Загадка почтового голубя - Иванов Антон Давидович - Страница 1

Глава I

БОЛЬШИЕ СТРАСТИ

Звонок Школьниковой оторвал Олега от задачи по физике. — Ну? — недовольным голосом произнес в трубку мальчик.

— Баранки гну! — крикнула Машка. — Ты что-нибудь в голубях понимаешь?

— Нет, — честно признался Олег. — А зачем тебе?

— Голубь у меня раненый! — заорала Школьникова. — А чего с ним делать, не знаю.

— Откуда у тебя голубь? — пребывал в полном недоумении Олег.

— Кот мой, скотина, поймал! — объяснила Школьникова. — А я теперь отдувайся!

— Кот? — еще сильней удивился мальчик. — Он же у тебя такой лентяй.

— Витаминов, наверное, не хватает, — продолжала Школьникова. — Вот он и озверел.

— Вы что, с ним теперь на улицу гулять ходите? — все еще не доходило до Олега, где мог поймать голубя высокопородистый кот Школьниковых.

— Еще чего! — воскликнула Школьникова. — Это не наш кот на улицу ходит, а голубя к нам на балкон занесло.

— И кот его съел? — поинтересовался Олег.

— Ты чего, совсем? — отозвалась девочка. — Если бы съел, то и проблемы бы не было. Кот его за крыло схватил, тут я и вмешалась, а чего дальше делать, не знаю.

— Ты смотри, как бы кот его не доел, — счел своим долгом предупредить Олег.

— Дам я ему такого голубя доесть! — заявила Школьникова. — Во-первых, он явно жутко породистый. Весь белый. Хвост необычной формы. И вообще он совершенно не похож на тех голубей, которые шастают по Москве. Он от них отличается, как канарейка от осла.

— Я только не понял, Машка, — фыркнул Олег. — Этот голубь у тебя на кого больше похож: на осла или на канарейку?

— Глупо и неостроумно, — огрызнулась Школьникова. — Сказано ведь тебе: это очень крутая птица.

— И сотовый телефон у нее при себе? — совсем развеселился мальчик. — Может, еще и цепь золотая на шее?

— Цепи и телефона нет, — на полном серьезе ответила Машка. — А вот кольцо имеется.

— С бриллиантом, конечно? — не унимался Олег.

— Насчет бриллианта не знаю, — продолжала Школьникова. — Но к кольцу припаяна какая-то капсула. А внутри, между прочим, может оказаться что угодно.

— Возьми да посмотри, — посоветовал мальчик.

— Возьмешь у него, — недовольно проговорила Школьникова. — Он одно крыло растопырил, ходит кругами по столовой. На меня глядит зверем. И, как только я к нему потянусь, рычит.

— Так, может, к тебе совсем не крутой голубь, а крутая собака залетела? — расхохотался Олег. — Последняя модель для «новых русских». С крыльями.

— Чем прикалываться, лучше приди и сам послушай. И ребят обзвони. Всех, кроме Пашкова. Он уже в курсе. И клетку обещал притащить.

— Откуда у него клетка? — удивился Олег.

— Это не у него, а у Мичмана, — объяснила Машка. — У Мичмана две недели назад очень старый попугай помер. Попугая похоронили. А клетка осталась. Пашков говорит, она все равно никому не нужна. Теперь надо решать дальше с голубем.

— А что дальше? — совсем растерялся Олег.

— Ну, он же ранен, — напомнила Школьникова. — Его надо как-то лечить и чем-то кормить. В общем, звони ребятам, а я вас жду.

И она повесила трубку.

Десять минут спустя Олег, Таня, Катя и Те-мыч встретились в Докучаевом переулке возле дома Школьниковой.

— А Женька где? — спросил маленький щуплый Темыч.

— Не знаю, — тихо ответила светловолосая

голубоглазая Таня. — Я ему позвонила. Он сказал, что выходит.

— Вечно его приходится ждать, — проворчал Темыч.

— Зато Пашков тут как тут, — насмешливо сказала Катя. — И не один, а с махонькой такой клеточкой для крохотной птичечки.

— По-моему, он сам в эту клетку спокойно влезет, — оценивающе посмотрел на клетку Олег.

Лешка Пашков едва волочил огромное сооружение, в котором спокойно мог разместиться горный орел.

— Видали? — растянулся рот до ушей у Пашкова.

— Действительно хорошая вещь, — оценил Темыч. — И стоит, наверное, дорого.

