Охотники ночного города - Афанасьев Роман Сергеевич - Страница 63

– Тут недалече, – сухо бросил он, доставая из кармана цветастый пластиковый кисет с табаком. – До помойки дойдем.

– А мусоропровод? – потрясенно спросил Кобылин.

– Опять забился, сука, – посетовал старик. – Уже месяц носим вон к тем бакам. Ну, хоть забирают машиной, и то ладно.

Кобылин поежился. Ему было немного не по себе под взглядом старика – тот словно видел его насквозь. Он пристроился рядом с Кузьмичом, стараясь идти вровень с ним. А тот достал из кармана куртки белую полоску бумаги и ловко, в пару движений, свернул папиросу.

– Так чего ты насчет Васи-то хотел узнать? – спросил он, доставая коробок спичек.

– Да вот, – развел руками Кобылин. – Хотел узнать, не было ли чего подозрительного в тот вечер. А то милиция глупости говорит. Тело потеряли, тело нашли, сатанистов каких-то поминают.

– А чего ж, – отозвался Кузьмич, затягиваясь папиросой. – Сатанисты, они нынче везде, куда ни плюнь.

В подтвержденье своих слов он смачно харкнул в сугроб – так убедительно, что Кобылин вздрогнул, невольно ожидая появления из сугроба сатаниста – с черепом в руке и вилами.

– Помер Вася, – продолжал старик. – Сердечко пошаливало, вот и все. А потом, верно, потеряли его. Вышел наш Палыч за куревом, вернулся – а нету Васи. Но, говорят, нашли в соседнем районе. Нам-то не говорят, ну, может, дочке подробности расскажут, когда появится.

– А тут что говорят? – осторожно спросил Кобылин. – Ну, соседи…

– Говорят, на органы скрали Васю, – отозвался Кузьмич. – Да не успели спрятать.

– Ну? – сказал охотник, приноравливаясь к говорку старика. – А вы что думаете?

– Бздят, – веско уронил Кузьмич. – Вася старый хрен, какие с него органы, смех один. Пересадят кому, да тот и загнется.

Старик остановился у большого мусорного бака на колесиках и махнул рукой спутнику. Кобылин послушно поднял мешок и аккуратно опустил его в бак. Сунул руки в карман, глянул на старика, что затянулся папироской.

– А подозрительное было, – отозвался тот, поймав взгляд Кобылина. – После того как Васю-то нашли да позвали Палыча, я во двор вышел. Покурить. Внучок у меня дыма табачного не переносит. А я разволновался, значит, да и пошел на перекур.

Кузьмич прикрыл глаза, словно пытаясь точнее припомнить, что именно он увидел, и Алексей насторожился. Сердце екнуло, подсказывая, что это уже не пустые беседы у подъезда.

– Здесь, – старик ткнул пальцем в землю. – У бака. Стоял посторонний и пялился на наш подъезд. На меня пялился тоже, собака. Да наверх посматривал, на окно Васино, словно прицеливался.

– Посторонний? – переспросил Кобылин. – Как выглядел?

– Черный человек, – зловеще произнес Кузьмич. – Весь черный, с ног до головы. Только глаза сверкают. И морда черная вся.

– Черный человек? – ошалело переспросил охотник.

– Сатанист, не иначе, – убежденно ответил Кузьмич.

– И что, именно человек? – уточнил Кобылин. – Без крыльев, без клыков?

– Человек и есть. Только черный. Далеко он стоял, толком не рассмотрел. Но честно тебе скажу, служивый, у меня мороз прям по коже от его хари. Далеко, а смотрит так, словно в упор тебя видит.

– А дальше что? – перебил Алексей.

– Бросил я цигарку да домой быстрей, вот и весь сказ, – отозвался старик.

– И все?

– Все. Дальше уж Палыч наш появился, засуетился, а на утро слух прошел, что пропал Васек. Ну и вот, сегодня нашелся вроде.

– Понятно, – сухо отозвался Кобылин, прижимая к груди папку. – Больше спасибо вам за интересный рассказ.

– Не за что, служивый, – отмахнулся старик. – Авось поможет тебе чем.

– Почему служивый? – спохватился Кобылин. – Я корреспондент…

– Ага, – Кузьмич хмыкнул. – Видал я таких корреспондентов, в черных польтах. Ты хоть пушкой не свети. Бабы дуры, а мужики-то сразу приметят.

Кобылин резко выпрямил спину, прикрывая папкой грудь, что едва заметно топорщилась от кобуры.

– Ну, бывай, – сказал Кузьмич, улыбаясь в седую бороду. – Удачи тебе, корреспондент.

