Четверо и Крак - Кораблев Евгений - Страница 9

Недоеденные куски он не бросал, а прятал в угол стены, в доски и – мало того! – сверху над кусками воткнул носом в щель какую-то тряпку, так что получилось вроде шкафа с занавеской.

Ребята только ахнули, когда Гришук привел их и показал эту работу. Они невольно прониклись уважением к хитрой птице.

Крак был не только озорник и хитрец, но и необыкновенно привязчив. Он не отставал от ребят ни на шаг. Каждый раз, когда после нескольких часов отсутствия входил Гришук, преимущественно кормивший его, Крак всегда ласково кричал что-то и махал крыльями, очевидно, по-прежнему считая Гришука своей заботливой мамашей-вороной.

Ребята привязались к нему, как привязываются к любимой собаке или кошке.

Их коллекции обогатились за это время многими растениями, насекомыми, но из живых представителей лесного мира был только Крак. Впрочем, это был скорее член экспедиции.

III. Лесной пожар

Обследования, произведенные вокруг места стоянки, ничего утешительного не принесли, и ребята двинулись дальше на север, стараясь придерживаться течения речонки, в верховьях которой ожидали найти Вогульские пещеры.

Так в этом направлении они прошли по сильно заросшей местности еще три дня.

Однажды Андрей проснулся утром от какого-то тревожного ощущения.

– Что за черт! Вот так туман! – вскричал он, поднимая голову.

Деревья кругом были затянуты белой мглой. Солнце едва виднелось багровым шаром. Однако по сильному запаху гари он сейчас же понял, что это не туман.

Леса горят!

Пока пожар далеко – это было неопасно. Но если ветер погонит огонь в их направлении...

Поднялись в тревоге и остальные ребята.

– Одно хорошо, – шутил Федька, – комарья теперь не станет.

– Верно! – обрадовался Гришук.

Гнус за последние дни положительно изводил их.

– Так-то оно так, зато прокоптишься.

– Ну, прокоптиться – куда ни шло, лишь бы не поджариться, – высказал опасение Тошка.

– Убежим, – рассмеялся Андрей.

Но скоро ребятам пришлось задуматься не шутя.

Лесной пожар – серьезная опасность. Пока ветер нес дым с запада. Пожар не шел навстречу им и не догонял их, а забегал сбоку. Надо было уйти от него.

Крак тоже тревожился. Он сидел, глупо разинув рот, склонив голову набок, как в сильные жары, и обалдело глядел на ребят.

Ребята торопливо поели, сложились и двинулись в путь. Днем они даже не делали привала, чтобы уйти подальше.

К вечеру дым поредел, и солнце проступало ярче. Все обрадовались, думая, что обошли горящий район. Но уже ночью от дыма вновь трудно стало дышать, а утром едва виднелись верхушки ближайших деревьев.

Крака пришлось посадить в корзинку и завязать тряпкой, так как в дыму он мог заблудиться и потерять ребят. Он, выражая недовольство, шипел и сквозь тряпку щипал Гришуку руки.

Во время лесных пожаров, захватывающих на Урале иногда десятки верст, в огне ежегодно погибают тысячи живых существ, не успевших вовремя выбраться из района, охваченного пламенем. Меняется ветер, меняется и направление пламени, и огненная река устремляется с ревом и воем по новому руслу за новыми жертвами, оставляя после себя черную обгорелую землю и пни. Особенно жутко, когда огонь охватит участок сухих елей и сосен. Пламя поднимается выше деревьев и сопровождается таким оглушительным ревом, что за сотню шагов не слышно голоса.

Ребята сразу поняли, что приходится забыть об экспедиции, а надо думать о спасении. И даже не думать, а спасаться. И как можно скорее. Дым валил все гуще и гуще, солнце утонуло в нем. Перехватывало дыхание.

– По ветру! – крикнул Андрей.

Ребята бегом кинулись по направлению стлавшегося дыма.

На их счастье, ветер был не силен. Они давно оставили течение реки и бежали, совсем не раздумывая, куда это приведет, заботясь лишь о том, чтобы найти место, где можно дышать.

