Кеворка-небожитель - Галахова Галина Алексеевна - Страница 12

По ступенькам той лестницы поднимались диковинные существа, великое их множество: существа, по форме напоминавшие кожаные чемоданы на тонких ножках с молниями вместо рта и с ярко фосфоресцирующими глазами на боках, шагающие каменные глыбы, обросшие коричневыми курчавыми волосами, издали похожие на горилл, пластмассовые одеяла с перепончатыми крыльями и лапами, тестообразные объекты, напоминавшие гигантских полосатых лягушек, фантастически высокие цветы под раскрытыми зонтиками всех оттенков красного цвета, из-под зонтиков неслась бравурная ядовито зеленого цвета музыка. За ними в прозрачных длинных пакетах, надетых на извилистые палки, плескались какие-то серые желе или студни, которые то что-то чирикали, то так сильно начинали свистеть, что у нас разболелись уши. Много еще чего или кого повидали мы на той лестнице.

Все шли степенно, неспеша, раскланивались на каждой ступеньке, как бы тараясь показать товар лицом, отчего нам делалось все более и более не по себе, потому что нам нечего было показывать. Очевидно, мы тоже на кого-то произвели странное или ужасное впечатление, потому что почувствовали на себе взгляды, полные испуга и удивления, послышались бурные восклицания и лопотания, на нас показывали пальцами, хоботами, хвостами, лапами, ногами, шляпками, щупальцами, плавниками, рогами, как на диковинок. Мы хотели с кем-нибудь из этих странных экземпляров познакомиться поближе, потому что никогда не знаешь, где такое накомство может пригодиться, но почему-то никто не захотел вступать с нами в контакт, все от нас отворачивались, отстранялись, может быть, язык им наш не понравился или же мы сами.

Эта лестница, очевидно, была вечно действующей выставкой достижений и чудес мироздания, потому что экспонаты все прибывали и прибывали. На лестнице мы неожиданно столкнулись с Раплетом. Мы узнали его по скрипучему шагу и по метле, стоящей торчком в его руке, и окликнули его. Он выглядел сейчас тем молодым дворником, которого мы один раз видели у себя во дворе.

Кеворка с нами был холоден и даже враждебен, а Раплет нам обрадовался — если можно, конечно, к нему применить это слово, во всяком случае, он замахал метлой и крикнул, чтобы мы его подождали.

Скоро он к нам пробился и сказал, чтобы мы проталкивались за ним, иначе мы можем тут потеряться или застрянем здесь навсегда, если во время не спрыгнем с лестницы. Он начал всех грубо расталкивать метлой, отчего все попавшиеся ему под метлу существа жалобно всхлипывали и вздрагивали, и протискивал нас вперед, при этом повторял направо и налево, что у него и у нас неотложное дело, что прием давно уже назначен и опаздывать на него никак нельзя, а то Светила затуманятся и перестанут сиять всем на радость и удивление.

Кеворка не поспевал за нами, мы потеряли его из виду.

На самом верху лестницы была железная дверь-заслонка, она ритмично открывалась-закрывалась вверх-вниз, заглатывая в себя очередную порцию выставочных существ. Нас подхватил и втянул внутрь сильный сквозняк. Мы оказались в приемной, разбитой на бесчисленное множество вращающихся секторов, где шла сквозная сортировка по непонятным нам параметрам и признакам. Раплет помог нам отсортироваться: нашел нужный для нас свободный сектор и запустил нас туда, как баранов. Мы ничего не понимали, что с нами там делали, все исследование происходило совершенно невидимо и незаметно для нас, мы все почувствовали неприятное, даже отвратительное неудобство, но вынуждены были смириться с этим, так как некому было пожаловаться и не у кого попросить пощады. Потом из сектора мы попали в наклонный зигаг, где нас метало вверх-вниз и трясло так, что если и не вытрясло последние остатки души, то лишь потому, что пока не ставили, наверное, такой цели, после чего нам напихали в рот какой-то черной липкой замазки, отчего мы едва не задохнулись. Все эти и множество других, столь же неприятных процедур и операций производили с нами автоматические щупальца, которых невозможно было избежать, от которых можно было бы увернуться.

