Дочь кузнеца - Сергеева Ольга И. - Страница 57

Следующие свои смерти она помнила хуже. Волки в лесу? Княжеский воевода? Хлыст купца? Сегодня было по-другому. Серый пепел, опадающий на землю?.. Сегодня утром она умерла еще раз. Похоже, за Чертой она все-таки окажется. Пусть и собранной по частям!

Обе руки ободраны в кровь, пара ногтей, кажется, сломана, плечо и бедро отбиты: ключ никак не желал поворачивать в замочной скважине, и Занила с силой толкала дверь, падая на нее всем телом. Потом попробовала тянуть. Оказалось, что нужно было слегка приподнять. Что поделаешь: зима в Догате. А каждая дверь размокает по-своему.

Занила выбралась за пределы школьной стены, закрыла за собой дверь, не потрудившись, правда, запереть замок, и, поскользнувшись, чуть не скатилась кубарем в овраг, начинавшейся сразу за этой стеной. Забавно бы получилось, сверни она здесь шею!

"Ты пойдешь со мной?

Нет"

Все верно, с ней она так и не пошла. Что же она делает здесь этой ночью? Что изменилось за полгода, прошедшие с того разговора? Она перестала бояться смерти? Или?..

"Мне нужно пробраться в один знатный догатский дом"

"В богатый догатский дом можно попасть не только в качестве рабыни"

А спуститься в овраг оказывается можно, не только стоя на ногах.

А на догатских улицах грязи не было. Каменные мостовые отлично справлялись со своей задачей, и Заниле лишь время от времени приходилось обходить лужи, почти незаметные в эту пасмурную ночь. Луну пытались заменить масляные плошки, то здесь, то там горевшие на домах. Но теней оставалось вполне достаточно для маленькой рабыни, не желающей быть замеченной.

В овраг Занила скатилась практически кубарем. Нет, от калитки, конечно, отходила вполне приличная тропинка. Но Занила прекрасно понимала: от школы нужно уходить как можно быстрее и как можно дальше. Овраг вывел ее на задворки какого-то огромного дома. Снова пришлось идти вдоль забора, обходя огороженное поместье. Внутрь Занила совсем не рвалась. А потом вдруг неожиданно мокрые зимние заросли кончились, и она оказалась на вполне приличной улице. Причем, судя по ее ширине, состоянию брусчатки и громадам домов, возвышавшихся за заборами с обеих сторон, квартал был не самым бедным. Что ж, вперед!

Рабыня шла быстро. В кармане серого форменного платья по-прежнему лежали ножницы, прихваченные из школы. Заниле хотелось найти местечко поукромнее, чтобы остановиться и заняться ошейником. Не делать же, правда, это прямо посреди улицы? И еще ей где-то нужно было раздобыть одежду, не важно, на сколько простую и бедную - лишь бы на одеяние рабыни не походила!

Улица пошла под уклон, и одновременно с этим дворцы по сторонам кончились. Вдоль дороги теперь тянулись дома поменьше и явно поскромнее. Занила, прожив в Догате целый год, ни разу не выходила за пределы школы и знала город только по рассказам других рабынь, кто был из местных. Этих знаний хватило, чтобы догадаться: в портовой Догате кварталы бедняков располагались у побережья, а чем богаче дома, тем выше они стремились забраться на окружающие холмы. То есть, спускаясь, она уходила из зажиточного района города. Занила не повернула назад: в том виде, в каком она сейчас, устраиваться прислугой в знатный дом - дело безнадежное, а вернуться она всегда успеет.

Дома внезапно расступились, и Занила вышла на площадь, не слишком большую, но тем не менее с фонтаном в центре. На зиму власти Догаты все городские фонтаны отключали, поэтому сейчас круглая мраморная чаша оказалась доверху наполнена облетевшими листьями. В небольшом бассейне вода все-таки была - дождевая, и на ее поверхности тоже медленно покачивался хоровод красно-коричневых листьев. Днем, наверное, это было даже красиво. Впрочем, Занила сомневалась, что днем кто-то вот так, как она, останавливался на краю площади и смотрел на фонтан, совсем другой в своем зимнем сне. Судя по рядам деревянных лотков справа от фонтана, днем на этой площади шумел городской рынок. Самый короткий путь на другую сторону площади проходил как раз между рядами лотков. Занила двинулась вперед, старательно обходя кучи мусора, оставленного шумными торговцами.

