Загадка домашнего привидения - Иванов Антон Давидович - Страница 14

Наконец класс затих.

— Итак, война североамериканских колоний за независимость, — произнес Андрей Станиславович.

— Североамериканские колонии — это Штаты, да? — усиленно строя учителю глазки, проворковала Моя Длина.

— Именно, — сказал Андрей Станиславович.

— Обожаю Штаты! — не унималась та. — Кстати, мы с матерью этим летом в Нью-Йорк собираемся.

— Фигня твой Нью-Йорк! — тут же откликнулся с задней парты Марат Ахметов. — Мой папаша недавно ездил, ему не понравилось.

— Много он понимает, папаша твой, — огрызнулась Школьникова.

— Это, выходит, ты моего предка не уважаешь? — грозно двинулся к ней с задней парты Марат.

— Ахметов! На место! — прикрикнул Андрей Станиславович.

— Нет, — заупрямился тот. — Пусть эта тыдра сначала мне объяснит, что имеет против моего предка.

Моя Длина, исторгнув вопль, который сильно смахивал на воинственные завывания североамериканских индейцев, бросилась на обидчика. Но еще раньше к нему подлетел Пашков.

— А ну повтори, кто тут тыдра? — потряс он хилым кулаком перед носом здоровяка Ахметова.

— Уйди, малявка, — с удивлением посмотрел на него Марат.

— Извинись перед Машкой! — потребовал Пашков.

— Камикадзе, — испуганно вжав голову в плечи, прошептал Тема.

— Придется помочь Пашкову, — выскочил из-за парты в проход Женька.

— Ребенок, — отодвинула Пашкова в сторону Моя Длина. — Я сама ему врежу.

Ахметов успел пригнуться. Кулак Моей Длины ударил по плечу некстати подоспевшего Андрея Станиславовича.

— Однако, — усмехнулся в пшеничные усы он.

— Андрей Станиславович! — горестно воскликнула Школьникова. — Я не хотела.

— Ладно, Школьникова, садись, — почему-то Глядел себе под ноги учитель.

Школьникова, про себя проклиная Марата, поплелась на место. По классу разносились смешки.

— Может, все-таки разрешите мне начать урок? — с подчеркнутой вежливостью осведомился у класса Андрей Станиславович.

— А ну, тихо! — решила помочь ему Моя Длина.

— Ты Андрею Станиславовичу не жена, чтобы тут распоряжаться! — мстительно выкрикнул с задней парты Марат Ахметов.

Девятый «В» сотряс новый взрыв хохота. Школьникова снова попыталась проучить Ахметова, но классный руководитель ей не позволил.

— А ты, между прочим, Марат, перед Машкой так и не извинился за тыдру, — снова возник Пашков.

— Слушай, не лезь в чужие разборки, а? — похлопал его отеческим жестом по плечу Ахметов.

— Сядь, Пашков! — уже терял терпение Андрей Станиславович.

Три минуты спустя, наконец, воцарилась полная тишина. Классный руководитель принялся рассказывать о войне за независимость. Моя Длина, несколько придя в себя, вновь начала строить глазки любимому учителю. Однако она понимала, что для успеха этого недостаточно. Вот если бы задать Андрюше какой-нибудь умный вопрос по теме… Однако Моя Длина ничего не знала о войне североамериканских штатов за независимость. Поэтому ей оставалось лишь слушать, время от времени показывая Андрею Станиславовичу, сколь она восхищена уроком.

Так длилось до той поры, пока любимый учитель не упомянул на свое несчастье генерала Джорджа Вашингтона, под командованием которого североамериканские колонисты и добились независимости от британской короны. О Джордже Вашингтоне Моя Длина знала. Его изображение красовалось на однодолларовых купюрах. Мама Моей Длины по поводу портретов на долларах даже как-то сказала дочери, что, чем главней президент, тем на более крупной купюре помещено его изображение. «Но тогда, — перестав слушать любимого учителя, начала размышлять Школьникова, — выходит, что Франклин главнее? А у Андрюши получается, будто независимость Штатов началась с Вашингтона. Вот об этом-то я сейчас и спрошу».