На выходе из зигзага мы все получили жетоны, каждый своего цвета, у Наташи был желтый (она еще с детства не терпела этот цвет!), и Раплет, который ждал нас тут же на выходе, объяснил нам, что для Светил мы теперь не заразны, не опасны и не ядовиты, а иначе бы нас уже стерли в порошок, закатали в консервные банки и отправили бы гулять в таком виде по космосу.

— Дальше идите одни. У нас с Кеворкой своя церемония. Теперь посмотрим, чья возьмет! — Раплет как-то для нас непривычно и неожиданно подхихикнул. — Вам надо встать вон на ту ленту. — Он сгреб нас всех в охапку и поставил на серую змеившуюся ленту, выступавшую из-под пола.

Как только мы на нее встали, лента задвигалась и потащила нас куда-то. Аленька хотел с нее спрыгнуть, но тут же его ноги были схвачены железным капканом, а у нас нет, может быть, оттого что мы стояли неподвижно.

Движущаяся лента переместила нас в темную комнату без окон-без дверей, и пока мы там стояли в кромешной темноте, тесно прижавшись друг к другу, конечно, без толканий и пиханий и тут не обошлось — это Аленька хотел залезть в самую середину нашего тесного кружка, чтобы быть в большей безопасности — нам на головы упали сверху какие-то устройства, вроде намордников для собак, и захлопнулись.

— Это, чтоб мы кого-нибудь не слопали, — засмеялся Аленька, — они боятся нас — и правильно делают. Мы им сейчас покажем зубы — не обрадуются.

Но мы его не поддержали. Даже в шутку. Нам было давно уже не до шуток. В этот момент лента выскользнула у нас из-под ног, аленькин капкан на ногах громко лязгнул, расщелкнулся, и мы все полетели вниз и очутились на пружинистом и мягком полу в огромном холодном зале, все в намордниках.

Наверху под самым куполом переливалась красно-желто-зелено-синим и фиолетовым живая звезда. У нее были желтые рожки и зеленые круглые веселые глазки. Она поманила нас своими рожками, мы послушно двинулись вперед — и вдруг все разом закричали от страха:

— О-о-о!

До сих пор мы были, нам так показалось, в зале одни — и вот перед нами возникли внезапно какие-то странные, совершенно немыслимые существа. До этого момента они тихо лежали на полу и с любопытством нас разглядывали, незамеченные нами. От нашего вопля они резко взмыли под купол, к их спинам были прикреплены тросы, на которых они то улетали, то возвращались — словно огромные раскидаи. Вторые концы тросов крепились на рожках живой звезды.

Заиграла странная хрипящая музыка: то были поющие скворчи. Их пение было записано на кусок свободного пространства. По всей вероятности, поющие скворчи исполнили гимн Альдебарана, потому что странные существа — а это, оказывается, и были Светила — прекратили свои прыжки и ужимки и чинно уселись друг на друга высокой стопкой.

Чертеж их лиц был странен и расплывался у нас в глазах, их лица были, словно в тумане, а может, кто-то нарочно устанавливал нашим глазам плохой фокус. Чтобы увидеть, надо было вертеться. Позже мы узнали, что на Альдебаране на правительственном уровне периодически работает станция Сложного Видения, чтобы в случае неожиданной опасности искривить пространство и замутить противника. Это называлось «Противофокусные маневры».

Поющие скворчи замолкли. Светила разрушили пирамиду, после чего каждый занял свой круглый вращающийся стол, и столы пошли кружиться по залу шумной каруселью. У Светил считалось за правило: решать важные дела по всей строгости и холодности альдебаранских законов — на пустую голову.

Когда церемония выветривания мыслей и расставания с весельем закончилась, Светила повернулись к черному вертикальному многоугольнику с острыми и тупыми углами.

Воцарилась долгая тишина и полная неподвижность.

Но вот медленно открылись высокие массивные двери, и в зал вошел красный великан-кариб, похожий на рыцаря, закованного в шлем и латы, и внес на вытянутых вперед руках Кеворку и Раплета — альдебаранских разведчиков. Кеворка сорвал с себя плащ и подбросил его вверх, плащ пронесся по залу, как синий ветер, и зацепился за живую звезду. Раплет еще плотнее закутался в свой черный плащ и крикнул: