Русские боги - Казаков Дмитрий Львович - Страница 59

Анна замолчала.

– Браво, – сказал Сергей. – Великолепно. Это потрясающе. Как жаль, ах, как жаль, что больше никогда…

И он резко замолчал, сжал кулаки.

– Теперь моя очередь, Аничка, – Николай ласково взглянул на жену, погладил ее по руке, и прокашлялся.

Голос его изменился, стал более звучным, сильным:

Услышав эти строки, Анна вздрогнула, лицо ее исказилось, словно от муки. Но Николай не обратил на это внимания, продолжил читать, вроде бы спокойно, без всякого выражения, но с ощутимым внутренним усилием.

Напряжение копилось в комнате, невидимое, но ощущаемое, словно статическое электричество.

Стихотворение оказалось коротким.

Николай замолчал, и напряжение мгновенно исчезло. Остались только горевшие свечи, шорох вечернего ветра за окном и люди вокруг стола, ошеломленные, растерянные и потрясенные.

– Смотрю, мы смогли произвести на вас впечатление, – сказал Николай и улыбнулся, еле заметно, одними краешками губ.

– Даже слишком сильное, – покачала головой Анна. – Наверное, хватит стихов. Расскажи, Коля, что-нибудь про Африку.

На следующее утро Игорь проснулся только к десяти. Открыв глаза, обнаружил, что Олега в комнате нет. Оделся и вышел в коридор, постучал в ту дверь, за которой поселили Сергея и Ивана, но в ответ не услышал ничего. Заглянув внутрь, обнаружил пустоту и тишину.

Спустившись на первый этаж, столкнулся с хозяйкой дома.

– Доброе утро, – сказала она. – Ваши друзья уехали вместе с Колей. Появятся только вечером. Умывайтесь, и прошу на кухню. Завтрак ждет вас.

– Хорошо, спасибо.

На секунду Игорь испытал нечто вроде обиды, что его не взяли с собой, оставили тут скучать. Но она отступила, сменившись облегчением – целый день провести на одном месте, никуда не нужно ехать или идти…

После бешеной гонки последних дней – настоящий рай.

Он не спеша умылся, потом тщательно побрился, глядя в висевшее над раковиной овальное зеркало. Осмотрел синяки и ссадины, точнее, то, что от них осталось, и пошел на кухню.

Там его ждал завтрак – омлет, тосты с маслом и мармеладом и очень крепкий кофе.

– Спасибо, – сказал Игорь, поднимаясь из-за стола. – По-моему, если мы проживем у вас чуть подольше, я начну толстеть…

– Это не самое худшее, что может случиться с человеком, – задумчиво проговорила Анна. – Пока отдыхайте, а примерно в полдень, если не возражаете, мы с вами сходим в магазин. Нужно купить продуктов на всех.

– Конечно, – кивнул Игорь.

Она глянула на него чуть проказливо и сказала:

– Библиотека в вашем распоряжении. Вон та дверь, рядом с гостиной. Берите все, что там найдете.

Библиотека оказалась просторной и полутемной. Стеллажи с книгами стояли так тесно, что между ними с трудом получалось протиснуться. На полках были книги на русском, английском и французском, рядом теснились энциклопедии, сборники поэзии Теофиля Готье и пьес Еврипида.

Игорь побродил некоторое время, беря в руки то одно, то другое, а потом вытащил первый том монументального издания «Вселенная и человечество», выпущенного еще до революции, принялся смотреть картинки и увлекся.

Когда скрипнула дверь, он невольно вздрогнул.

– А, вот вы где, – сказала, заглянув в библиотеку, Анна. – А я уж начала гадать, куда исчез последний мой гость. Собирайтесь, нам пора.

– Хорошо, – он с сожалением вздохнул и поставил тяжелый коричневый том на полку, рядом с собратьями.

Сборы свелись к тому, что Игорь натянул кроссовки.

Когда вышли на улицу, обнаружил, что «Хаммер» Ивана так и стоит на месте.

– Не удивляйтесь, – сказала Анна. – Эта машина слишком, как бы это сказать, засвечена, и ездить на ней опасно. Коля взял ваших друзей с собой.

– А ему зачем в Питер?

– На службу. Он служит во французском консульстве.

