Загадка золотой чалмы - Устинова Анна Вячеславовна - Страница 4

Иван тщетно пытался ей возразить, что по плейеру с наушниками можно, в конце концов, слушать и «великую классическую музыку». Генриетта Густавовна лишь брезгливо отмахивалась: «В этих наушниках у тебя, Ваня, сразу делается абсолютно дебильный вид». В таких случаях Иван окончательно терял самообладание: «Бабушка, но ведь плейер — это всего-навсего техническое средство. А наушники… Мы же, когда в лингафоннном кабинете английским занимаемся, тоже их надеваем. Может, и английский учить дебильно?»

Однако Генриетту Густавовну не так-то легко было сбить с толку. И она преспокойно отвечала: «Лингафонный кабинет — это другое, а ваша музыка просто ужасна. И все эти приспособления — тоже. Полная деградация нравов!»

Ивану оставалось лишь разводить руками. И вот сейчас он просто глазам своим не верил. Бабушка явно что-то слушала по его плейеру. И так как недавно пережитый страх ещё давал о себе знать, мальчик с неприкрытой издевкой спросил:

— Решила к современной музыке приобщиться?

— С чего ты взял? — у Генриетты Густавовны округлились глаза.

Иван в ответ постучал себе пальцем по уху.

— Ах, это, — смущенно улыбнулась бабушка. — Твой на время одолжила. Надо попросить у твоего папы, чтобы он мне собственный плейер купил.

— Зачем? — внук уже совсем ничего не понимал.

— Видишь ли, Ваня, — по-прежнему смущенно и, одновременно, несколько свысока начала Генриетта Густавовна. — Это мне требуется для окончательного восстановления здоровья.

— Плейер? — у внука едва не вылезли из орбит глаза. — Какое же в нем, на фиг, здоровье?

— Ах, Ваня, я ненавижу эти твои грубые выражения! — возмутилась бабушка. — Сколько раз ещё тебе повторять: твой долг гордо нести звание потомственного интеллигента!

«Ну, началось», — тяжело вздохнул мальчик, которому совершенно не улыбалось что-либо «гордо нести».

— Надеюсь, ты когда-нибудь это запомнишь, — тем временем продолжала бабушка. — Все наши предки были глубоко образованными и культурными людьми.

— Да чего тут запоминать, — скороговоркою бросил Пуаро. — Во-первых, ежу понятно, а во-вторых, плавали — знаем. Только я напрочь, ба, не врубаюсь, при чем тут мой плейер и твое здоровье? Объясни, пожалуйста, для тупых.

— Нет, милый мой, ты, по-моему, безнадежен, — скорбно покачала головой в наушниках представительница потомственных интеллигентов. — Хотя, — добавила она с философским видом, — видимо, сказываются некоторые гены.

Иван фыркнул. Под «некоторыми генами» явно подразумевались гены его отца, Константина Леонидовича, у которого, по меткому выражению матери Ивана, «складывались хоть и вежливые, но классические отношения с тещей».

— Ба, ближе к делу, — попросил Иван. — Меня сейчас больше не гены, а плейер волнует. Ты правда считаешь, что им можно лечиться?

— Им, — брезгливо ткнула указательным пальцем в висевший на поясе халата плейер Генриетта Густавовна, — разумеется, нельзя, но с его помощью…

— Что с его помощью? — поинтересовался Иван.

— Ах, тебе не понять, — вдруг хитро сощурилась бабушка. — Ты неподготовлен и не посвящен.

— Во что? — внук задал новый вопрос и попытался завладеть наушниками.

Однако Генриетта Густавовна с редкостной для человека её возраста реакцией увернулась от него и решительно отступила в свою комнату.

— Ба, — было последовал за ней внук.

Дверь перед его носом захлопнулась. В замке повернулся ключ.

— Ба, кончай приколы! — заорал Иван.

— Во-первых, изволь выражать свои мысли по-человечески, — раздалось из-за запертой двери. — А во-вторых, успокойся. Я верну тебе твою вещь через пять минут.

— Нет, она точно съехала с катушек, — пробормотал Иван и поплелся к себе в комнату переодеваться. — Это, наверное, у неё запоздалое осложнение после гриппа.

Однако его продолжало глодать любопытство, и ему не терпелось выяснить, что же там слушала бабушка и зачем ей теперь нужен для постоянного пользования плейер.

