Загадка серебряного медальона - Иванов Антон Давидович - Страница 20

— Давай, Лешка, рассказывай, — поторопил Олег. — А то нам с такими темпами даже свободного урока не хватит.

— Ладно, слушайте, — согласился Пашков.

Он уже подумал, что без Машки, возможно, будет и лучше. Во-первых, если она останется сегодня в неведении по поводу его плана, то он окончательно прослывет в ее глазах мужчиной сдержанным и таинственным. А так как успешное осуществление плана предполагает моментальную поимку преступника и возврат Школьниковым всех похищенных ценностей, то вскорости Машка убедится, что он, Пашков, еще и мужчина решительный. И, естественно, сердце ее растает.

— Значит, так, — начал с многозначительным видом Лешка.

В это время из коридора послышались длинные звонки телефона.

— Междугородняя! — вскочил с места Пашков. — Это папа!

Он пулей вынесся в коридор, откуда почти немедленно раздался его громкий голос:

— Да! Всё в порядке! Я вообще-то в школе. У нас пустой урок! Бабушка в поликлинике! Нет, здорова! Просто зубы новые делает!

— Подозрительно, — тихо проговорил Женька.

— Что тебе подозрительно? — посмотрели на него Тема, Катя и Таня.

— Ах, да, — хлопнул себя по лбу Женька. — Вы же еще не знаете.

— Тише ты! — предостерег его Олег. Впрочем, Пашков так громко беседовал по телефону, выясняя у папы про какую-то «штуку», которую тот непременно должен ему привезти, что предосторожности Олега были сейчас излишни.

Женька быстро ввел троих друзей в курс дела. Те были изумлены не меньше Олега. Семья Пашковых считалась очень порядочной и интеллигентной.

— Я и сам обалдел от этого пиджака, — признался Женька.

— Именно от пиджака? — улыбнулась Таня.

— Ну, от пуговицы, — продолжал долговязый мальчик, — Прекрасно же понимаешь, в чем дело, так зачем к словам придираться.

— Потому что каждый культурный человек должен грамотно выражать свои мысли народном языке, — сказал Тема.

— Бот ты и выражай, — отмахнулся Женька. — А меня больше дело интересует. В общем, я сам прибалдел, когда понял, что с предком Пашкова дело нечисто.

— Ты пока еще ничего не понял, — вмешался Олег.

— А чего же его предок куда-то смотался? — Женька, вскочив со стула, навис над Олегом. — Позавчера у Моей Длины грабанули квартиру. Вчера я нашел на чердаке эту пуговицу. А сегодня отец Пашкова смылся из города.

— Ну и что? — широко раскрыла глаза Таня.

— Да совсем ничего, — с изрядной долей иронии откликнулся Женька. — Зачем ему интересно куда-то уезжать именно в тот момент, когда у Моей Длины…

— Пока, папа! До встречи! — раздалось из коридора.

— Кончай, — повернулся Олег к Женьке— Потом обсудим.

— Предок мой послезавтра приедет! — вернулся в комнату Пашков.

— А где он у тебя? — поторопилась выяснить Катя,

— На Кипре уже вторую неделю торчит, — сообщил Пашков. — Там какая-то международная конференция по пересадке внутренних органов.

— Слава Богу! — выкрикнул непосредственный Женька.

Остальные тоже испытали немалое облегчение. Им совсем не хотелось включать Пашкова-старшего в список подозреваемых.

— Что слава Богу? — уставился Пашков на Женьку.

— Ну, органы… пересадка. — промямлил тот.

— Внутренние! — выкрикнула Катя. Она боялась, как бы Лешка не догадался об их подозрениях.

— Да вы что, ребята, совсем? — пребывал в полном недоумении Пашков.

— Нет, просто радуемся, что отец у тебя такой крупный специалист в своей области, — первым нашелся Тема. И, сев на своего любимого конька — медицину добавил — Вот, положим, мне что-нибудь внутри пересадить придется…

— Вообще-то, наверное, стоит, — фыркнула Катя. — Что-нибудь в башке Темыча пересадить, чтобы он таким нудным не был.

— Это мой предок может, — заверил Лешка. Он неизменно гордился всем, что относится к их семейству. — Пашковы — лучшие специалисты своего дела.

— А самый лучший Лешенька, — сказала нараспев Катя.

