Хозяин Стаи - Сергеева Ольга И. - Страница 58

Он говорил это, остановившись в нескольких аммах от нее, словно не решаясь к ней приблизиться. Он будто боялся, что она откажется, вновь схватится за свою норлу... Норлу она оставила в комнате, а что касается всего остального... Она уже сказала, что приняла решение, и что готова заплатить любую цену, сказала тоже!

Она сняла свое простое шелковое платье, в которое переоделась еще утром, без сожалений избавившись от испорченной формы, и послушно легла на алтарь. Подумала, что на полу, устланном циновками, и то было бы удобнее. Она спросила, позволено ли ей теперь знать, в чем заключается суть обряда?

Ледь собрал волосы в хвост, снял рубашку и сапоги, оставшись в темных холщовых брюках, вынул из ножен на поясе длинный тонкий кинжал и поднял с пола заранее приготовленную глубокую миску.

Оборотнем можно родиться. А можно стать, получив кровь одного из тех, кто был им рожден...

Острый кончик кинжала ведет ровную, стремительно набухающую алой кровью линию по внутренней стороне руки Ледя, от запястья до самого локтевого сгиба. Он держит кинжал в другой руке и делает разрез так спокойно, словно совсем не чувствует боли. Она смотрит на его руки, на его гладкую золотистую кожу, на его лицо, на котором застыло выражение крайней сосредоточенности. Ледь откладывает кинжал в сторону - на алтарь, на котором лежит она (в пустой комнате либо на него, либо на пол - больше некуда), и подставляет под стремительно бегущие крупные капли миску. Ждет, пока она не наполнится примерно на половину.

Нет, ей ничего не придется пить...

Ледь решает, что пока достаточно, и отставляет миску. Она видит, как словно повинуясь его воле, кровь перестает течь, а рана начинает затягиваться. Он перекладывает миску из правой руки в левую и делает шаг к ней, замершей на алтаре, а в правую снова берет кинжал.

Сила нового оборотня будет зависеть от того, сколько крови оборотня высшего он получит. А значит, от того, сколько времени будет длиться обряд инициации. В ее взгляде нет ничего, кроме внимания, сосредоточенности и готовности. Он все понимает, но качает головой: долго не выдерживает никто.

- Прости, что должен причинить тебе боль! Я остановлюсь, как только ты скажешь...

Он вплотную подошел к алтарю и смотрит в ее глаза. Кончик безупречно острого кинжала замер, на волос не касаясь ее руки.

- Но сначала ты должна назвать мне свое имя.

- Зан, - в недоумении отвечает она. - Ты знаешь, - она бы пожала плечами, тем более что утренняя рана от клинка Родослава уже совсем зажила, только вот лежа это делать как-то не очень удобно.

- Нет, - он слегка морщится. - Я знаю, это твое прозвище. Зан - Звон Стали. А мне нужно твое настоящее имя, то, которое тебе дали при рождении, то, с которым ты росла...

- Занила, - она заставила себя выдохнуть и тут же прикусила губу, словно произнесла что-то запретное. Она последние несколько лет не называла себя так: ни вслух, ни даже в мыслях. Она считала, что маленькая беспомощная девочка Занила должна остаться в прошлом. Та, что умеет драться и убивать, - Зан! Что же этот оборотень хочет выпустить наружу?

Ледь больше ни о чем не спрашивает ее. Пора начать обряд.

Кончик кинжала прикасается к коже на плече Занилы, легко протыкает ее. Она ждет этой боли, и только это помогает ей не вздрогнуть. Она слегка поворачивает голову и скашивает глаза, чтобы видеть, как Ледь ведет кинжалом вниз по ее руке, разрезая кожу, выпуская алые капли крови. Царапина получается ровной и не слишком глубокой, и все равно это больно! В пылу сражения, когда враг достает тебя своим клинком, куда более глубокие раны болят меньше просто потому, что не до них. А вот так лежать и ждать, невольно прислушиваясь к собственным ощущениям и чувствуя каждый новый эцб царапины, - не слишком-то приятно. Хотя, и не так тяжело, чтобы невозможно было терпеть!

Когда длина царапины достигает почти двух тефахов, Ледь останавливается, откладывает нож и приподнимает миску, в которую до этого нацедил собственной крови. Он подносит ее вплотную к коже Занилы, наклоняет и осторожно, каплю за каплей, дает темно-алой жидкости вытечь на ее разрезанную кожу. Он ведет миской над царапиной, заливая свежую рану собственной кровью, позволяя ей смешаться с кровью Занилы.

Она чувствует каждую каплю, упавшую на ее руку, растекающуюся по коже, проникающую в разрез. Вдруг, когда Ледь уже почти доходит до конца царапины, там, куда упали самые первые капли, вспыхивает огонь. Не настоящий, но Заниле кажется, что ее плоть вновь, как несколько лет назад, соприкоснулась с раскаленным железом! Резкая боль, пронизывающая ее плечо от разрезанной кожи через мышцы, в кость, а потом вниз по руке - вдоль проведенной ножом и залитой кровью оборотня царапины! Словно в руку воткнули раскаленный прут и теперь, вместо того, чтобы просто выдернуть, еще и поворачивают его в ране!

Занила тихо вскрикнула сквозь сжатые зубы и дернулась, невольно пытаясь отстраниться. Ледь тут же отставил миску и крепко обеими руками прижал ее локти к алтарю, наклонившись над ней:

- Только не хватайся за рану! Сейчас пройдет.

- Предупреждать же надо! - выдавила Занила, чувствуя, как боль в руке понемногу стихает. Теперь казалось, что там не огонь пылает, а насыпана горсть углей, постепенно остывающих. Но, Темные Боги, как же медленно!

- Я предупреждал.

Занила хмыкнула: он действительно предупреждал. О да, теперь она понимает, почему долго этого никто не выдерживает! Интересно, сколько сумеет продержаться она?

- Я не буду дергаться. Можешь отпустить, - проговорила она. В первый момент ей было все равно, но теперь, когда боль почти прошла, она заметила, что Ледь прижимает ее руки к алтарю, старательно не прикасаясь к ее груди. Она успела заметить, что оборотни гораздо спокойнее большинства людей относятся к своему и чужому обнаженному телу. Но то ли прикасаться не все равно, что смотреть, то ли Ледь слишком хорошо выучил ее отношение к прикосновениям?.. Он внимательно заглянул в ее глаза, словно она зачем-то могла его обманывать, и только после этого убрал руки.

Он отошел от алтаря, но тут же вернулся, поставив на пол рядом с ним уже знакомую Заниле большую фарфоровую миску с водой, в которой плавал кусок чистой мягкой ткани. Он наклонился, вылавливая ее, отжал и осторожно провел по плечу Занилы. Та невольно напряглась, ожидая новой боли, но ее не последовало.

- Посмотри! - произнес Ледь. Занила в очередной раз скосила глаза, выворачивая шею. Влажная тряпка убрала остатки крови, и под ней кожа была абсолютно ровной, безо всякого следа царапины! Занила подумала, что самостоятельно залечить рану с такой скоростью у нее бы не получилось, даже если бы она спускалась на уровень зрения своего кружева, а ведь она этого не делала! Ледь позволил тряпке вновь упасть в миску с водой, предварительно протерев ей лезвие кинжала.

- Каждый новый разрез придется делать чуть глубже, - проговорил Ледь. Занила грязно выругалась, помянув Темных Богов. Изящная темная бровь Ледя приподнялась. - Ты уверена, что я могу продолжать?