Кошмары Серебряных прудов - Устинова Анна Вячеславовна - Страница 3

Обертка упала на пол.

— Ну, Федя! — По Жанниному голосу я немедленно убедился: она в восторге. — Где ты такое взял?

Заинтригованные столь бурной ее реакцией, все остальные сгрудились возле гравюры.

— Молодец, Фома, — хлопнул меня по плечу Макси-Кот. — В яблочко!

Другие тоже с интересом взирали на мой подарок. Толян подошел смотреть вместе с тарелкой и вилкой.

— Это чего за мужик? — глянув из-за Жанниной спины на гравюру, поинтересовался он.

— Совсем спятил? — шикнула на него Диана. — Разуй глаза. Какой же это мужик?

— А кто, по-твоему, в таком прикиде еще ходить будет? — ткнул пальцем Толян в рыцарские доспехи Жанны с гравюры.

— Жанна д'Арк, — свысока бросила Диана.

— А-а-а, — ухмыльнулся Толян. — И впрямь она. Сам, Фома, рисовал? — повернулся он ко мне. — С нашей Жанны? Ко-онкретно. Я и не думал, что ты в этом так волочешь.

Остальные засмеялись. В том числе и я.

— Вы чего? — похлопал глазами Толян.

— Да так, — ответил ему Макси-Кот. — Это не Фома, а старинная гравюра.

Волобуев крякнул. На лице его вновь появились признаки глубоко скрытого, но напряженного мыслительного процесса. Он заглянул в лицо Жанне. Глаза у него выпучились.

— Как же так получается, — медленно начал он. — Гравюра старинная, а Жанна — вот она, здесь. И там наша Жанна, — вновь перевел взгляд на картину он. — Совершенно такая же. Ну, я полностью не врубаюсь.

— Потому что там, — указал на гравюру я, — Жанна д'Арк. А наша Жанна очень на нее похожа.

— А-а-а, — протянул Толян. Внезапно лицо его просветлело, и он с видом первооткрывателя радостно воскликнул: — Ну, теперь мне понятно. А то я все с самого начала учебного года башку ломал, почему нашу Жанку зовут Жанной д'Арк?

— Потому что до некоторых доходит, как до жирафа, — вновь не сдержалась Диана.

Толян помрачнел. По-моему, жирафом ему быть совсем не хотелось. Однако Жанна, чутко контролировавшая ситуацию, с возгласом: «А подарки-то еще не все!» — потянулась к последнему свертку на журнальном столике.

— Ща развернешь, — захохотал Толян. — А там мини-скульптура мужа Жанны д'Арк!

— Толик, — обратилась к нему, словно к маленькому, наша Жанна, — у Жанны д'Арк не существовало мужа. Она ведь была Орлеанской Девственницей.

«Дитя джунглей» замялся, но лишь на мгновение. Затем не отшлифованный цивилизацией природный ум взял свое, и Толян эдак небрежно бросил:

— Шутка юмора. Понимать надо. Ты лучше поскорей разворачивай. А то там, на столе, все скиснет.

Жанна сняла обертку. Под ней оказалась прямоугольная коробка из плотного картона, обклеенного бархатной бумагой бордового цвета.

— Динка, что это? — посмотрела на подругу виновница сегодняшнего торжества.

— Открой и увидишь.

Вид у Динки сделался очень загадочным, а смотрела она почему-то не на Жанну, а на меня.

Аккуратно придерживая позолоченное основание, новорожденная потянула крышку вверх. В коробке лежало что-то завернутое в мягкую белоснежную бумагу.

— Разворачивай осторожно, — предупредила Динка и вновь покосилась на меня. Можно подумать, сегодня празднуют мой день рождения и подарок она принесла тоже мне.

— Да что это? Что?

Я заметил, что у Жанны от нетерпения подрагивают кончики пальцев. Наконец бумага была развернута.

— Ой! — огласил комнату изумленный возглас Жанны. — Какая красивая! Динка, да ты с ума сошла! Это, наверное, столько стоит!

Мы, расталкивая друг друга, склонились над подарком. Каждому, кроме Дианы, любопытно было узнать, что это столько стоит. В коробке лежала на белом шелку кукла с фарфоровым лицом и в старинной одежде.

— Класс! Потрясающе! — почти одновременно выкрикнули Лариска Рыжова и Светка Полежаева.

Мужская часть гостей проявила больше сдержанности, однако и нам подарок Дианы понравился. Даже Толян с шумом поскреб затылок и объявил:

— Вещь антикварная.

