Загадка брошенной лодки - Устинова Анна Вячеславовна - Страница 3

— Семен, — требовательно обратился он к Баску. — Доложи обстановку.

— Да все нормально, дядя Вася, — скороговоркой отозвался тот.

— А я уж тебя обыскался, — с волнением произнес тот. — Почему в столовую опаздываешь?

— Зачет по кострам сдавали, — объяснил Сеня.

— Ладно, — успокоился дядя Вася. — Свободен. Иди ешь.

И он направился к столу, за которым сидели преподаватели. Сеня тяжело вздохнул,

— Вот привязался, — пожаловался он ребятам. — Говорил же предку: не нужна мне тут никакая охрана. Меня никто из его врагов в этой глуши не найдет.

— Если кому надо, везде найдут, — усаживаясь за стол, возразил Герасим. — Только кому ты нужен?

— Вот именно, — поддержал его Баск. — Даже в «Школу выживания» по-человечески нельзя съездить.

Отец Сени Баскакова, Виталий Семенович, был крупным бизнесменом и занимался нефтью. А так как крупный бизнес — дело рискованное, то Баскаков-старший, естественно, очень беспокоился о безопасности семьи и, в частности, Сени. В обычную школу его из загородного дома возил все тот же водитель-охранник дядя Вася. И в «Школу выживания» он отправился вместе с Баском.

Сеня, конечно, пытался протестовать:

— Это что же, дядя Вася со мной и на остров выживать увяжется?

— Ясное дело, — строго ответил ему отец.

Но мужественный Баск продолжал бороться, и в результате было решено: на необитаемый остров дядя Вася с ним не поедет, лишь дважды в день будет приплывать туда вместе с Бельмондо для инспекции. Баск и тому был рад: все же не так унизительно.

Правда, первые дни после приезда в «Школу выживания» водитель-охранник тенью ходил за Сеней, чем страшно раздражал не только своего подопечного, но и его друзей. Однако, убедившись, что жизни Баска вроде бы ничего не грозит и «посторонних подозрительных элементов» в округе не наблюдается, дядя Вася поубавил рвение и переключил основное свое внимание на молодую преподавательницу английского языка Аделину Ивановну, которая в «Пирамиде» была классной руководительницей десятого «А», а здесь жила в корпусе девочек и приглядывала за ними.

Сейчас, в столовой, от Вариного зоркого взгляда не укрылось, что дядя Вася сидит именно рядом с англичанкой.

— Сеня, — ухмыльнулась Варвара. — Если так дальше пойдет, боюсь, у тебя скоро будет не один охранник, а два.

— Пущай друг друга лучше охраняют, — отмахнулся Баск. — А я пока отдохну от этого навязчивого сервиса.

Дядя Вася как раз шепнул что-то на ухо Аделине Ивановне, та засмеялась.

— Нет, Сеня, — тут же прокомментировала происходящее Варя. — Я вполне серьезно.

— Ребята, сегодня соляночка! — громко и радостно воскликнул Луна.

— Кушай, кушай, юнга, — откликнулся Сеня.

Луна охотно последовал его совету. Смолотив свою порцию солянки, он съел ещё половину порции Герасима, ибо тот заявил, что терпеть не может тушеную капусту.

— Вот попадем на необитаемый остров, — властно придвинул к себе его тарелку Павел, — тогда посмотрим, что ты можешь терпеть, а чего не можешь.

Каменное Муму промолчал, однако это было лишь временное затишье. Едва на третье подали бананы и компот, как он заявил:

— Я требую паритета. Луна, гони мне быстро один банан и половину компота.

— Ни фига, — Павел тут же очистил и засунул в рот второй банан.

Еще не прожевав его, он принялся судорожно поглощать компот.

— Это называется: умрем, но не отдадим врагу ни пяди родной земли, — Варя с большим интересом наблюдала за маневрами Павла. — Ты, главное, не лопни.

— Во! — заржал Сеня. — А то нам придется Герасима вместо тебя юнгой выбирать. А от него какая же польза. Даже солянку не ест. Рябчиками его, что ли, откармливать.

— Против рябчиков ничего не имею, — заявил Муму.

— Съесть-то он съест, да где ж их взять, — перефразировала известный анекдот Варвара.

Поняв, что «паритета» добиться не удалось, Герасим деловито осведомился:

— Давайте договоримся, где и когда назначаем встречу.

