, твоя любовница, твой племянник, твой брат — да есть ли хоть кто-нибудь, кого ты не предал и не обманул? Ты… ты… — я задохнулась от отвращения. — Не знаю, чему я так удивляюсь, — попыталась я успокоиться. — Если ты неверен своему королю, вряд ли есть причина считать, что ты будешь испытывать преданность к племяннику или брату.