Папа, мама, бабушка и восемь детей в лесу. - Вестли Анне Катарина - Страница 6

— Бабушка, по-моему, кто-то ходит вокруг дома! Я слышала чьи-то шаги, честное слово!

— Бабушка, ты не забыла запереть дверь? — взволнованно спросила мама. — Надо же так случиться, что папы как раз нету дома!

— Дверь заперта, не волнуйся, — прошептала бабушка. — А для верности я и стол к двери придвину!

Самоварная Труба забеспокоилась ещё больше. Шерсть у неё на спине встала дыбом, и она громко залаяла.

— Мартин, ты ещё не лёг? — спросила бабушка.

— Нет, нет. Никто не спит.

— Идите все сюда, у нас будет военный совет! — шёпотом распорядилась бабушка.

На лестнице появились Милли, Мона и Мортен в ночных рубашках.

— Возле дома кто-то ходит — это так же верно, как то, что я пятьдесят лет доила коров, — сказала бабушка.

— Как жалко, что мы теперь живём не в городе. Там бы мы могли постучать в пол, и Хенрик с Нижней Хюльдой сразу прибежали бы к нам на помощь, — сказала Милли.

— Мы и без них не пропадём, — гордо заявила бабушка.

— А почему стол стоит возле двери? — спросил Мартин.

— Ш-ш-ш! — шикнула на него бабушка.

— Помолчите минутку и прислушайтесь, может быть, это только наше воображение, — сказала мама.

Все прислушались, и теперь уже не было сомнения, что по двору кто-то ходит. Они услышали не только шаги, но и голоса.

— Вот беда, их, оказывается, двое! — вздохнула бабушка.

— Бабушка, ты боишься? — спросила Марен.

— Боюсь? — Бабушка очень удивилась. — Ещё что! Им с нами всё равно не справиться! Да это самое интересное, что случилось с тех пор, как мы переехали сюда из города. А то было уж слишком тихо и скучно. Ш-шш, давайте ещё послушаем!

В дверь постучали. Бабушка приложила палец к губам и покачала головой. Вслед за ней все повторили её жест. Мона зажала пасть Самоварной Трубе, чтобы та не залаяла. За дверью снова послышались голоса.

— Ну-ка, проверьте, все ли окна заперты, и принесите сюда свои одеяла, — распорядилась бабушка.

Дети побежали за одеялами.

— Одеяла повесьте на окна! — приказала бабушка. — А теперь мы пристроим над дверью ведро с водой. Если разбойники откроют дверь, оно опрокинется прямо на них.

— Вот здорово! — засмеялся Мадс.

— И ещё надо написать большое объявление: «Берегитесь злой собаки!» Ты можешь написать его быстро, Мадс? — спросила бабушка.

— Сейчас! У меня есть бумага. Я напишу:

Так будет страшнее!

— Хорошо! Мы выставим это объявление в окне на кухне, — сказала бабушка. — Если у них есть карманный фонарик и они прочтут наше объявление, они непременно испугаются!

— А что бы нам ещё придумать? — спросила Марен.

— Я придумала, — сказала бабушка. — Я возьму свечу и пойду на чердак…

— Только не свечу. Ты устроишь пожар, — испугалась мама.

— Ладно, тогда дайте мне карманный фонарик.

Мадс протянул бабушке фонарик.

— Я завешу окно на чердаке синей тряпкой. Не пугайтесь, если услышите страшные завывания. Я буду выть, чтобы они приняли меня за привидение.

Бабушка поднялась на чердак. Вскоре в окне чердака загорелся синеватый свет и послышался протяжный жалобный вой.

За дверью стало совершенно тихо. Бабушка спустилась вниз.

— Ну как, хорошо я выла?

В это время в дверь опять постучали, и мужской голос спросил:

— Есть кто дома? Принимайте гостей!

— Вот негодяй! — Бабушка не на шутку рассердилась. — Какие ещё гости? Забирай своих людей и проваливай отсюда. Нам не впервой сражаться с разбойниками.

— Но мы вовсе не разбойники, — сказал за дверью робкий женский голос.

— Не разбойники? А кто же вы тогда, позвольте вас спросить? Я не желаю с вами разговаривать, но, может быть, вы объясните мне, что вы делаете в лесу поздно ночью? — спросила разгневанная бабушка.