Раскрасневшийся сильнее обычного Луна взглянул на часы:

— Через тридцать пять минут возле большой сосны.

— Рядом с дырой в заборе? — уточнила Марго.

— Естественно, — кивнул Павел. — Только, девчонки, постарайтесь, чтобы никто не заметил, а главное, чтобы никто больше не увязался.

— Сами постарайтесь и не учите нас с Марго жить, — огрызнулась Варя.

— Мы-то как раз все умеем, — выпятил острый подбородок Герасим.

— Да-а, — протянула Варя. — Ты Мумушечко Каменное, умеешь. Кто это у нас в прошлый раз чуть Бельмондо на след не навел?

Муму нервно передернул костлявыми плечами. «В прошлый раз», о котором теперь столь бестактно и, по мнению Герасима, совершенно не к месту упомянула Варвара, Команда отчаянных решила предпринять ночную вылазку на берег озера, разжечь там костер и испечь стыренную на кухне картошку.

Жребий тырить картошку выпал Каменному Муму. Не придумав ничего лучшего, он просто заявился на кухню, где решил действовать по обстоятельствам. Они сразу сложились не в его пользу. То есть нельзя сказать, что повариха Мария Васильевна не обрадовалась появлению Герасима. Едва увидав его, она сказала:

— Давай, давай, дежурный. Вон сколько посуды скопилось. Сейчас мыть поможешь. И в другой раз не опаздывай. Иначе до обеда не управитесь. Где остальных-то носит?

Герасим кинул лишь беглый взгляд на груду посуды и тут же пришел к выводу, что столь трудоемким способом внедряться на кухню ему не хочется.

— Марья Васильевна, я сегодня не дежурный, — поспешил он внести ясность.

— А чего тебе тут надо? — поинтересовалась повариха.

— Да я… вот… тут… — Муму никак не мог изобрести убедительного предлога и переступал с ноги на ногу.

Пышная Мария Васильевна внимательно на него посмотрела и жалостливо произнесла:

— Тощий-то какой. Одна кожа да кости. Голодный небось? Добавки к завтраку хочешь?

— Да я… да нет, — пролепетал Муму, однако сердобольная повариха считала теперь просто священным долгом поддержать силы в этом, на её взгляд, «несчастном парне, которого дома, наверное, недокармливают».

— Садись! — и она властно указала на табуретку.

Герасиму ничего не оставалось, как последовать приказу. В следующий миг перед ним стояла огромная глубокая тарелка гречневой каши с молоком и ещё одна, мелкая, с манными биточками, щедро политыми вишневым сиропом.

При виде всего этого великолепия Герасим горько пожалел, что не согласился сразу мыть посуду. Организм его с самого раннего детства был устроен как-то так, что утром категорически отказывался принимать пищу. По семейным преданиям Каменевых, маленького Муму кормили с песнями, сказками и прочими отвлекающими маневрами, благодаря которым в него иногда удавалось запихнуть ложку-другую жидкой каши. До сих пор он утром мог съесть лишь кусок печенья с чаем. Зато к обеду в нем что-то включалось, и он с лихвой восполнял упущенное.

Однако до обеда было ещё далеко. К тому же Герасим только что съел в столовой булочку. А главное, даже если и не принимать во внимание отсутствие аппетита, Герасим терпеть не мог гречневую кашу с молоком, а вчерашние манные биточки с сиропом были вообще особой песней. Даже всеядный Луна, у которого от свежего воздуха аппетит достиг поистине устрашающих размеров, отколупнув за ужином маленький кусочек манного чуда, категорически заявил:

— Это, ребята, несъедобно. Никому не советую.

И остальная часть Команды отчаянных охотно с ним согласилась.

Повариха нерешительность Герасима истолковала по-своему.

— Ты не стесняйся, парень, — с чувством обратилась она к нему и, мысля вслух, осуждающе добавила: — Набрали доходяг и ещё на выживание спытывать собираются, изверги. А ты ешь, ешь. Набирайся силов.

«Вот уж, боюсь, после этого у меня «силов не прибавится», — Каменное Муму трагически взирал на угощение. От одного вида биточков и каши его начало мутить, однако он понимал: отказ от даров приведет к полному разрыву дипломатических отношений с Марией Васильевной, и тогда на картошке можно ставить крест, а ему, Герасиму, насмешек от Варвары и так хватает выше крыши. «Нет уж, — мужественно решил он. — Раз так получилось, придется нести свой крест до конца!»