— Как всегда, Волобуй, пальцем в небо, — с нескрываемым удовольствием возразила ему Диана. — Эта кукла современная, просто сделана под старину. Но мне понравилась. По-моему, очень симпатичная.

— Очень, — кивнула Жанна.

Подбежав к стенке, она отперла застекленную створку и со словами: «Вот, смотрите!» — аккуратно вытащила трех кукол разных размеров.

— Эти тоже под старину? — поинтересовался Толян.

— Нет, — бережно прижимая кукол к груди, ответила Жанна. — Они самые настоящие старинные. В них играла еще моя прабабушка. Мама их называет: «Наше единственное наследство».

— Дай посмотреть, — потянулся к фарфоровым куклам Толян. — Хочу сравнить, чем старинные отличаются от нестаринных.

— Нет, — увернулась от его растопыренной пятерни Жанна. — Руками не трогать.

Толян вздохнул, но послушался. Жанна, видимо решив не искушать судьбу, вернула «единственное наследство» обратно в стенку. Затем, вернувшись к журнальному столику, взяла Динкин подарок и поставила его рядом со старинными куклами.

— Как здорово! — улыбнулась она. — Теперь у меня действительно целая коллекция!

— Так и было задумано, — самодовольно ухмыльнулась Динка.

Еще через некоторое время Толян с грохотом отъехал в тесной компании с собственной табуреткой от стола.

— Ну, все, — похлопал он себя по оттопыренному животу. — Я нажрался. Больше не могу.

— С чем тебя, конечно, и поздравляем, То-лик, — скорчила презрительную гримасу Динка.

— Да я, вообще-то, к чему, — полностью проигнорировал ее выпад «дитя джунглей». — Теперь самое время растрястись и попрыгать. Ставь, Жанка, свой новый диск.

Мы с Макси-Котом переглянулись. Конечно, совсем не плохо, когда человек чувствует себя в гостях как дома. Но ведь не до такой же степени. Хотя Толян, судя по его виду, был вполне собою доволен.

— Так, — поднялся он с табуретки. — Стол ставим к стенке. Освобождаем пространство.

И, полностью игнорируя Славку Кирьяна, который еще что-то доедал, Толян толкнул стол по направлению к стене.

— Эй, осторожней! — взвился на ноги Славка.

— Смотреть надо, — ничуть не смутился Толян.

Завершив перестановку стола, он довольным взглядом окинул освободившееся пространство и властно распорядился:

— Давай, Жанка, ставь диск. Она повиновалась.

— Нет. Это слишком тихо, — тут же сказал Толян и, подбежав к музыкальному центру, повернул регулятор громкости до предела.

Грохот в комнате поднялся такой, что, по-моему, даже затряслись стены.

— Ну и ну, — поделился я впечатлениями со стоявшим рядом Максом, но собственного голоса не услышал.

— Говори громче! — любезно поднес ухо к самому моему рту Макси-Кот. — Я ни фига не слышу.

Толян, однако, был вполне доволен. Он уже ритмично двигался в самом центре комнаты. Нам ничего не оставалось, как присоединиться.

Но танцевальная часть продолжалась недолго. Где-то под потолком оглушительно хлопнуло. На нас дождем посыпались стекла. Одновременно вырубился свет. Музыка смолкла. Мы все застыли на месте.

— Ребята, вы живы? — послышался из темноты голос Жанны.

— Живы, — ответил я. — А чего случилось?

— Это все Волобуев виноват, — узнал я голос Славки Кирьяна.

— При чем тут Волобуй? — немедленно возмутился Толян. — Лампочка в люстре лопнула, и все дела. Хорошо, я еще стол к стене отодвинул. А то бы всю еду стеклом засыпало.

— Зато я вся в стеклах, — послышался хнычущий голос Светки. — Ой! Ну вот! Порезалась! Ребята! Сделайте что-нибудь!

— «Что-нибудь» — это, Фома, к нам, — тронул меня за плечо Макси-Кот. — Аида на лестницу. Там у вас где-то должны быть пробки.

Мы ощупью двинулись в переднюю. Пирс, естественно, завертелся у нас под ногами, и я два раза чуть на него не наступил. Наконец мне удалось нашарить его на полу и подхватить на руки.

— Жанна! Возьми пса! Иначе он лапы себе порежет, как Светка.

— У меня не лапы, — тут же с обидою отозвалась Полежаева. — Я руку порезала. У меня кровь вдет.

Жанка добралась до нас и взяла у меня Пирса. Мы с Котом вышли на лестничную площадку. Хорошо, хоть тут свет горел. Оказалось, предохранитель у Тарасевичей и впрямь выбило.