У мамы был такой вид, точно она только что проснулась:

— Бабушка! Бабушка! Скорей отопри дверь! Ведь это…

— Твоя воля, — перебила её бабушка. — Но если в тебя угодят чем-нибудь тяжёлым, я не виновата.

Мартин помог бабушке отодвинуть стол. Бабушка отперла замок. Дверь отворилась, и тут произошло то, на что бабушка не рассчитывала. Ведро с водой опрокинулось ей на голову. А за дверью стояли испуганные Хенрик и Нижняя Хюльда.

— Мы уже думали, что вы нас так и не впустите, — жалобно сказала Хюльда.

— А-п, буль-буль, — произнесла бабушка.

— Идём, бабушка, я тебя вытру. — Хюльда схватила полотенце и начала вытирать бабушке волосы.

— Мы подумали, что вам надо помочь, пока папы нет дома, — объяснил Хенрик. — У Хюльды в сумке много всяких припасов…

— А мы вас так встретили! Какой позор! — смутилась мама.

— Мне ещё никогда в жизни не было так страшно, — призналась Хюльда. — Я чуть не убежала назад, в город. Но страшнее всего это привидение на чердаке. Бр-р, даже вспомнить жутко.

— Ты правда испугалась? — Бабушка была в восторге. После холодного душа и особенно после того, как выяснилось, что это вовсе не разбойники, бабушка чувствовала себя немного сконфуженной, но, услышав про привидение, она просияла: — Я очень рада, что оно было такое страшное!

— Пока бабушка с вами, вам нечего бояться, — уверенно сказал Хенрик.

При этих словах бабушка совсем расцвела и снова принялась за своё вязанье.

— Я тебе тоже свяжу носки, Хенрик, — пообещала она.

А потом бабушка сварила кофе, Хюльда вытащила из сумки пирожные, и все уселись за стол. В этот вечер в домике в лесу долго никто не ложился спать.

Голодные печи

Папа, мама и восемь детей стояли и смотрели на кухонную плиту.

— Смотри, — сказала мама, — час тому назад ящик для дров был полон, а теперь эта прожорливая печь всё съела. Никогда в жизни не видела такой обжоры.

— Хм, боюсь, как бы эта обжора не выжила нас из дому, — заметил папа.

— Моя печка тоже не лучше, — сказала бабушка, выходя из своей каморки. — Сегодня она уже съела не меньше десяти поленьев.

Все пошли к бабушке и посмотрели на её маленькую печурку, которая весело и беззаботно потрескивала. В комнате было тепло и уютно.

— А как у вас, дети? Ваши печи тоже хотят есть? — спросил папа.

— Да, очень, — ответила Мона. — Сегодня наша печка съела две порции дров и хотела добавки, но я сказала, что больше она не получит ни полешка. В сарае и так уже почти ничего не осталось.

Действительно, печи в этом доме постоянно хотели есть и дров шло очень много. Папа сделал всё, что мог, чтобы утеплить дом. Он тщательно заткнул щели, но стены в домике были ветхие, и, как только огонь угасал, тепло мгновенно улетучивалось из комнат.

Папа обследовал сарай. Ему казалось, что он купил много дров и что их хватит на всю зиму, но настоящие холода ещё не начались, а дров осталось уже меньше половины. Нет, это никуда не годится!

Он вышел во двор и подошёл к грузовику.

— Придётся нам с тобой, приятель, съездить кой-куда, — сказал папа.

— И я с вами, — попросился Мортен.

— И я! — следом за ним сказал Мартин.

— И я! И я! И я! — закричали все остальные.

— Ладно! Одевайтесь потеплее и поехали, — согласился папа. — Наш путь не очень далёк.

Сначала грузовик ехал лесом, потом свернул налево, и вскоре дети увидели на холме хутор. Грузовик въехал во двор и остановился перед домом. Папа вышел из кабины, а дети с удивлением свесились через борт.

— Папа, куда ты? Ты хочешь купить здесь молока?

— Нет. Я хочу узнать у хозяина хутора, не продаст ли он нам немного дров. Лес-то, в котором мы живём, принадлежит ему.

— Лес, в котором мы живём? — удивилась Марен. — Но это ведь наш лес!

— Конечно, наш! — воскликнула Марта.

— Нет, кусок леса, где стоит наш дом, и вот это поле принадлежат этому хуторянину. Сидите смирно, я сейчас вернусь, — сказал папа и вошёл в дом.

— Можно подумать, что это не наш лес! — возмутилась Марта.