Барабаны осени. Книга 1. О, дерзкий новый мир! - Гэблдон Диана - Страница 123

Джейми был настолько холодным, что уже одно это могло испугать до полусмерти; его кожа даже мне казалась холодной, хотя мои собственные руки были не намного теплее снега. И он теперь как-то очень тяжело, лениво ворочался, сопровождая слабые попытки движения стонами и рычанием. Мне показалось, что я различила слово «спина», и тут же отшвырнула в сторону плащ, резким движением выдрала рубашку из-под пояса бриджей.

Это заставило его застонать громче, а я просунула руки под одежду, в полной панике, уверенная, что сейчас нащупаю дыру, проделанную пулей. Должно быть, ему выстрелили в спину; входное отверстие вряд ли будет сильно кровоточить, но где искать выходное? И будет ли оно не слишком рваным? Где-то на краю моего ума проскользнула мысль о том, кто же, собственно, мог стрелять в Джейми, и не болтается ли этот «кто-то» поблизости?

Но… я ничего не нашла Ничего. Мои нервные пальцы не нащупали ничегошеньки, кроме гладкой холодной кожи, — холодной, как кусок мрамора, испещренный старыми шрамами, но явно не имеющий свежих повреждений.

Я повторила исследование, заставив себя не торопиться, сосредоточившись на кончиках собственных пальцев, осторожно прижимая ладони к плоскости его спины от плеч до копчика. Ничего.

Ниже? На его штанах виднелись темные пятна, и я с надеждой подумала, что это грязь. Я просунула руки под живот Джейми, нащупала шнурки бриджей и рывком развязала их, а потом спустила с него штаны.

Да, на штанах действительно была просто грязь. Ягодицы Джейми светились передо мной в темноте, белые, крепкие, безупречно округлые, ничем не запятнанные. Я сжала одну из них крепко-крепко, не веря собственным глазам.

— Это ты, Сасснек? — спросил Джейми как-то очень сонно.

— Да, это я! Что с тобой случилось? — резко спросила я, внезапно словно обезумев от ярости и непонимания. — Ты сказал, что тебе выстрелили в спину!

— Нет, я не говорил… да я и не мог так сказать, в меня ведь никто не стрелял, — вполне разумно сообщил он. Его голос звучал ровно и по-прежнему очень сонно, а язык слегка заплетался. — Очень тут холодный ветер, прямо свистит по моей спине, Сасснек… может, ты бы прикрыла меня, а? Если можно.

Я дернула его бриджи, возвращая их на место, и Джейми снова застонал.

— Да что с тобой, черт побери?! — заорала я.

Он вроде бы наполовину проснулся; во всяком случае, он с трудом повернул голову и посмотрел на меня.

— А, ерунда Ничего страшного. Я просто не могу много двигаться.

Я вытаращила глаза, уставившись на него.

— Но почему? Ты вывихнул ногу? Сломал лодыжку?

— А… нет, нет… — Похоже, Джейми немного смутился. — Я… э… я вывихнул спину.

— Ты… что сделал?

— Со мной такое уже было один раз, — сообщил он. — Это на день-два, не больше.

— Ага, и я так предполагаю, что тебе и в голову не приходило, что ты не можешь пролежать день или два вот тут, лежа на земле, засыпанный снегом?

— Приходило, как же, — ответил он все так же сонно, — но, похоже, я все равно ничего не могу сделать.

Тут меня пронзила ужасная мысль: вполне может оказаться так, что и я тоже ничего не смогу с этим сделать. Джейми был тяжелее меня на добрых шестьдесят фунтов; мне его не унести. Мне даже волоком его не утащить далеко, через все эти подъемы и спуски, камни и лощины, промытые водой. Обрыв с которого свалился Джейми, даже для лошади был слишком крутым. Теоретически, конечно, я могла бы привести сюда одного из наших мулов — если бы, для начала, сумела отыскать дорогу назад к нашему дому в полной темноте, а потом еще и вернуться сюда, тоже в темноте… да еще и сквозь буран, который, похоже, уже начинался. Или, может быть, я могу соорудить из ветвей волокушу, в отчаянии подумала я, что-то вроде примитивных саней… и помчаться по склонам, усевшись на недвижное тело Джейми…

— Ох, думай же, думай, соображай! — сказала я себе вслух. Потом вытерла полой плаща нос, из которого уже потекло, и попыталась всерьез подумать о том, что мне теперь делать.