Развернувшись, старик зашаркал обратно к подъезду, затягиваясь на ходу папироской. Кобылин смотрел ему в спину, и его не покидало ощущение, что Кузьмич все еще смеется над ним.

Отвернувшись, он побрел в другую сторону – чтобы сделать крюк и вернуться в родной двор другим путем. Всякое желание продолжать разведку у него пропало, возбуждение и энтузиазм как рукой сняло. С горечью Алексей признался самому себе, что раскололи его в момент и Штирлица из него не выйдет. Поэтому оставалось только вернуться домой, выйти из образа разведчика и вернуться к привычным вещам, к пистолетам да дробовику, которые нужно вычистить.

– Черный человек, это надо же, – обиженно буркнул Кобылин и свернул за угол дома номер тридцать два.

Звонок раздался ровно в одиннадцать вечера. Кобылин, что и не думал ложиться спать, привстал с дивана и взял черный телефон, лежавший у ноутбука.

– Да, – сказал он, привычно откинув пальцем черную крышечку.

– Собирайся, Кобылин, – сказал тихий голос. – Выезд.

– Кто это? – озадаченно спросил Алексей, ожидавший, как всегда, услышать голос Григория.

– Конь в пальто, – раздраженно ответил собеседник, и охотник с облегчением узнал голос Вещего.

– А где Гриша? – спросил Кобылин.

Вопрос, видимо, поставил начальника Двух Нулей в тупик. Он озадаченно засопел, пытаясь осознать, что происходит.

– Сюрреализм какой-то, – наконец сказал он. – Что за дебильный разговор? Папа, где мама… Кобылин, хватит паясничать. Быстро встал и вышел к трассе. Мы тебя подберем.

– А что с Гришей-то? – настойчиво переспросил Алексей.

– Нога у него сломана, дома отлеживается, – раздраженно бросил Вещий. – Пойдешь сегодня со мной, понял? И не дай бог, что-нибудь отмочишь…

– Что брать? – деловито осведомился Алексей.

– Как дети, ей-богу, – буркнул Вещий. – Дежурный набор свой бери. Ликвидация двух объектов. И, между прочим, мы уже подъезжаем, и тебе, салага, положено уже стоять навытяжку у дороги и ждать начальство.

– Уже иду, – откликнулся Кобылин.

Сунув телефон в карман, он поднялся с дивана и вышел в коридор. Кобылин не солгал, он и в самом деле был готов к выезду – предчувствие беды не давало ему покоя весь вечер. Надев сапоги и перекинув через плечо самодельный патронташ с кобурой, Алексей с сожалением погладил мягкий рукав пальто и снял с вешалки джинсовую куртку. Пальто он решил на выезд не брать, пуховик разодран в клочья – оставалась только старая джинсовка.

Одевшись и заперев дверь, Алексей выбежал на улицу и быстрым шагом пересек пустой двор, залитый светом фонарей. Выбежав на улицу, он пробрался по сугробам мимо вечного и незыблемого ночного ларька и вышел к шоссе. Знакомый автобус уже стоял у поворота, и охотник заторопился к нему. Дверь приветливо распахнулась, и он взобрался по ступенькам, отряхивая снег с рукавов. Из-за мутного стекла, отделявшего кабину от салона, на него укоризненно глянул водитель – коротко стриженный, уже в возрасте, с мягкими чертами лица и печальными глазами, излучавшими мировую скорбь. Почувствовав себя виноватым, Кобылин, извиняясь, прижал ладонь к груди, и быстренько просочился мимо шкафов в глубину салона. Автобус тронулся в тот самый миг, когда Алекс заглянул в открытую дверь в перегородке.

На этот раз внутри командной рубки было малолюдно. На своем привычном месте сидел Вещий, все так же глядя в экран ноутбука, лежащего на коленях, а за длинным столом-пультом с экранами сидел лишь один человек, которого Алексей не знал.

– Всем привет, – поздоровался Кобылин, присаживаясь на откидной стул. – Что у нас?

– А у нас в квартире газ, – сухо отозвался Вещий, глянув на охотника. – Вот какого черта? Нет бы – вошел, доложился, дождался разрешения сесть. Насколько же проще с военными.

– А что? – осторожно осведомился Кобылин. – Надо было доложить о прибытии?

Вещий шумно вздохнул и перевел взгляд на экран ноутбука.

– Два объекта, – сказал он, немного помолчав. – В гражданском секторе. Похоже, что семья. Соседи заметили, что они давно не выходят из квартиры. Из-за двери доносятся подозрительные звуки – шорохи, стоны. Стучались – никто не ответил. Вызвали спасателей, те свалили это дело на ментов, а дальше подхватили мы.