Загадка Деда Мороза - Устинова Анна Вячеславовна - Страница 11

— Элементарно, — процедила сквозь зубы Моя Длина. — Книжки нужно читать.

— Ну, и что же ты прочитала в великой пьесе Шекспира по поводу возраста принца датского? — задал новый вопрос литератор.

В зале повисла напряженная тишина. Таня вообще от испуга зажмурилась. Ей было ясно: даже если Пашков и подсказал заранее Машке правильные ответы на все вопросы, то уж текста Шекспира она наверняка в глаза не видела. Но, вопреки Таниным опасениям, со сцены послышался уверенный Машкин голос:

— А прочла я там вот что. Про возраст Гамлета говорит могильщик.

— И что же, Школьникова, он говорит? — Голос у Романа Ивановича предательски дрогнул. Глаза увлажнились.

— Что надо, то и говорит, — небрежно произнесла Школьникова. — Мол, служит он у короля ровно тридцать лет. А начал работать, когда родился Гамлет. Вот и получается простая арифметика: принцу датскому никак не меньше тридцати. А его мать, королева Гертруда, говорит: «Ты, Гамлет, тучен».

Услыхав это, Роман Иванович так шумно сглотнул, что стало слышно всем в зале. Затем повернулся к Арсению Владимировичу:

— Видишь, какие у меня ученики!

— Ответ правильный, — сверившись с бумажкой, провозгласил заместитель директора.

— Обалдеть, — прошептала Таня. — Видишь, Темыч, а ты сомневался.

— Я уже вообще ничего не понимаю, — отвечал тот. — И это мне странно и подозрительно.

— Все равно нужно поддержать! — бурно захлопал в ладоши Женька. — Машка! Мы с тобой!

Группа поддержки из первого ряда немедленно взвилась на ноги и, усиленно орудуя трещотками, принялась скандировать:

— Школь-ни-ко-ва! Школь-ни-ко-ва! Роман Иванович поднял руку, требуя тишины. Трещотки смолкли.

— У меня есть к тебе вопрос, Школьникова, — пробасил литератор. — Если не ответишь, ничего страшного. Просто мне интересно.

Моя Длина томно закатила глаза, кокетливо выставила пухлую ногу, умудрившись одновременно повести бедрами.

— Ну, Роман Иванович, вы меня просто замучили, — с игривым видом проворковала она. — Ладно уж. Спрашивайте.

— Вот, Школьникова, какое дело, — начал пожилой учитель. — Несмотря на столь отчетливое определение возраста и фигуры, принца датского обычно изображают молодым и стройным. Что это, заблуждение режиссеров?

— Нет, — решительно отвечала Школьникова. — Это туфта первого исполнителя роли

Гамлета.

— Что-о? — округлились глаза у Романа

Ивановича. — Какая еще туфта?

— Да первому исполнителю было уже за тридцать, и он был тучный, — снисходительно пояснила Школьникова. — Вот и вписал в текст Шекспира про возраст и про фигуру. А потом это так и осталось. Хотя по всем другим признакам Гамлет — совсем молодой человек. Неужели, Роман Иванович, вы этого сами не знаете?

— Я-то знаю, — был окончательно ошеломлен литератор, сам придумавший этот каверзный вопрос. — Но ты, Школьникова… В общем, порадовала. Никак не ожидал.

И, низко опустив голову, Роман Иванович прошел к своему месту в зале.

— Школь-ни-ко-ва! Школь-ни-ко-ва! — вновь раздалось из группы поддержки.

Когда наконец трещотки и труба смолкли, воодушевленная успехом Моя Длина прочитала второй вопрос:

— Когда появилась в Париже Эйфелева башня?

— Это она должна знать, — выдохнул с облегчением Олег.

Моя Длина немедленно оправдала его надежды:

— В 1889 году. Сооружена для Всемирной выставки, как символ достижения техники девятнадцатого века.

— Ответ правильный, — тут же объявил Арсений Владимирович.

Эмоциональный Женька взвыл от восторга. Группа поддержки из первого ряда впала в неистовство. Труба и трещотки перекрыли звуки аплодисментов.

— Тихо вы! — крикнула Школьникова. — Дайте на третий вопрос ответить!

Трещотки смолкли. Только Сашок Пашков еще пару раз для порядка дунул в трубу.

— Вопрос номер три, — провозгласила Моя Длина. — Однажды Пушкин написал письмо Достоевскому. О чем было это письмо?