— Нет, Мичман бесплатно отдал, — внес ясность Пашков. — Он — парень щедрый. Говорит, пользуйся на здоровье. Потом вернешь. Ладно. Пошли к Машке. А то мне как-то с этой штуковиной тяжеловато стоять.

— Дождемся Женьку, — возразил Олег.

— Как скажешь, — кряхтя, опустил клетку на тротуар Пашков.

Именно в этот момент из проходного двора появился долговязый Женька. Он был не один. Позади него нехотя брел огромный лохматый пес какой-то неясной породы.

— Ты где его подобрал? — полюбопытствовал Темыч.

Остальные тоже с большим изумлением разглядывали лохматое чудище.

— Дали! — таща изо всех сил пса за поводок, выпалил Женька.

— Кто? — спросила Таня.

— Друзья, — последовал столь же короткий ответ, что и прежде.

— Твои? — вмешался Пашков.

— Не, — покачал головой Женька. — Друзья предков. Они на время уехали. А его, — посмотрел долговязый мальчик на пса, — нам подкинули.

— Какой симпатичный! — восторженно воскликнула Таня.

— Это кому как, — явно не разделял ее настроения Женька. — Мать у меня, например, всего каких-нибудь несколько часов с ним провела, а уже говорит, что больше не может. Я только из дома намылился, а она его сразу же мне всучила.

— Вообще-то это с твоей стороны не очень остроумно, — заметил Олег. — Учитывая, что у Моей Длины кот.

Моей Длиной ребята называли Машу Школьникову. Машка всегда стремилась выглядеть экстрамодно. Мама ее, Зинаида Николаевна, державшая фирменную французскую аптеку у Красных Ворот, одевала дочь в самых дорогих бутиках. Вещи, по словам Кати и Тани, на Машке и впрямь были классные, однако отнюдь не всегда соответствовали ее упитанной фигуре. И вот однажды Школьникова предстала классу в ярко-красной юбке из какой-то очень блестящей синтетики. Впрочем, юбкой это можно было назвать лишь символически. Класс изумленно охнул. Нижняя часть Школьниковой особым изяществом не отличалась- Единственный, кто остался в полном восторге, так это давно влюбленный в нее Лешка Пашков.

— Ну ты, Машка, даешь! — вырвалось тогда у него. — Все прямо наружу! Как у настоящей фотомодели!

— Много ты понимаешь, ребенок! — подбоченилась Школьникова. — Это просто теперь мой стиль и моя длина.

С той поры прозвище Моя Длина прочно прилипло к Маше. Правда, звали ее так за глаза. Школьникова обладала крепким телосложением и могла сходу врезать.

— г Ну и черт с ним, с котом, — отмахнулся Женька. — Пускай Моя Длина запрет его в комнате. У нее комнат много. А с этим, — вновь поглядел он на пса, — я все равно ничего поделать не мог. Говорю лее, мать мне насильно его всучила.

— Ну уж не знаю, насколько они собаке обрадуются, — с сомнением поглядел на пса Темыч.

— Так, кроме Машки, ведь никого дома нету, — вспомнилось Пашкову. — А если тетя Тоня вернется, то я с ней лично поговорю.

— Она за своего любимого котика из тебя, Женечка, вместе с твоим махоньким песиком отбивную котлету сделает, — фыркнула Катя.

Сказано это было не просто так. Котом по имени Мурзик гордилась вся семья Школьниковых. Он представлял собой очень редкий экземпляр какой-то еще более редкой породы. Окрасом Мурзик напоминал сиамца. А шерсть у него была длинная и пушистая, как у перса. По словам Моей Длины, он обошелся матери в сумму с тремя нулями, разумеется в долларах. И уже занимал первые места на разных престижных кошачьих выставках. А потому страшно было даже подумать, какой мог разразиться скандал, если бы Женькин пес что-нибудь сотворил с уникальным и дорогостоящим Мурзиком.

— Да на фига Зевсу какой-то кот, — отмахнулся Женька. — Что он, голодный? Мы его, между прочим, «Педигрипалом» кормим.

— Как ты его назвал? — расхохотались ребята.

— Зевсом, — повторил Женька.

Услыхав свое имя, пес встрепенулся и оглушительно гавкнул.

— Ну, точно, Зевс, — усмехнулась Катя. — Во всяком случае, голос, как у громовержца.

— Слушай, Женька, а он какой породы? — поинтересовалась Таня.

— Друзья предков говорят, что австралийский бобтейл, — отозвался долговязый мальчик. — Но у меня свое мнение.