Барабаны осени. Книга 2. Удачный ход - Гэблдон Диана - Страница 82

Брианна покачала головой. Клэр в сопровождении Лиззи отправилась принимать роды на одной из ферм с другой стороны склона их горы; если ребенок не появится до заката, им придется задержаться в Лахлансе на всю ночь.

— Нет. Она сказала, что если не вернется до темноты, то я должна обеспечить тебя каким-нибудь ужином. — Брианна опустилась на колени и принялась распаковывать небольшую корзинку, которую принесла отцу. В корзинке было несколько небольших ломтей хлеба с сыром и маринованными помидорами, рулет с сушеными яблоками и два глиняные кувшина — один с горячим овощным супом, второй — с сидром.

— Вот это здорово, девушка. — Джейми улыбнулся дочери и взял один из кувшинов. — А ты сама-то ужинала?

— О, да, — заверила отца Брианна. — Еще и как. — Она действительно поела, но все равно невольно бросила жадный взгляд на свежий яблочный рулет; недомогание и тошнота первых недель беременности уже миновали, сменившись зверским аппетитом, пугавшим Брианну.

Джейми заметил ее взгляд и с улыбкой отставил кувшин и разломил рулет пополам, протянув большую часть дочери.

Несколько минут они молча сосредоточенно жевали, сидя бок о бок на соломе, и тишина нарушалась лишь мягким фырканьем и храпом животных в стойлах. Дальний угол конюшни был отгорожен, чтобы создать удобный уголок для огромной свиноматки и ее недавно появившегося на свет потомства; Брианна лишь смутно различала их в сумраке пещеры — длинный ряд пухлых телец в соломе, ужасно похожих на сосиски.

Остальная часть внутреннего пространства была разделена на три части. Одно стойло принадлежало рыжей корове по имени Магдалина, — она сейчас лежала на своей подстилке, благодушно пережевывая бесконечную жвачку, а ее месячный теленок спал, прижавшись к массивной материнской груди. Второй отсек был пуст, в нем были насыпаны груды свежей соломы, — туда предстояло поместить роженицу и ее малыша, появления которого на свет и ожидал Джейми. Третье стойло было отведено для кобылы Яна, лоснящиеся бока которой раздулись от груза растущего плода.

— Тут просто самое настоящее родильное отделение, — сказала Брианна, кивая в сторону Магдалины и стряхивая с колен крошки. Джейми улыбнулся и вскинул брови, как он делал всегда, слыша от дочери что-то непонятное.

— Как это?

— Ну, это особое помещение в больнице, куда помещают молодых матерей и их новорожденных, — пояснила Брианна. — Мама иногда брала меня с собой на работу и позволяла заглянуть в детскую палату, пока она занималась своими делами.

Брианна внезапно вспомнила запах госпитальных коридоров, слегка едкий от насыщавших его дезинфицирующих препаратов и мастики для пола, вспомнила младенцев в колыбельках, пухлых, как поросята… и их голубые и розовые одеяльца. Она всегда подолгу бродила вдоль кроваток, пытаясь решить, какого из младенцев она взяла бы с собой, если бы ей позволили выбрать…

Розовое или голубое? Впервые Брианна задумалась о том, в какой, собственно, цвет предстоит одеть того малыша, который растет у нее внутри. До сих пор она вообще не задавалась этим вопросом, и думать об «этом» как о живом существе мужского или женского пола оказалось как-то странно, огорчительно… и Брианна поспешила отогнать неприятную мысль, заговорив с отцом.

— В родильном отделении младенцев держат за стеклянной перегородкой, так что ты можешь на них смотреть, но не можешь дышать на них, не можешь занести к ним какой-нибудь микроб, — сказала она, посмотрев на Магдалину, явно довольную жизнью и пустившую длинную струю зеленой слюны прямо на голову крошечному теленку.

— Микробы, — задумчиво повторил Джейми. — Да, конечно, я слыхал о микробах. Жутко опасные крошечные твари, так ведь?

— Могут быть опасными. — Брианна явственно увидела перед собой мать, проверявшую содержимое своего медицинского ящика перед тем, как отправиться на ферму Лахланс, аккуратно наполнявшую большой стеклянный флакон чистым спиртом из бочонка, стоявшего в кладовой. И тут же возникло другое воспоминание, куда более давнее: ее мать рассказывает о своем путешествии в прошлое Роджеру Уэйкфилду.