Чаща рвала их одежду, вереск цеплялся за грудь, ели больно хлестали по лицу. Под ноги попадали пни и сгнившие деревья, они спотыкались, падали и снова бежали. Это было настоящее бегство от догонявшего неумолимого врага.

– Хоть бы река какая или болото! – простонал, совсем изнемогая, Федька.

Но кругом стоял хвойный лес, сухмень – костер, готовый вспыхнуть от искры.

К вечеру, после дня такого безумного пути, ноги отказались повиноваться, и ребята в изнеможении повалились на траву.

– А как будто становится легче, – сказал Андрей через полчаса.

– Верно.

К ночи ветер, действительно, стих, дым стал несколько реже, и можно было дышать.

Близкий медвежий рев поднял было ребят на ноги, но, очевидно, зверю было не до людей. Звери и птицы тоже спасали теперь, кто как мог, свою жизнь.

Но утро настало хуже вчерашнего. В дыму едва можно было различить друг друга. Не дождавшись восхода солнца, ребята пошли дальше в том же направлении, но ноги и все тело болели, и двигались они медленнее. В полдень силы им совсем изменили. Неподалеку от них, пересекая дорогу, промчался, как безумный, производя страшный треск и шум, сохатый. В том же направлении пронеслись стаи птиц. Очевидно, пожар пошел быстрей. И, действительно, дым опять повалил гуще.

– Побежим за зверями, – предложил Тошка, – вероятно, они чуют где-нибудь воду!

Ребята переменили дорогу.

Сначала им казалось, что они даже приближаются к пожару, но вскоре они заметили, что стало легче дышать.

Так они бежали часа два, показавшихся им целой вечностью.

– Вода! – вдруг заорал неистово Андрей.

В ту же минуту все разом зашлепали по грязи и воде. Охватила приятная прохлада. Они оказались в болоте.

Немного передохнув, они опять побежали вперед, чтобы отойти подальше от леса.

Растительность резко изменилась. Деревья стали мелки и редки. Показался багульник. Внизу между кочками, среди мхов, стояла вода. Еще с версту в глубь мохового болота, и они спасены. Здесь огонь не найдет пищи.

И у них хватило сил и духу пройти среди дыма по кочкам и воде эту версту. Добравшись до сваленного грозой дерева, они почти упали на него.

IV. В болотах

От огня они могли считать себя в безопасности. Но не от дыма.

Дым и гарь наполняли кругом воздух и не позволяли видеть ничего в полсотне шагов. Ветер стих, и белая пелена висела теперь неподвижно. Огонь или остановился у болота, или стих вместе с ветром. Впрочем, к ночи он всегда стихал, но ничто не гарантировало, что с утра не возобновится. Во всяком случае лучше было уйти от него подальше. Но куда идти в этой сплошной дымовой завесе?

Этого они не знали и все-таки, чуть передохнув, двинулись вперед.

Куда они шли, они бы и сами не могли сказать. Шли в туман, наугад, ежеминутно рискуя провалиться в трясину. Компас они потеряли во время своего отчаянного бегства. В дыму, застилавшем болото, не было никакой возможности ориентироваться. Они выбирали направление, где им казалось больше воды.

Ночевать пришлось на дереве. Внизу из-за сырости было невозможно.

С утра они доели последние остатки вареного мяса и снова пошли. Казалось, в лесу пожар вновь разгорался. В дыму, снова сгустившемся, пролетали стаи птиц. Бешено промчалось несколько зайцев, козлов. Ребята побежали в том же направлении.

Ноги их вязли в болотистой почве, иногда они погружались до колен в воду, но мысль о возможности задохнуться в дыму подхлестывала, и они вновь бежали.

Ночь опять несколько успокоила, но на утро бегство возобновилось с прежней силой. Вдобавок сегодня ребята почувствовали голод. Однако о том, чтобы заниматься охотой, нечего было и думать.

Крак сидел в корзине, как неживой, и Гришук уже опасался, что он задохся. Но когда он запустил под тряпку руку, хороший щипок показал ему, что Крак еще достаточно силен.

Вечером судьба смилостивилась над ними. Когда Андрей вытащил из костра головешку и стал прикуривать, на ней вдруг зашипели капли воды.

– Неужели дождь? – он протянул головешку вверх и тотчас радостно убедился в этом.