Резкая боль в правой лодыжке заставила ее отскочить в сторону. Занила наклонилась, осматривая пострадавшую ногу. На щиколотке сзади была кровь... И следы зубов, мелких, но острых, в два ряда. Занила с чувством выругалась, зажимая рану рукой. Кровь, конечно, сейчас остановится, лишь бы краса была не заразной!

- Кор-р-р-р, - странное полу рычание полу шипение, перешедшее на конце в не менее странное тихое пощелкивание, заставило Занилу оторвать взгляд от собственной ноги. Прямо посреди кучи ботвы, на которую она так неосторожно наступила, сидел зверек, приподнявшись на задних лапках и угрожающе скаля мелкие острые зубки, перепачканные в чем-то темном, очевидно как раз в крови Занилы.

"Не крыса", - машинально отметила она, опускаясь на корточки.

Зверек тряс длинным лысым с мохнатой кисточкой на конце хвостом и поджимал его передними лапками, всем своим видом показывая (и объясняя при помощи звуков), что именно на этот многострадальный хвост и угораздило встать Занилу, разбудив его, такого безобидного и совершенно мирно спавшего.

- Что же ты его по дороге разложил? - проговорила она. - И вообще, по-моему, он для тебя длинноват.

- Кор-р-р-р, - и "щелк-щелк-щелк-щелк" на конце. Зверек похоже перестал обижаться на Занилу, потому что опустился на все четыре лапы и, смешно подскакивая на задних, приблизился к Заниле. Мордочка вытянулась вперед, и сплошь темно-фиолетовые выпуклые глаза принялись внимательно изучать маленькую рабыню. Занила тоже смогла рассмотреть странное существо.

Поднявшись на задние лапки, зверек оказывался два тефаха [Тефах - мера длины, равная ширине ладони, то есть примерно 7,4 см.] в высоту, а хвост был чуть ли не в два раза длиннее. Еще менее пропорциональными казались треугольные кожистые уши (тоже с кисточками на кончиках), расположенные по бокам головы. Правда животное постоянно отводило их назад, словно к чему-то прислушиваясь, но зато когда оно их разворачивало, оказывалось, что они чуть ли не больше самой головы! На мордочке, чуть ниже упомянутых фиолетовых круглых глаз, имелся крошечный сморщенный носик с подвижным темно-серым кончиком. Сейчас, когда зверек немного успокоился, зубы больше не были видны, но их, тоже несколько великоватых для такой малютки, Занила уже успела разглядеть. Кроме зубов хищника в зверьке выдавали еще и длинные изогнутые темно-серые когти на лапах, заканчивавшихся ладошками с почти по-человечески подвижными пальчиками. Сразу становилось понятно, почему он сидел на задних лапах: очевидно передние вполне были способны хватать что-нибудь. Голова, спина и внешняя сторона лапок были покрыты мохнатой серо-бурой шерсткой, а выпуклый животик был таким же лысым, как и тонкий хвост.

- Ну, ты и чудовище! - усмехнулась Занила, зверек возмущенно защелкал. - А, ты хочешь сказать, что я и сама не лучше! - перевела девочка. - Вон какая здоровая вымахала, да еще лохмы странные белые на голове, - Занила убрала руку от щиколотки, ранка на которой уже успела затянуться, и вытерла перепачканную кровью ладонь о влажный подол платья. А потом, сама не понимая, что делает, протянула руку к зверьку. Как ни странно тот не вцепился в нее зубами и не отскочил прочь. Кожистые лапки с длинными коготками осторожно ухватили указательный палец, а подвижная мордочка вытянулась вперед. Нос зашевелился, обнюхивая и изучая, потом зверек так же аккуратно, не задев кожи когтями, отпустил руку.