Загадка пропавшего соседа - Устинова Анна Вячеславовна - Страница 13

Мальчик побежал к холодильнику. Когда он вернулся с миской, наполненной кубиками льда, и полотенцем, его бабушка, уже несколько оправившись от болевого шока, вовсю жаловалась бабушке Марго на жизнь. Причем делала это столь охотно, будто речь шла о чем-то очень приятном.

— Вот, теперь совсем слегла. Никуда мне теперь не выйти.

— Ну, Геточка, это только на пару дней, — успокаивала её Ариадна Оттобальдовна. — Сустав встал на место. Отек сойдет, и можешь идти куда угодно. Только, пожалуйста, первые дни не таскай тяжести.

— Да на мне ведь теперь все хозяйство, — всплеснула руками Генриетта Густавовна. — Как же без тяжестей?

— Ба, — вмешался Иван, — тяжелое тебе предки на машине возят.

Генриетта Густавовна досадливо поморщилась:

— Это, по-твоему, они все мне привозят. Только не понимаю, зачем в таком случае я по три раза на дню по магазинам бегаю?

— Не знаю, — честно признался Иван.

— Вот именно, милый мой, что ничего ты не знаешь, — назидательно сказала бабушка.

— Геточка, не создавай проблем на пустом месте, — вновь улыбнулась Ариадна Оттобальдовна. — Думаю, на два дня можно как-нибудь решить проблему с продуктами. Вот Ваня поможет. Составишь ему список и отправишь по магазинам.

Ивану это предложение пришлось совсем не по душе. Делать, однако, было нечего, и он ответил:

— Естественно, помогу. Делов-то…

— Ты-то поможешь, а у меня другая проблема, — посетовала Генриетта Густавовна. — Понимаешь, Адочка, так неудобно получилось. У нашей соседки Клавдии Ивановны беда! Внук вчера пропал. Милиция приезжала. Обыск был.

— Если пропал, зачем обыск? — удивилась Ариадна Оттобальдовна.

— Это долгая история, — не стала распространяться на эту тему Генриетта Густавовна. — Я тебе, Адочка, потом расскажу подробно. А главное, Клавдия Ивановна от этого стресса слегла с высоким давлением. И я обещала принести ей продукты. А куда ж мне теперь?

«Ого! — пронеслось в голове у Ивана. — Вот это удача». Однако он тут же сообразил: стоит выразить хоть малейшую готовность позаботиться о Клавдии Ивановне, как бабка мигом заподозрит неладное. И, чего доброго, попросит позаботиться о старушке кого-нибудь другого. Поэтому мальчик, изо всех сил изображая неохоту, процедил:

— Да сказал же тебе, ба, я схожу. И для нас куплю и для этой.

— Ваня, — заглотила наживку Генриетта Густавовна, — я, по-моему, не так часто обращаюсь к тебе с просьбами.

— Так я и не отказываюсь, — со стоическим видом произнес внук.

— Мог бы взять себя в руки и по крайней мере постарался мне не показывать, насколько ты недоволен, — обиженно поджала губы бабушка. — Хочу напомнить тебе, что ты все-таки потомственный интеллигент.

У «потомственного интеллигента» в душе все пело. Он едва сдерживался, чтобы не расплыться в довольной улыбке, и ему хотелось как можно скорей сообщить друзьям о постигшей их удаче. Однако он понимал: в интересах дела следует доиграть роль до конца. И, нахмурившись, любящий внук проворчал:

— Ба, я что, должен плясать от радости? Говорю: все будет сделано. Мне как, прямо сейчас в магазин бежать? Тогда пиши список.

— Вот, Адочка, какое пошло прагматичное поколение, — вновь стала жаловаться Генриетта Густавовна.

— Может, Гета, так и надо, — полувопросительно-полуутвердительно произнесла бабушка Марго. — А потом, Ваня и впрямь ведь не отказывается. Давай, действительно, изготовь ему список, и он быстренько с ребятами сбегает. Маргоша моя поможет. А мы с тобой пока посидим по-стариковски. Я сейчас чайку заварю.

Идея Генриетте Густавовне явно пришлась по вкусу. Ивану — тоже. «Ну и удачный сегодня день, — отметил про себя мальчик. — Теперь нам надо использовать это по максимуму. Главное, появился совершенно законный повод для общения с бабкой Дмитрия. А ведь завтра ещё раз можно наведаться».

— Ваня, будь так любезен, — отвлекла его от приятных размышлений Генриетта Густавовна, — подай мне бумагу и ручку.