— Время покажет, — скромно потупился Пашков, у которого не было никаких сомнений, что именно он, и никто другой, раскроет тайну ограбления Школьниковых.

— Тогда говори, какой у тебя там план! — напомнил Женька.

Олег посмотрел на часы.

— Боюсь, нам придется это отложить до большой перемены. Свободный урок кончается. Следующий у нас физика. А нам еще надо в класс это вернуть, — покосился он на стул.

— Тогда пошли, — устремились ребята в переднюю, а из нее — на лестничную площадку.

Спускаясь на своих двоих вниз вместе со злополучным стулом, пятеро юных детективов несколько раз поминали недобрым словом Лешку и Сашка, а также их эксперименты, из-за которых в подъезде не работает лифт. Пашков сперва молча внимал хуле. Затем начал оправдываться, заявив, что великих открытий без жертв не бывает.

— Бывает, — заспорил Темыч.

— Но не всегда, — стоял на своем Пашков. — Джордано Бруно, к примеру, за то, что земля вертится, вообще на костре сожгли. А мы с Сашком только мотор у лифта спалили. По-моему, пускай лучше моторы горят, чем люди.

На это Компания с Большой Спасской ничего не смогла возразить.

Перебираясь через траншею по обледенелому мостику, ребята снова упали. Причем стул свалился на дно траншеи. Она была довольно глубокой. Края ее тоже обледенели. Так что извлечь из нее стул оказалось задачей совсем не легкой. Ребята радовались лишь тому, что Арсений и Лешка по пути к квартире Пашковых не переломали себе кости.

Наконец стул был торжественно внесен в вестибюль.

— Ну как, партизаны? — приветствовала ребят гардеробщица. — С заданием командира справились?

— Вроде бы да, — устало отозвались друзья и во избежание дальнейших расспросов спешно вернули стул в родной девятый «В».

— Идут! — встретил их радостным гоготом Марат Ахметов.

— Как там Арсений-то наш, живой? — полюбопытствовал Мишка Сидоров.

А Боря Савушкин принялся канючить:

— Слушай, Пашков, дай на сегодняшний вечер наручники. Я сегодня к другу на день рождения иду.

— При чем тут наручники, когда у человека день рождения? — не поняли ребята.

— Как это при чем? — удивился Савушкин. — Сюрприз бы преподнес другу. Например, тихо его наручниками к батарее. Во посмеялись бы! Он еще такого наверняка никогда не испытывал.

— Тоже мне шуточки — сказал Темыч с таким расчетом, чтобы слова его не достигли ушей Савушкина.

— Нету наручников. Дома оставил, — поторопился сообщить Пашков.

— А давай я к тебе зайду после уроков, — настаивал Савушкин, которому очень хотелось устроить настоящий праздник другу.

— Не могу, Борька, — стоял на своем Пашков. — Наручники уже у братана Сашка. Это вообще его собственность.

Тут в класс заглянул физик Герман Васильевич.

— Вам что, в кабинет физики особое приглашение нужно?

Ребята, похватав рюкзаки и сумки, поспешили на второй этаж. Раздражать физика было опасно, Герман мог спокойно наставить всему классу двоек, а этого никому из бурного содружества «В» не хотелось. Как-никак приближается конец первого полугодия.

Но физик сегодня был во вполне благодушном настроении. Объясняя новую тему, он назвал формулу криволинейного движения «два пи ню эр»- двумя пеньюарами» к этим немало развлек девятый «В». Марат Ахмедов немедленно заявил, что два пеньюара равны одной Школьниковой, после чего Женьке и Мишке Сидорову пришлось совместными усилиями удерживать ее на месте. В противном случае Ахметову выпала бы нелегкая участь.

Уняв класс, Герман Васильевич сумел до звонка продолжить тему Криволинейного движения. Затем девятый «В» устремился в буфет, куда пробиться во время большой перемены было делом не менее сложным, чем после уроков попасть в раздевалку.

Пашков начали проталкиваться на лестничную площадку, когда ему на плечо властно легла рука маленького щуплого Темыча.

— Идите за мной, — обернулся Леша. — Сейчас пролезу в буфет и вам всем займу очередь.

— Перебьешься буфетом, — возразил Тема. — Надо о деле поговорить.

— Поговорим, — радостно улыбнулся Пашков. — Только сперва надо съесть но булочке с соком.