Сказка на ночь - Алехин Леонид - Страница 10

У самой двери Эрика услышала за своим плечом.

— Я совсем забыл.

Обернувшись, она увидела доктора ван Рихтена. Он стоял, протягивая к ней руку. За его спиной опадал мерцающий туннель из дождевых капель. Только тренированные глаза Эрики видели этот след оставшийся от «месмерового перемещения».

В отсутствии свидетелей, Гаспар предпочитал не полагаться на свою больную ногу, передвигаясь экзотическим, зато более скоростным способом.

— Сегодня на адрес Клиники пришло письмо, — в железных пальцах ван Рихтена подрагивал белый прямоугольник. — На твое имя.

Она взяла конверт, прикрывая полой плаща, попыталась прочесть имя адресата. В полумраке буквы сливались. Сыворотка, обостряющая все ее чувства, потеряла действие.

Гаспар услужливо поднес к ее лицу палец со вспыхнувшим огоньком.

«Эрике Браут», — прочла она надпись фиолетовыми чернилами, уже немного расплывшуюся от влаги.

— Мне пора, — сказал Гаспар ван Рихтен. — Боюсь заржаветь.

Она улыбнулась в ответ на его привычную шутку. Повернулась к двери, прижимая конверт к яростно забившемуся сердцу.

Доктор ван Рихтен несколько секунд озабоченно смотрел ей в спину, перед тем, как испариться с легким хлопком.

Эрика прокралась в спальню «лунным шагом», чтобы не разбудить Кристофа, заснувшего в кресле.

Он бы не заметил ее, даже если бы не спал. Милый, милый Кристоф был всего лишь человеком, не знающим о девяти способах проникать в закрытые помещения незамеченным.

Утраченная мудрость восточных наемных убийц была для него пустым звуком, а не обязательным элементом подготовки.

Поэтому Эрика выбрала его.

Но Гретхен ей обмануть не удалось. Отчасти потому, что она была еще совсем ребенком. Дети чувствуют лучше взрослых. Отчасти из-за маленького сторожевого сюрприза, зашитого в ее плюшевую собаку.

— Мама, мама, — раздался шепот.

— Тихо, маленькая, — Эрика присела на край кровати. Коснулась губами лба Гретхен. — Почему ты опять не спишь?

— Мама, я во сне придумала вопрос.

Эрика вздохнула. Ну, что за неугомонное создание.

— Какой вопрос? — прошептала она в маленькое ухо и потерлась о него носом.

Гретхен хихикнула.

— Мама, не надо, нос холодный. Мама, не надо, говорю.

— Все, все. Я просто ужасно соскучилась.

— Ты будешь слушать вопрос?

— Буду. Уже вся слушаю.

— Мама, а если охотник помог Красной Шапочке бесплатно, то он должен был умереть, да?

Внутри стало пусто и холодно.

— Почему?

— Ну, ты же говорила, что на его семье лежит проклятье. За то, что его дедушка попросил награду…

— Прадед, — поправила Эрика. — Граф Отто Вольфбейн.

— Да, прадед. И проклятие убило Рудольфа, да?

— Я не знаю милая. Может быть, за то, что Рудольф спас тогда эту маленькую девочку, Бог простил его семью?

— Это правда мама?

— Я не знаю, — сказала Эрика. — Но думаю, что у этой сказки хороший конец. А теперь быстро спать.

«Не знаю» это была единственная доступная ей правда. До сегодняшнего дня.

Под светом зеленого абажура в кабинете она еще раз внимательно прочла надпись на конверте. Незнакомый витиеватый почерк.

Вскрыла конверт.

На стол выскользнул плотный картонный прямоугольник. Фотография. Больше в конверте ничего не было.

Очень качественный снимок, четкий — сразу видна рука профессионала.

На фотографии Рудольф. Совсем не изменившийся. Все в той же пилотской куртке. И самолет на заднем плане.

Лицо у Рудольфа настороженное. В руках Волчий Убийца. Интересно, можно ли посчитать новые зарубки у него на прикладе?

Эрика смотрела на фотографию так внимательно, что у нее заболели глаза. Вокруг Рудольфа какие-то джунгли. Когда же сделано фото? Может быть, до их встречи в Шварцвальде?

Она перевернула снимок в поисках даты. И увидела сделанные в столбик надписи. Почерк тот же, что и на конверте. Слева названия городов. Справа числа.

Вечитлан 12.05.29

Дансборо 22.07.29

Нью-Йорк 9.08.29

Лондон 14.09.29

Дрезден 24.10.29

Потсдам — ?

Что это? Пункты маршрута? Где это место Вечитлан? И почему предпоследним пунктом указан Дрезден? А вместо последнего числа вопросительный знак.

Эрика взяла в руки конверт, покрытый сливающимся узором почтовых штемпелей. Отправлен в Лондоне. Четырнадцатого сентября.

Двадцать четвертое октября это послезавтра.

Послезавтра отправитель письма собирается прибыть в Дрезден.

Она не плакала двадцать лет. На улице, где приходилось охотиться на крыс, чтобы не умереть от голода. В приюте, выхаркивая ошметки собственных легких. В тренировочном зале под ударами бамбуковой палки наставника. После первых заданий, где ей приходилось видеть вещи, от которых взрослые сильные мужчины теряли дар речи и содержимое желудков.

Никогда.

Последний раз ее слезы оросили остро пахнущую куртку и колючую щеку высокого человека с серыми глазами.

Когда по дороге домой у него на руках она осознала, что бабушки Греты больше нет.

Когда он вышел из дверей ее дома и сказал, что оборотень успел побывать здесь. И это значило, что мама тоже мертва.

Но сильнее всего она плакала, когда он оставил ее напротив полицейского участка. И сказал, что они больше не увидятся. Он не хочет ей лгать, будто собирается навещать ее. Ей нет места в его мире, мире вечной охоты и преследования.

Он так сказал, взяв ее за подбородок, и заглядывая в глаза. Я ухожу. Навсегда. Будь сильной, пожалуйста.

Сказал, перед тем, как раствориться в утреннем тумане и пелене набежавших слез.

Она плакала без остановки почти сутки. Навестивший ее городской врач прописал ей снотворные таблетки.

Эрика проглотила таблетку и под одеялом отрыгнула ее себе в кулачок. Она засунула ее в бутылку, к которой прикладывался полицмейстер. И той же ночью убежала из участка.

По дороге она решила никогда больше не плакать. Быть сильной. И, во что бы то не стало, найти дорогу в мир охотника.

Раз он не захотел брать ее с собой, она придет к нему сама.

Двадцать лет спустя охотник снова смотрел на нее. С желтоватой поверхности снимка.

Он вернулся. Эрика знала, вернулся за ней.

И она поняла, что ждала его все эти проклятые годы. Единственного незнакомца, который оказался к ней по настоящему добр.

Что он скажет ей?

«Посмотри, ты стала совсем взрослая».

Что она ответит ему?

«Да, моей дочке почти столько, сколько было мне тогда».

Он спросит

«Ты знаешь, зачем я пришел?»

Она ответит

«Нет».

Или она ответит

«Знаю».

Это ничего не меняет. Он все равно скажет:

«Я хочу, чтобы ты ушла со мной. Навсегда».

Что она ответит ему?

Она не знает.

На другом конце города о ней думал доктор ван Рихтен, наставник и друг. В соседней комнате Кристоф шептал ее имя во сне. Малютка Гретхен ворочалась в своей кроватке.

Протянув руку, Эрика выключила лампу. За окном светало.

Она принесла плед и укрыла мужа, спящего в кресле. Постояла над кроваткой Гретхен. Малышка открыл один глаз, глядя на нее.

— Мама, когда я вырасту, я буду такой же сильной, как ты?

Нагнувшись, Эрика взъерошила черные густые кудри.

— Ты уже сильная, волчонок.

— Правда?

— Правда.

Гретхен улыбнулась. И тут же заснула.

Я не знаю, чем кончится эта история.

Это так просто сказать: жила-была маленькая девочка, которой мама запрещала говорить с незнакомцами.

И так сложно придумать, что случится, в конце концов, если девочка не послушает маму. Ведь маленькие девочки очень часто бывают непослушными.

А вы всегда слушаете своих мам и пап? Почему же вы до сих пор не спите?

Не можете уснуть, пока сказка не кончится?

Тогда давайте все вместе будем сильно-сильно надеяться, что сказка кончится хорошо. Ладно?

Когда ночь стучится в наши двери, надежда это все, что у нас остается.

Впервые рассказ был опубликован в мартовском номере журнала «Мир Фантастики» .