Мы с Джейми находились в неплохом месте, дававшем относительное укрытие от непогоды; посмотрев наверх, я видела кружившиеся снежинки, которые падали на верхушку огромного камня, возле которого мы пристроились, — но здесь не было ветра, и снег валил в основном мимо нас. Лишь редкие снежинки падали мне на лицо, когда я внимательно всматривалась в обрыв.

Волосы и плечи Джейми были только слегка припорошены снегом, но его ноги высовывались слишком далеко, им доставалось больше. Я натянула край его плаща вниз, потом смахнула снег с лица Джейми. Его щеки были почти такими же белыми, и он весь закоченел.

Тут меня снова охватила паника — я вдруг поняла, что Джейми переохладился куда сильнее, чем мне показалось сначала. Глаза у него были полузакрыты, веки просто ледяные, и, похоже, его это не слишком волновало. Это было чертовски опасно; если он не будет двигаться, его мышцы перестанут производить столь необходимое ему тепло, а то тепло, которое еще сохранялось в его теле, будет постепенно вытекать… Плащ Джейми уже отсырел и стал очень тяжелым; если влага из него просочится сквозь остальную одежду, Джейми запросто может умереть от переохлаждения прямо у меня на глазах.

— Проснись! — закричала я, хватая его за плечи и сильно встряхивая. Он открыл глаза и сонно улыбнулся мне. — Двигайся! — потребовала я. — Джейми, ты должен двигаться!

— Я не могу, — безмятежно ответил он. — Я ведь уже говорил тебе. — И он снова закрыл глаза.

Я вцепилась в его ухо и начала жестоко крутить его и колоть ногтями мочку. Джейми рыкнул и отдернул голову.

— Проснись! — снова потребовала я. — Ты меня слышишь? Проснись сейчас же! Двигайся, черт тебя побери! Дай мне руку!

Я не стала ждать, пока он это сделает, а просто забралась под плащ, схватила его руку и начала с бешеной силой растирать ее. Он снова открыл глаза и нахмурился, глядя на меня.

— Я в порядке, — сказал он. — Просто устал немножко, понимаешь?

— Шевели руками, — приказала я, подталкивая его. — Хлопай в ладоши, поднимай руки вверх, опускай… А ноги у тебя что, совсем не движутся?

Джейми устало вздохнул, как будто только что сам себя вытащил из болотной трясины, и что-то пробормотал себе под нос по-гэльски, но тем не менее начал очень медленно поднимать и опускать руки, сгибая их в локтях. После очередного ряда понуканий он сумел все-таки расслабить лодыжки и начал также осторожно поворачивать ступни из стороны в сторону, — однако попытка пошевелить ногами целиком тут же вызывала у него судорогу в спине.

Джейми был очень похож на лягушку, пытающуюся взлететь, но у меня не было ни малейшего желания смеяться. Я не знала, действительно ли ему грозит смерть от переохлаждения, но я не желала давать случаю ни единого шанса. Постоянно понукая Джейми, ругаясь и жестоко дергая, я все-таки заставила его продолжать эти упражнения и добилась того, что он окончательно проснулся и задрожал. И настроение у него сразу стало хуже некуда, но уж на это я и вовсе не собиралась обращать внимание.

— Продолжай шевелиться, — посоветовала я ему. Я поднялась на ноги с некоторым трудом, потому что все тело у меня затекло от долгого сидения на корточках. — Двигайся, тебе говорят! — снова рявкнула я, потому что он тут же начал снова засыпать. — Только остановись, и я прыгну ногами прямо тебе на спину, клянусь!

Я тупо огляделась по сторонам, не зная, что ищу. Снег продолжал падать, и уже в нескольких футах ничего не было видно. Но нам необходимо было найти укрытие — более надежное, чем просто какой-то камень.

— Тсуга, — процедил Джейми сквозь зубы. Я посмотрела на него сверху вниз, и он дернул головой, показывая на густые заросли хвойных деревьев неподалеку от нас. — Возьми тесак. Большие… ветки. Шесть футов. Сруби четыре. — Он дышал тяжело, но его лицо чуть-чуть порозовело, и я могла это заметить, несмотря на почти полное отсутствие света. Он перестал махать руками, несмотря на все мои угрозы, и стиснул зубы, потому что они стучали от дрожи; я предпочла бы не видеть этого симптома.