Загадка золотой чалмы - Устинова Анна Вячеславовна - Страница 23

— Да мне и самой странно, — на сей раз согласилась девочка; она, наконец, стала оттаивать.

— А что за знак? — Иван поторопился задать новый вопрос.

— Пока не знаю, — откликнулась Марго. — Понимаешь, я очень внимательно смотрела, когда убирала камушки. Хочешь верь, хочешь нет, но я бы обязательно заметила, если бы хоть один остался. И, кроме того, нашел его именно ты. Значит, с тобой тоже что-то должно произойти, и камушки нас как бы сами об этом предупредили.

— Ну, со мной каждый день что-нибудь происходит, — ответил Иван. — И хорошее и плохое. Как с любым человеком. Что они имели в виду?

— Сейчас попробуем на тебя загадать, — Марго потянулась к мешочку.

Расчистив на письменном столе пространство для камушков, она молча глянула на Ивана. Тот уловил в её глазах тревогу.

Сейчас короткий магический ритуал, казалось, тянулся вечно. Наконец, камушки рассыпались по гладкой поверхности стола. Лицо Маргариты отнюдь не просветлело. А складка на переносице лучше всяких слов свидетельствовала: результат совсем её не обрадовал.

Немного поколебавшись, девочка, так и не удостоив Ивана ни словом, собрала камушки в мешочек.

— Пожалуй, я повторю.

— Неужели так плохо? — екнуло сердце у Пуаро.

— Да как-то нехорошо, — Марго явно старалась смягчить ситуацию.

Губы её снова зашевелились, и вскоре камушки опять лежали на столе.

— Не молчи больше! — у Ивана лопнуло терпение. — Даже если очень плохо, все равно скажи!

— Ну, не так чтобы очень, — тяжело вздохнула Марго. — С одной стороны, даже, может, наоборот.

— Перестань выражать свои мысли по методу Баска, — Иван нашел в себе силы сострить. — Нельзя ли хоть немного яснее?

— Можно, — кивнула девочка. — С одной стороны, камушки предсказывают тебе какую-то очень близкую удачу. Но с другой, тебя подстерегает большая беда.

— Связанная с близким человеком? — уже догадался Иван.

— Именно, — подтвердила девочка.

— Значит, с бабушкой, — у Пуаро не оставалось на сей счет сомнений.

— Вполне вероятно, — сказала Марго.

— Слушай, — медленно произнес Иван. — Что же с ними, вернее, с нами происходит?

Подруга его лишь пожала плечами. Тут в комнату заглянула Ариадна Оттобальдовна:

— Ваня, тебя там мама к телефону.

Пуаро встал, чтобы подойти к аппарату в передней.

— Спроси, бабушка уже вернулась? — успела прошептать ему вслед Марго.

Инга Сергеевна пребывала в ярости.

— Куда ты пропал? — с ходу она принялась выговаривать сыну. — В кои-то веки я решила праздник дома устроить. Так их, видите ли, всех именно сегодня унесло.

— Разве бабушка ещё не вернулась? — Иван воспользовался удобным предлогом.

— При чем тут бабушка? Я с тобой разговариваю.

— Ну, ма. Ведь мы гуляли. С Герасимом и Марго. Сейчас я зашел проводить Марго. Теперь иду домой, — начал оправдываться мальчик.

— Не ври, — жестко проговорила мама. — Герасим уже звонил тебе двадцать минут назад.

«Ну, Муму тупой, — с возмущением подумал Иван. — Нарочно, что ли? Потерпеть не мог. На фига меня подставил?»

— Герасим просто замерз, — скороговоркой произнес он. — Ты же, ма, знаешь. Он хилый и к холоду не приспособлен. Вот и ушел чуть раньше.

— То, что он хилый, я знаю, — не смягчилась мать. — Только он страшно удивился, почему тебя ещё нет.

«Нет, я этому Муму все-таки набью морду», — Иван едва сдерживал ярость. А Инга Сергеевна тем временем добавила:

— Конечно, я понимаю, что Марго тебе дороже родной матери.

— Ничего подобного, я сейчас спускаюсь, — выпалил сын. — А бабушка-то все-таки вернулась?

— Не вернулась, — сердито произнесла Инга Сергеевна. — Что старый, что малый…

И она положила трубку. Иван вернулся в комнату Марго:

— Бабушки ещё нет.

— Это серьезно, — задумчиво покачала головой девочка.

— Я бегу, — Пуаро пошел к выходу. — А то у меня дома революция назревает. Созвонимся попозже.