— Андрей Станиславович, — проговорила она томным голосом. — У меня вопрос.

— Да, Школьникова? — посмотрел на нее учитель.

— Почему, если Джордж Вашингтон так много сделал для Штатов, его портрет на однодолларовой купюре, а Франклина на ста? Сто баксов-то как-никак деньги. А один бакс — просто тьфу.

Андрей Станиславович оторопел. Ему как-то раньше не приходило в голову рассматривать историю Соединенных Штатов с такой точки зрения.

— Кому доллар тьфу, а кому деньги, — ворчливо произнес с места Темыч, — а потом, однодолларовых купюр выпускают больше. Поэтому на них и должен быть портрет самого главного президента.

— Вот это Темка! — с благодарностью поглядел на него Андрей Станиславович. Темыч гордо выпятил худую грудь.

— Все равно Машка права, — подал реплику с задней парты Марат Ахметов. — Сто баксов круче.

— По одному доллару можно тоже сто баксов скопить, — заспорил с ним Боря Са-вушкин. — Знаешь, какая пачка получится.

— И пока будешь, например, их отсчитывать в магазине, сто раз посмотришь на Джорджа Вашингтона, — подхватил Мишка Сидоров.

— Слушайте, может, займемся историей? — спросил Андрей Станиславович.

Тут распахнулась дверь. В класс вошел директор две тысячи первой школы Михаил Петрович.

— Что у вас тут за дискуссия? — повернулся он к Андрею Станиславовичу.

— Обсуждаем денежную реформу во время войны за независимость в североамериканских штатах! — выпалил первое, что пришло в голову, Женька.

— Вот оно как, — заинтересовался директор. — Выходит, они сразу одновременно с войной реформу затеяли?

— История этого не подтверждает, — сказал чистую правду Андрей Станиславович.

— Чего же тогда обсуждать? — удивленно поднял брови директор.

— А мы в порядке гипотезы, — пришел на помощь учителю Олег.

— В порядке гипотезы — это хорошо, — одобрил директор, который всегда с уважением относился к смелым педагогическим экспериментам. — И как же вы обсуждаете?

— С помощью сравнительного анализа долларовых купюр! — воскликнул Тема, который сегодня был явно в ударе.

— Очень полезный анализ, — одобряюще улыбнулся Михаил Петрович классному руководителю девятого «В». — В особенности, когда у нас в государстве строятся рыночные отношения. Я, собственно, вот что хотел сказать, — спохватился он. — У вас по расписанию после пятого урока бассейн. Но физкультура поскользнулась и сломала ногу. То есть, — осекся Михаил Петрович, — конечно, не физкультура, а ваша учительница физкультуры Ираида Георгиевна. На период болезни ее заменит Арсений Владимирович. С ним в бассейн нормативы сдавать и поедете. И не после пятого урока, а после третьего.

— Ура! — закричал Марат Ахметов. Физкультура ему всегда нравилась больше других предметов.

— Плескайся теперь в этой луже, — заворчал Темыч,

— Продолжайте урок, Андрей Станиславович, — направился к двери директор.

— Тут и продолжать нечего, — посмотрел на часы классный руководитель девятого «В».

Не успел он это проговорить, как раздался звонок на перемену.

— Про войну за независимость прочитаете сами, — сказал на прощание Андрей Станиславович. — С привлечением дополнительной литературы. А я у вас на следующем уроке приму зачет.

И он вышел из класса.

— Так мне про президентов на долларах и неясно, — разочарованно проговорила Моя Длина.

— С этим как раз все ясно, — захохотал Марат Ахметов. — Баксов чем больше, тем лучше. А какой там где президент, мне до фени.

Компания с Большой Спасской покинула класс. К ним немедленно подскочил Пашков.

— Ну, рассказывайте про ваш сеанс.

— Пошли, — направились ребята к своему любимому подоконнику на лестничной площадке.

— Кстати, — заговорщицки подмигнул Пашков. — Я тоже вчера даром времени не терял. Мы с Сашком кое-что проверили. В общем, есть новости про полтергейст.