— Вот тут она и проколется, — не удержался от комментария Темыч. — Если, конечно, Лешка не добыл ей правильного ответа. Такого она уж точно не знает. И даже я не знаю.

Школьникова помолчала. Обвела взглядом выжидающий зал. И, набрав в легкие воздуха, проговорила:

— Ни о чем.

— Точнее, — сверившись со шпаргалкой, потребовал Арсений Владимирович.

— Точнее, Пушкин вообще не подозревал о существовании Достоевского, — рубанула воздух мощной ладонью Моя Длина. — Пушкина, как известно, шлепнули в тысяча восемьсот тридцать седьмом.

— Школьникова! — взвился от возмущения на ноги Роман Иванович. — Выбирай выражения!

— Извините, Роман Иванович, — спохватилась Моя Длина. — В общем, ранили его на дуэли, а после он умер. А Достоевскому было тогда всего шестнадцать лет. И он даже сам не знал, что потом закрутеет в литературе. Поэтому Пушкину было без надобности ему писать.

— Ну, Школьникова… — И, схватившись за сердце, Роман Иванович как подкошенный рухнул на стул.

— Вам это… не плохо? — забеспокоился Арсений Владимирович.

— Наоборот, мне хорошо, — слабым голосом пробасил пожилой литератор.

— Ответ правильный, — вынес Школьниковой приговор Арсений Владимирович. Трещотки и труба вновь ожили.

— Школь-ни-ко-ва! Школь-ни-ко-ва! — надрывалась группа поддержки.

— Да здравствует десятый «Б»! — высоко подпрыгивая на месте, орал Женька.

Моя Длина с достоинством вернулась в полукруг.

— Не ожидал я такого от нее, — в полном смятении чувств изрек Темыч.

— Да уж, — улыбнулась Таня.

— Ни фига себе Машка подготовилась, — разделял изумление остальных Олег.

— Это не Машка, а Пашков подготовился, — стоял на своем Темыч.

— Во всяком случае, группу поддержки забацал классную, — откликнулся Женька.

— И ответы где-то для Машки добыл, — по-прежнему не сомневался Темыч.

— Вот только каким образом, — не понимала Таня. — Эти вопросы ото всех держали в секрете.

— Ты что, Пашкова не знаешь, — повернулся к ней Темыч. — Уж как-нибудь ради своей бесценной Моей Длины раскопал ответы.

— Нет, — покачал головой Олег. — Даже если бы и добыл, Машка бы на подлог не пошла. Она хочет только честной победы.

— Она хочет стать королевой, — гнул свое Темыч. — А главное для нее — обойти Дуську Смирнову. Ради такого она пойдет на что угодно.

— Нет, — повторила Таня. — Я не верю.

— Дело твое, — пожал плечами Темыч. — Но будущее покажет, что я прав. Потому что тайное всегда становится явным.

— Слушай, Темка, — хмыкнул Олег. — Ты сейчас, по-моему, договоришься до того, что Пашков спер Светлану.

— Зачем спер? — посмотрел на него Темыч.

— Очень просто, — продолжал Олег. — Лешка упер Светлану, чтобы добыть у нее для Машки ответы на конкурсные вопросы.

— А, кстати, почему бы и нет, — вдруг на полном серьезе проговорил Темыч.

— Чокнулся? — повертел пальцем возле виска Женька.

— Ничуть, — надулся Тема. — Это вы все слишком доверчивые. А я, между прочим, всегда придерживаюсь принципа: доверяй, но проверяй. Между прочим, Лешка из-за Моей Длины и не на такое пойдет. Тем более для нее этот конкурс, можно сказать, вопрос жизни и смерти.

— Но не до такой же степени, — сказала

Таня.

Впрочем, на этот раз голос ее прозвучал не слишком уверенно. Компания с Большой Спасской прекрасно знала, каким ударом могло обернуться для Моей Длины поражение. Не случайно же ребята накануне разрабатывали отвлекающие маневры.

Олег и Женька тоже умолкли. Им вдруг вспомнилось, как странно вел себя Лешка в последние дни. Словно ему было что скрывать от близких друзей. И все-таки никому до конца не верилось, что он, даже ради пылкой любви к Школьниковой, способен на похищение Светланы.

— Нет, Темыч, — наконец нарушил молчание Олег. — Ты явно перегибаешь палку.

— Говори, говори, — глянул на него исподлобья тот. — Лучше вспомните, как Пашков бегал искать Светлану. Сперва сказал, что она в школе и ее видели. А потом сам же признался, что никто ее нигде не видел.

— И впрямь странно, — согласилась Таня.