В разные стороны? - Айзекс Мэхелия - Страница 7

Бенедикта покачала головой. Все трюки и уловки несносного брата были ей хорошо известны.

– Я хочу знать, зачем ты вызвал меня сюда, – твердо сказала она. – Безусловно, я рада тебя видеть. Но если тебе нужен мой совет, и не более, ты мог бы ограничиться телефонным звонком.

Фредерик оскорбленно насупился.

– Ну что ж, по крайней мере, начистоту!

– Фредди!

– Ну ладно, ладно. – Он поднялся с кресла и, опираясь на костыли, доковылял до балкона. – Мне нужна твоя помощь.

– Моя помощь? – Бенедикта вышла на свежий воздух вслед за братом. – А какого рода, позволь спросить? Хочешь вернуться в Австралию? Я угадала? Хочешь, чтобы я поддержала тебя на первых порах?

– Скажешь тоже! – Брат изумленно заморгал, такая мысль ему, похоже, и в голову не приходила. – Бенни, запомни раз и навсегда: в Австралию я не вернусь ни за что и никогда. Мне нравится Италия. Здесь мой дом. Ну, не этот особняк, конечно, хотя, если повезет, в один прекрасный день, и он мне достанется. – Фредерик лукаво улыбнулся, но, видя, как хмурится сестра, разом посерьезнел. – Нет, я имею в виду другое: у меня здесь хорошая работа, клиенты меня ценят. Только полный идиот бросил бы Неаполь, турфирму и красавицу жену и отправился бы искать счастья на новом месте.

– Тогда чего же ты хочешь?

– Не торопись, пожалуйста, – запротестовал Фредерик. – Я как раз к тому веду. Понимаешь, Бенни, для меня это очень непросто. Я обдумал проблему со всех сторон, и...

– И к чему же ты пришел? – не сдавалась Бенедикта, которая увиливаниями и умалчиваниями брата уже была сыта по горло. – Фредди, если ты рассчитываешь, что я поговорю с Джованной и попытаюсь ее урезонить...

– С Джованной? – Фредерик отошел от перил и шагнул к сестре. – Джованна тебя и слушать не станет. – Он состроил гримасу. – Моя ненаглядная женушка слепа и глуха ко всему, что свидетельствует против Ланци. Для нее этот мерзавец – идеал и совершенство!

– Вот и славно, что так, потому что я как раз хотела сказать, что ничего подобного делать не стану, – отрезала Бенедикта. – Ну же, Фредди, к делу. Что у тебя на уме?

Фредерик, понурившись, созерцал свою загипсованную ногу, словно надеясь прочитать нужные слова на шероховатой белой поверхности. И когда Бенедикта уже собиралась демонстративно повернуться и заняться своими делами, выпалил:

– По правде сказать, я не хочу, чтобы ты вообще говорила об этом с кем-либо! – Он помолчал. – Я хочу, чтобы ты воспользовалась всеми доступными тебе способами и обезопасила меня от Ланци!

Бенедикта открыла глаза: утро только занималось. Организм ее пока еще жил по сиднейскому времени, и, хотя накануне вечером она заснула с превеликим трудом, спать ей уже не хотелось.

Мозг ее напряженно работал. С тех пор как Фредди огорошил ее своим заявлением, прошло двенадцать часов, но Бенедикта до сих пор не могла опомниться от потрясения. Ей казалось, что брат обманул ее, предал. Больше она никогда в жизни не сможет доверять ему!

Неужели у него, в самом деле, хватило наглости просить ее воспользоваться своим влиянием на Паоло? Неужели Фредди действительно считает, что Паоло Ланци прислушается к ее увещеваниям? Бенедикта вот уже два года не виделась с этим человеком. Нестерпимая сердечная боль осталась в прошлом, и воскрешать ее в памяти и наяву ей отнюдь не хотелось.

Кроме того, Фредди имел в виду отнюдь не методы словесного убеждения. Как недвусмысленно дал понять брат, никакие уговоры тут не помогут. На самом деле он хотел, чтобы Бенедикта попыталась пробудить в Паоло былое пламя. Сделала все, чтобы тот оставил в покое его, Фредерика, жену. То есть переключила внимание этого донжуана и сердцееда на себя. Иными словами, соблазнила его по возможности.

Ну, какой любящий брат потребует от сестры такой жертвы?

Отбросив простыню, Бенедикта спустила ноги на пол. Ее не оставляло ощущение, что все происходящее с ней ночной кошмар, не более. Но, наступив босой ступней на сережку, оброненную накануне вечером, она убедилась: никакой это не сон.

Все равно кошмар, пусть и не ночной, подумала молодая женщина, подбирая «золотой «гвоздик» и вдевая его в ухо. Хозяева дома явно считали, что Бенедикта сама напросилась в гости, и притом на неопределенный срок.

– Как долго вы у нас побудете? – учтиво осведомилась Эмилия за ужином, передавая Бенедикте блюдо спагетти, обильно приправленных базиликом и чесноком. – Фредерик так и не сказал нам, какие у вас планы.

Вот уж неудивительно. Внутри у Бенедикты все кипело от гнева. Фредерик, конечно же, отвел глаза, избегая встречаться взглядом с сестрой.

– Я еще толком не решила, – сдержанно ответила молодая женщина, оставляя себе путь к отступлению. – Когда Фредди рассказал мне об аварии, я подумала, что просто обязана приехать и убедиться, что жизнь его вне опасности. Надеюсь, я вас не слишком обременила.

– Разумеется, нет, – заверил ее Доменико да Фабриано. Врожденная учтивость никогда не позволила бы ему ответить иначе. – Вы сестра Фредерика, милая Бенедикта. И в нашем доме вам всегда рады. Надеюсь, ваш брат не преминул вас в этом уверить.

Бенедикта изобразила улыбку. Ей было очень неловко и стыдно принимать гостеприимство этих людей, при этом их, строго говоря, обманывая. Она с трудом заставила себя съесть немного спагетти со знаменитым итальянским сальса ди помодоро, томатным соусом, и ломтик жареной меч-рыбы. В иное время она бы непременно воздала должное этому деликатесу, но сегодня, сославшись на усталость, поспешила уйти к себе.

С невесткой Бенедикта за весь вечер и парой фраз не обменялась. Джованна была непривычно молчаливой, в разговор не вступала и словно замкнулась в себе. Уж не заподозрила ли итальянка, зачем Фредди срочно вызвал сестру в Неаполь? Нет, вряд ли. Впрочем, Джованна и с мужем почти не разговаривала.

И что же из этого следовало? Неужели у Фредерика действительно есть повод для подозрений? Сам он клятвенно уверял, что на карту поставлено его счастье. Дескать, если Джованна от него уйдет, он этого не переживет, покончит с собой. Бенедикта ничуть не сомневалась, что это лишь фигура речи. Ее брат всегда был склонен к напыщенным преувеличениям. Но что он и впрямь расстроен, сомневаться не приходилось.

Молодая женщина покачала головой – ситуация складывалась просто невероятная! Неужели Фредди пригласил ее в Неаполь только потому, что вдруг вспомнил, как два года назад Паоло вроде бы ею заинтересовался? Разве она сумеет заставить чужого, по сути дела, мужчину, несмотря на их пылкий роман в прошлом, предпочесть ее своей утонченной кузине? Чушь несусветная! К тому же она помолвлена с Кевином и не может не считаться с чувствами жениха только потому, что Фредди его на дух не выносит. Нет, никогда она не станет вести себя как... последняя потаскушка!

Взяв со стола вторую сережку, Бенедикта босиком дошла до окна, по пути застегивая замочек. Подняла жалюзи, открыла балконную дверь и вышла в прохладное, сумеречное утро.

На горизонте уже обозначилась светлая полоса, предвещающая рассвет, хотя сад еще тонул в полумраке. Где-то журчала вода – видимо, садовник уже взялся за дневные труды. Ухоженные лужайки и роскошный розарий наводили на мысль о том, что заботой их не обделяют. Не желая попасться на глаза работникам в ночной рубашке, Бенедикта ушла обратно в комнату.

Подумав, что душ поможет ей убить время, а заодно освежит ее и прояснит мысли, Бенедикта вошла в ванную. Ну не чудесно ли, думала она, разглядывая пузырьки и бутылочки с шампунями и гелями. Когда она гостила у Кевина, жених вечно стремился попасть в ванную первым и ничуть не считался со временем. Порой случалось так, что Бенедикте приходилось уезжать на работу, так и не приняв душ, поскольку время поджимало, а опаздывать она не любила.

Зато сегодня утром с «очередностью» не было никаких проблем. Однако мысль о Кевине напомнила молодой женщине о необходимости позвонить ему, не откладывая. Зная жениха, она не сомневалась, что тот справился в аэропорту, благополучно ли долетел ее рейс, а дальнейшее его уже не слишком занимало. И все же надо было объяснить Кевину, что происходит.