— Деторождение было тогда самой большой опасностью, какая только могла угрожать женщине, — говорила Клэр, хмурясь от возникавших перед ней картин давних времен. — Инфекции, разрыв плаценты, неправильное предлежание плода, выкидыши, кровотечения, родильная лихорадка… в большинстве стран выживало лишь около половины рожениц.

Брианна почувствовала, как у нее похолодели пальцы, несмотря на то, что в жаровне с шипением горели сосновые чурки, — и даже ее невероятный аппетит на время поутих. Она положила остаток рулета на солому, с трудом проглотила то, что было у нее во рту, чувствуя себя так, словно мягкий рулет вдруг превратился в камень и застрял у нее в горле.

Широкая ладонь отца коснулась ее колена, теплая, согревающая даже сквозь толстую шерстяную ткань юбки.

— Твоя мама не допустит, чтобы с тобой что-нибудь случилось, — грубовато сказал он. — Ей уже приходилось сражаться с этими самыми микробами; я-то видел, как она это делает. Она не позволила им сожрать меня, и к тебе она их даже близко не подпустит, будь уверена. Она очень упорная женщина, а?

Брианна рассмеялась, и ей сразу стало легче.

— Она говорит, что стоит познакомиться с повадками одного микроба, как ты уже знаешь повадки всех остальных.

— Наверное, она права. — Джейми встал и обошел вокруг коровы, наклонился, заглянул ей под хвост. Потом выпрямился, покачал головой и вернулся на прежнее место. Он уселся поудобнее и взял оставленный Брианной кусок рулета.

— С ней как, все в порядке? — спросила Брианна. Она наклонилась, взяла пучок сена и помахала им перед носом коровы. Корова тяжело вздохнула, припав на колени, и не обратила внимания на предложенное; ее карие глаза, опушенные длинными ресницами, беспокойно вращались в глазницах. Время от времени по раздувшимся бокам коровы пробегала дрожь, и плотная зимняя шкура животного вспыхивала бликами в свете висевшего над ней фонаря.

Джейми слегка нахмурился.

— Да, я думаю, она, пожалуй, справится. Хотя, конечно, это у нее первый теленок, а сама она уж очень маленькая. Ей всего-то чуть больше года, не следовало бы так рано рожать, но… — Джейми пожал плечами и запустил зубы в рулет.

Брианна вытерла об юбку руку, на которую попала капля коровьей слюны. Ее почему-то вдруг охватило беспокойство, она встала и пошла к свиному загону.

Огромное брюхо свиньи вздымалось над соломенной подстилкой, как дирижабль, и сквозь редкую белую щетину просвечивала розовая кожа. Свинья пребывала в полной и абсолютной безмятежности, дыша медленно и глубоко и не обращая ни малейшего внимания на писк и суету голодного потомства, копошащегося под ее боком. Одного поросенка то ли его братец, то ли сестрица толкнули так сильно, что он на секунду-другую потерял сосок; мгновенно по всей пещере разлетелся отчаянный протестующий визг, а из напряженного соска вылетела струя молока, с шипением впитавшегося в солому.

Брианна вдруг почувствовала легкое покалывание в собственных грудях; они как будто стали тяжелее обычного, упав на ее сложенные руки, когда она наклонилась над загородкой свиного загона.

Пожалуй, та картина, которую сейчас наблюдала Брианна, не выглядела эстетическим талоном материнства… определенно это не было похоже на Мадонну с Младенцем… но что-то было бесконечно утешающее в этой огромной безмятежной свинье, безразлично питающей своих отпрысков… какая-то небрежная уверенность, слепое доверие к естественным природным процессам.

Джейми еще раз осмотрел страдающую корову и подошел к Брианне, замершей у загона.

— Вот хорошая правильная малышка, — одобрительно сказал он, кивком указывая на свинью. Словно в ответ на его замечание, свинья шумно выпустила газы и слегка повернулась, подгребая под себя солому с довольным урчанием.

— Ну, по крайней мере она выглядит так, словно отлично знает, что делает, — согласилась Брианна, кусая губы от смеха.

— Верно, знает. У нее жуткий характер, но тем не менее она заботливая мать. Это у нее четвертый помет, и представь, она ни одного поросенка до сих пор не придавила и не отказалась кормить. — Джейми окинул свиноматку довольным взглядом, потом посмотрел на корову-роженицу. — Я только надеюсь, что у этой дело пойдет хотя бы наполовину так же хорошо.