Внук немедленно исполнил просьбу.

— Давай, ба, скорей, мне ещё уроки надо учить! — Он продолжал изображать с трудом сдерживаемое недовольство.

— Вот, Адочка, — обратилась к подруге Генриетта Густавовна. — Так всегда. Когда мне что-нибудь надо, у него сразу уроки. А как целыми днями гулять неизвестно где, вроде никаких уроков и нету.

— Это, ба, потому, что нам их задают неравномерно, — нашелся Иван. — Ты лучше список скорей пиши.

Уголки губ у Ариадны Оттобальдовны поднялись вверх. Точь-в-точь как у внучки, когда та изо всех сил пыталась сдержать смех. Кажется, это заметил один Иван. Потому что Генриетта Густавовна начала сосредоточенно составлять список.

— Ты пиши, — Иван не в силах был дольше держать в себе новость, — а я пока договорюсь с ребятами.

И он понесся к себе в комнату.

— Марго, — едва услыхав голос девочки, скороговоркой выпалил он.

— Да, Ваня, да, как там бабушка? — спросила та.

— С ней все нормально, но не в этом дело. Ребята ещё у тебя?

— У меня, — ответила Марго.

— Тогда ссыпайтесь в темпе ко мне, — с волнением продолжал Иван. — Есть очень интересное поручение. Твоя бабка мою на два дня уложила. У неё какой-то вывих. Нам велено покупать продукты.

— Да-а, Ваня, — разочарованно протянула Марго. — Я-то думала, у тебя и впрямь что-то интересное.

— Лучше бы не думала, а дослушала. Продукты-то мы пойдем покупать и для нас, и для соседской бабушки. Она слегла с давлением, и моя бабка обещала ей все принести, а теперь не может и велела мне. А я сказал, что мы все вместе пойдем.

— Что-о? — в голосе Маргариты послышалось изумление.

— Именно то, — выдохнул в трубку Иван. — Мы с вами вроде отряда срочной помощи. А главное, меня ещё упрашивали и уговаривали.

— Ну, Ваня, у меня просто нет слов, — сказала Марго. — Жди. Спускаемся.

Положив трубку, Иван вернулся к старушкам. Генриетта Густавовна как раз только что справилась со списком.

— Вот, Иван, сядь, я тебе сейчас все объясню.

— Да там небось все написано. Сам разберусь, — внук не хотел проводить времени попусту.

— Если я говорю сядь, значит, сядь, — построжала бабушка.

— Ваня, действительно, неужели трудно? — мягким голосом спросила Ариадна Оттобальдовна.

Мальчик опустился на край бабушкиной кровати. Список оказался разграфлен на две половины. Слева четким редакторским почерком Генриетты Густавовны значилось: «Клавдия Ивановна», а справа — «Мы». Дальше шел солидный перечень продуктов с указанием количества.

— Я просто хочу убедиться, что ты все понял, — сказала бабушка. — Для Клавдии Ивановны покупки сложите в отдельную сумку. А ещё зайдите для неё в аптеку. Купите ей вот это лекарство от давления, — ткнула она пальцем в графу «Клавдия Ивановна». — Его отпускают без рецептов. А вот тебе деньги.

И Генриетта Густавовна потянулась к кошельку, лежавшему на тумбочке.

— Ты все, Ваня, понял?

— Бабушка! — возмутился внук. — Можно подумать, я дефективный и никогда не ходил в магазин.

— Геточка, ну что ты так волнуешься? — пришла ему на помощь Ариадна Оттобальдовна. — Ребята уже большие. Справятся.

— Наверное, ты права, Адочка, — подчеркнуто слабым голосом откликнулась Генриетта Густавовна. — Просто я никак не могу смириться со своим беспомощным состоянием.

— Ба, я пошел. — Иван опасался, что монолог бабушки затянется надолго.

И, не дожидаясь ответа, он выскочил в переднюю.

— Оденься, пожалуйста, потеплей! — крикнула вслед бабушка. — И шарф не забудь. Иначе простудишься.

Иван вздохнул, однако в пререкания решил не вступать.

— Не беспокойся, ба.

Схватив куртку, шапку и шарф, он выбежал на лестницу. Как раз в это время двери лифта раздвинулись. В кабине стояли друзья.

— Поехали, — вошел к ним Иван.

— Не было бы счастья, да несчастье помогло, — посмотрела на него Варя и, тряхнув светлыми кудряшками, добавила: — Так сказать, любящие детки помогают двум бабушкам.

— Список-то большой? — поинтересовался Герасим.