По Пушкинской прошли немного и почти сразу свернули направо.

Игорь шагал рядом с Анной, высокой и гибкой, необыкновенно изящной, и чувствовал себя неловко. Она по-прежнему внушала ему робость, точно самая красивая девчонка в классе, к которой боязно даже подойти. Встречные посматривали на нее с удивлением, многие оглядывались.

– Меня замечают, хотя я этого не хочу. Это плохо. Значит, люди перестают верить в нас, – сказала Анна.

– Почему? – спросил Игорь, подумав, что ей до странности не хватает широкой старомодной шляпы с вуалью.

– То, во что искренне верят, всегда незримо. Миллионы верят в добро и любовь. А кто их видел? Не проявления, а в чистом виде. Похоже, что Олег прав и нас ждут тяжелые времена.

Показался старинный дом с колоннадой, одноэтажный и очень длинный.

– Гостиный двор, – сказала Анна. – Торговые ряды, где когда-то познакомились мы с Колей. Как странно, при жизни я все время хотела от него уйти, много было всякого. Но миф связал нас крепче, чем венчание в церкви, и теперь мы всегда вместе, он рядом, и я больше не хочу уходить…

– А каково это – вспоминать, что ты когда-то уже жил? – спросил Игорь.

– Тяжело, – просто ответила она. – Мне было легче, поскольку Коля меня почти сразу нашел и помог пережить самое страшное время. Хотя тогда я не понимала, что такое происходит, думала, что сошла с ума… А потом вспомнила, как пару раз сталкивалась с ним в Петербурге, когда он был много лет как мертв, а я – еще жива. Конечно, я тогда не верила собственным глазам… Но и как такому поверить? Расстрелянный возвращается – сюжет не для жизни, а для глупого романа.

Они прошли внутрь Гостиного двора и оказались у самого обычного супермаркета. Вошли внутрь, Игорь взял большую тележку на колесиках, покатил перед собой.

– Сначала – овощи, – говорила Анна. – Понятно, что сейчас не сезон, что везут их бог знает откуда. Но от баклажанов мы не откажемся… Что еще?

Тележка потихоньку наполнялась – сыр, сметана, майонез, приправы, петрушка и укроп.

– Теперь мясо. – Анна остановилась перед витриной, на которой лежала вырезка. – Наш друг Олег очень любит его. Телятины сейчас не найти, так что придется брать свинину. Хотя в возрасте Олега положено есть не жаркое, а протертые каши. Вы знаете, что он из нас самый старый?

– А как же Рюрик? – спросил Игорь.

– Херрауд-Хререк Людбрандсон Сигньотр Трувар из датского рода Скьелдунгов никогда не вступал на территорию современной России. Поэтому в синклите такого существа нет. Не может появиться тот, кого реально не было.

Игорь растерялся.

– Как не было? А призвание варягов?

– Сказка. Подумай сам – ну какое племя будет приглашать себе вождя из дальних земель? Это же глупость. Да и само слово «варяги» появилось только в одиннадцатом веке. Рюрик – уроженец Ютландии, и прославился он как пират. Да, его на самом деле призвали на княжение. Да только в тот Новгород, что располагался на славянском Поморье, в землях нынешней Польши. А потом беглецы, уходившие от немецкого натиска, принесли быль о Рюрике в Новгород на Волхове.

– А… ну да… – протянул Игорь немного разочарованно.

Очередная легенда, созданная Нестором и его продолжателями, рушилась с громким треском. И если осколки первых еще резали душу Игоря, то падение этой прошло для него совершенно безболезненно.

После того что услышал и узнал в последние дни, он готов был поверить во что угодно – в то, что Петр Первый был гермафродитом и что именно поэтому он яростно резал бороды боярам; что революцию семнадцатого года задумали жидомасоны; и что фараон Тутанхамон и царь Иван Третий – один и тот же человек…

Анна выбрала два куска свиной вырезки, добавила пару килограммов сосисок, и они зашагали к выходу. Круглолицая смуглая кассирша глянула на покупательницу с сильным удивлением, но затем взгляд ее стал рассеянным, движения – замедленными. Она сунула протянутую Анной карточку «Мастер Кард» в сканер, подала на подпись чек.