— Ваня, — сказала Марго, открывая ему дверь. — Ты все-таки постарайся сегодня больше никуда не выходить.

— Постараюсь, но что это изменит? — поинтересовался он.

— Ну-у, — протянула Марго. — На всякий случай.

— Ладно, — пообещал он. — Да ты не волнуйся: меня сегодня и так явно никуда не выпустят.

И, не тратя больше времени, он понесся вниз по лестнице.

Дома его встретили до предела взвинченная мать и в противовес с ней совершенно спокойный отец. Похоже, в отсутствие тещи и сына он совсем неплохо провел время и, судя по его мятой розовой щеке, даже вздремнул.

— Иван, ты испортил мне праздник, — со скорбным вздохом изрекла Инга Сергеевна.

— Почему, ма? — сын пожал плечами.

— Потому что мне хотелось устроить семейный обед, — нагнетала она страсти.

— Но я ведь пришел, а ещё не вечер, — весьма логично заметил Иван. — В выходные все гуляют, и мы гуляли. Я ведь предупредил. А обедать я запросто. Даже очень хочется.

— Ему хочется! — всплеснула руками Инга Сергеевна. — Думаешь только о себе, а о матери никогда!

— Ма, но я же пришел, — Иван искренне не понимал, в чем проблема. — Теперь до конца дня буду дома сидеть.

— Действительно, — сладко зевнул Константин Леонидович. — У тебя, Инга, все равно обед ещё не готов.

— Во-первых, готов, — отрезала жена. — Пока некоторые дрыхли, я все сделала. А между прочим, попадаются мужья, которые в женский день сами дома обед готовят.

Заспанное лицо Константина Леонидовича озарила обезоруживающая улыбка. И, чмокнув жену в щеку, он нежно протянул:

— Гу-усенька, но я же не умею. Я деньги зарабатываю. А если готовкой займусь, то всех отравлю. И Ваньку, и тебя… — Тут он выдержал короткую паузу и, сделав страшные глаза, свистящим шепотом добавил: — И тещ-щу.

Иван фыркнул.

— Ну что с такими мужиками сделаешь, — уже улыбалась мать.

— С такими, — хохотнул Константин Леонидович, — ничего не надо. Во-первых, бесполезно, а во-вторых, мы и так хорошие.

— Ну так, хорошие, — окончательно оттаяла Инга Сергеевна. — Мойте руки, и марш ставить тарелки.

— Вот это мы как раз можем, — потер ладонью о ладонь Константин Леонидович. — Пошли, сын, поможем.

И они вместе отправились на кухню.

Обед Инга Сергеевна приготовила и впрямь очень вкусный, все с удовольствием уплетали за обе щеки. В особенности Иван, который потратил немало энергии во время утренней вылазки. Константин Леонидович по поводу праздника открыл бутылочку «Бордо», после чего впал в совсем благостное расположение духа. И даже поделился с Иваном воспоминаниями, как однажды в его возрасте подпилил ножку стула у нелюбимой химички.

— Чему ты сына учишь? — Инга Сергеевна кинула на мужа многозначительный взгляд.

Однако Константин Леонидович не растерялся и, запив глотком «Бордо» кусок сочного бифштекса, весело ответил:

— Я, Гусенька, учу Ивана, как не надо вести себя в школе.

— Да-а, да-а, — с сомнением протянула жена. — Как не надо, он, по-моему, сам хорошо усвоил. И постоянно осуществляет это на практике.

— Вовсе нет, — возразил ей сын.

— И друзья его тоже, — продолжила Инга Сергеевна.

— Гу-усенька, ты перегибаешь палку, — вновь наполнив бокалы и чокнувшись с ней, сказал Константин Леонидович. — По-моему, они все совсем неплохие ребята. А главное, наконец завязали со своими дурацкими расследованиями. Правда, сын?

— Правда, — постарался как можно убедительней произнести тот, однако взглядом с родителями встречаться поостерегся, делая вид, что целиком и полностью поглощен кулебякой с капустой.

— С праздником тебя ещё раз, Гусенька, — в который раз чокнулся с женой Константин Леонидович. — Будь всегда такой же красивой, веселой и доброй.

При слове «доброй» он почему-то заговорщицки перемигнулся с сыном и только после этого выпил. Обед шел дальше своим чередом.

Когда Инга Сергеевна уже ставила на стол чашки, Константин Сергеевич сказал:

— Вот видишь, а ты сердилась. Как в результате хорошо вышло.

— В общем-то да, — вынуждена была согласиться жена. — Только вот мама тоже могла бы остаться.