«Она, конечно, хитрая, но мы хитрее, — натягивая домашние джинсы, размышлял он. — Засеку момент, когда она на что-нибудь отвлечется, зайду к ней в комнату и свистну кассету».

Тут он сообразил, что у него есть хороший предлог. Ведь бабушка Марго очень просила, чтобы Генриетта Густавовна ей дозвонилась. «Вот сейчас и скажу, они разведут ля-ля, — уже строил планы Пуаро. — А я кассеткой займусь».

— Ба! — снова кинулся он к её комнате.

Дверь оказалась по-прежнему заперта.

— Имей терпение! — строго ответила Генриетта Густавовна. — Пяти минут ещё не прошло.

— Да я про другое, — принялся объяснять внук. — Тебя Ариадна Оттобальдовна обыскалась. Говорит, напрочь не может застать тебя дома.

— Адочка такого сказать не могла, — решительно возразила бабушка.

— Нет, она именно это и сказала, — настаивал Пуаро.

— Если только по сути, — продолжала филологический спор Генриетта Густавовна, — но не в подобных варварских выражениях. Она, между прочим, тоже интеллигентный человек.

Иван издал рык, словно зверь в джунглях.

— Короче, ба, она просила тебя срочно позвонить.

— Ладно, — с ледяным спокойствием отозвалась Генриетта Густавовна. — Будет время, позвоню.

Иван удивился ещё сильнее. Обычно бабушка была готова болтать с Ариадной Оттобальдовной часами. Поссорились они, что ли? Хотя какое ему дело? Со своими отношениями пускай разбираются сами. У него своих проблем хватало. Главное, засечь момент и все-таки выяснить, чего там бабка слушала.

Ему живо представилось, какое лицо будет у отца, если бабка и впрямь потребует купить себе плейер. Ведь она столько времени пилила и предка и мать за то, что они подарили ему, Ивану, плейер на Новый год. А теперь…

Иван усмехнулся. Предка точно инфаркт хватит. Надо же, поворотик! Завтра ребятам расскажу. Во посмеемся. А вдруг бабка на старости лет попсой увлеклась? Не свои же любимые оперы Вагнера слушает. Для этого у нас в большой комнате стоит стереосистема. А плейер она наверняка у меня тиснула для конспирации. Чтобы никто не догадался, чем она заинтересовалась.

«В общем, — продолжал размышлять Иван, — бабка явно партизанит. Но с какой целью? Это и непонятно. Ладно, попробую ещё раз её выманить из комнаты».

В третий раз приблизившись ко все ещё запертой двери, он крикнул:

— Ба, ты все же позвони Ариадне! Ей чего-то там от тебя очень надо.

— Оттобальдовне, — многозначительно прозвучало из-за двери. — Она, между прочим, тебя в два раза старше.

— Если хочешь, могу даже по фамилии! — Ивану наконец надоели нравоучения.

— Не хами! — рассердилась в свою очередь бабушка. — Чем старше ты, милый мой, становишься, тем больше мне начинает казаться, что ты воспитывался не в приличном доме, а в тайге, где одни медведи.

«И чего она ко мне сегодня привязалась? — охватило внука возмущение. — По-моему, лучше уж с медведями воспитываться, чем постоянно выслушивать такое».

— Ба, — постарался как можно спокойнее произнести он. — Я только передал тебе просьбу Ариадны Оттобальдовны, — с нажимом произнес он. Тут у него возникла светлая мысль, и он с подчеркнутым пафосом добавил: — Ты ведь сама мне всегда говоришь, что очень невежливо заставлять людей ждать, когда они тебя о чем-то попросили.

— Ваня, тебе уже было сказано, — с раздражением отозвалась Генриетта Густавовна, — что я позвоню, как только освобожусь. А если тебе так не терпится получить эту свою штуку, пожалуйста.

Замок щелкнул. И, приоткрыв дверь, бабушка просунула в образовавшуюся щелку плейер вместе с наушниками.

— Можешь слушать свою дребедень, если тебе больше нечем заняться, — высокомерно проговорила она.

Пожав плечами, мальчик ушел к себе в комнату и уселся делать уроки. Однако сосредоточиться на домашке никак не мог. Из головы не выходило странное поведение бабушки. То есть препирались-то они почти каждый день с той поры, как минувшим летом родители выменяли их собственную и бабушкину квартиру на эту, четырехкомнатную, и они начали, если так можно выразиться, жить в дружном коллективе. Однако столь странно Генриетта Густавовна ещё никогда себя не вела.