Ведьмы из Эсткарпа - Нортон Андрэ - Страница 10

Но лицом к ведьмам стоял теперь человек, присутствие которого делало остальных гномами. В любом другом собрании решал бы все именно он. Мужи Эсткарпа были высоки и стройны, но рядом с этим бронзовотелым быком они казались юнцами. Из панциря, котлом охватившего грудь великана, можно было бы выковать не один щит для гвардейцев. Плечи и руки его были под стать Корису, но и все тело соответствовало своей верхней части.

Подбородок его был выбрит, на верхней губе топорщились усы, спускавшиеся на выдубленные непогодой щеки. На шлеме высилась искусно выполненная голова медведя, свирепо оскалившего зубы. Плащом ему служила громадная дубленая медвежья шкура, подбитая шафраново-желтым сукном. Передние лапы с позолоченными когтями были сколоты вместе под квадратным подбородком.

— Сулкарфорт хранит мир в торговле. — Он подчеркнуто пытался сдерживать голос в небольшой палате, но могучий бас все равно гулко отдавался под сводами. — И мы обнажаем клинки, только когда нужно. А какие клинки, какая сталь может помочь против сил мрака? Я не против древних познаний, — словно через прилавок обратился он прямо к Хранительнице, — у каждого свои боги и силы, которым поклоняются люди, а Эсткарп никому не навязывал своей веры. Но колдериты не таковы: лишь завидели они добычу, и враги их погибли. Госпожа, я уверен, погибнет наш мир, если совместно не сумеем обуздать прилив зла.

— А видел ты, владыка купцов, — спросила ведьма, — видел ты человека, рожденного женщиной, что способен бы был обуздать прилив.

— Обуздать — конечно, нет, но оседлать его, мчаться на нем — сколько угодно. В конце концов, это моя собственная магия. — И он ткнул в панцирь большим пальцем. Жест показался бы театральным у любого, но для него он был совершенно естественным. Однако как оседлать силу Колде-ра? А теперь они собираются напасть на крепость сулкаров! Тупицы из Ализона решили отсидеться в сторонке, но с ними потом обойдутся, как с Гормом. Сулкары не покинут своих стен… они будут биться. И если погибнет наша гавань, этот злобный прилив хлынет, госпожа, прямо к вашему трону. Слухи донесли, что ваша магия властна над ветром и бурей, над умом и внешностью человека. А против сил Колдера она устоит?

Рука ведьмы потянулась к груди, к камню; прикоснувшись к нему, она произнесла:

— Правду говорю тебе, Магнис Осберик: увы, я не знаю. Колдер закрыт для нас, мы не сумели проникнуть за его стены. А в остальном — я согласна. Настало время совместной битвы. Капитан, — обратилась она к Корису, — что думаешь ты об этом?

Печальные глаза на красивом лице словно осветились:

— Раз от мечей еще может быть польза, пусть будет битва. Если вы разрешите, войско Эсткарпа немедля отправится в крепость сулкаров.

— Если так решил капитан, пусть едут мечи Эсткарпа, ты командуешь войском, и суждение твое — суждение воина. Но пусть вам сопутствует и другая Сила, мы посылаем с вами все, что имеем.

Она и не шевельнулась, но ведьма, знакомая Саймону по Ализону, шагнула из-за спинки кресла и стала справа от Хранительницы. Темные раскосые глаза ее оглядели комнату, на мгновение задержались на сидевшем в сторонке Саймоне. Неужели на самом деле тень улыбки вдруг возникла в ее глазах, скользнула к губам и исчезла? Он, конечно, не мог поручиться в этом, но глаза как будто не обманули его. И непонятно почему, в этот момент ему показалось, что между ними протянулась хрупкая связь, быть может тончайшая из мыслимых нитей.

И когда после полудня они выступили из города, по какой-то случайности оказалось, что их кони идут бок о бок. Как и все гвардейцы, она была в кольчуге и шлеме с подкольчужником. Внешне разницы между ними не было никакой. Тот же меч у бедра, на поясе самострел.

— Итак, воин иного мира, — тихо сказала она, чтобы слышал лишь Саймон, — снова у нас одна дорога.

Ясное спокойствие ее дразнило Саймона:

— Будем надеяться, что теперь мы станем охотниками, а не дичью.

— Всему свое время, — бесстрастно отвечала она, — в Ализоне меня предали, и я была безоружна.

— А теперь вы едете с мечом и самострелом…

Она глянула вниз и усмехнулась.

— Да, Саймон Трегарт, и с мечом, и с самострелом, и еще кое с чем, но прав ты в одном — нас ожидает темная сила.

— Это предсказание, госпожа? — нетерпение снедало его. Он еще не слишком-то верил ведьмам, куда проще доверять стали в собственной руке, чем взглядам, намекам и ощущениям.

— Предсказание, Саймон, — в глубине узких глаз ее еще таилась призрачная улыбка. — Это не поручение, иномирянин, не обет для тебя. Но я знаю: нити жизней наших соединены теперь Вышним Хранителем. А что мы хотим и что выйдет из этого, может сложиться надвое. Это я говорю не только тебе, но всему войску… Берегитесь места, где аркою высятся скалы и кричат морские орлы.

В ответ Саймон выдавил улыбку:

— Поверьте мне, госпожа, в этой земле я внимателен так, словно у меня и на затылке еще пара глаз. Это не первый мой рейд.

— Мы знаем это. Иначе ты бы не ехал рядом с Ястребом, — кивком головы она указала на Кориса. — Он бы не потерпел тебя рядом, будь ты из иного металла. Корис рожден предводителем и воспитан воином на благо Эсткарпа.

— И эта опасность ждет нас в Сулкарфорте? — настаивал Саймон.

Она покачала головой.

— Ты ведь знаешь, каков наш Дар. Мы видим лишь куски, обрывки… ничего целого. Но я не видела городских стен, а эти скалы как будто ближе к нам, чем к побережью. Доставай самострел, Саймон, да готовь свои знаменитые кулаки. — Насмешки не было, скорее дружеская улыбка. Саймон прекрасно понимал, что должен принимать ее такой, какая она есть.

5. Битва с демонами

Войско Эсткарпа торопилось, но когда за плечами скрылся последний приграничный форт и дорога свернула к гавани, оставался еще дневной переход. На придорожных постах отряд постоянно менял коней, а в последнем форту заночевали, старались поддерживать ровную рысь.

Сулкары ездили верхом отнюдь не с легкостью гвардейцев: они мрачно никли в седлах, слишком тесных для этих великанов — Магнис Осберик вовсе не был среди них исключением, — но держались и не отставали с решимостью людей, для которых главным врагом было время.

Утро было ясным, на придорожных кустах в лучах солнца горели пурпурные цветы. Ветерок доносил спереди запах морских волн, и Саймон вдруг почувствовал такое воодушевление, какое не приходило к нему уже много лет… Он уже и не думал, что способен на подобное. И не заметил, что мурлычет что-то под нос, пока знакомый грудной голос слева не произнес:

— Рано пташечка запела…

Легкое ехидство не задело его.

— Не хочется в такое утро прислушиваться к недобрым предчувствиям… Слишком уж хорошо.

Она тронула кольчужный шарф, что окутывал ее плечи и шею, словно желая избавиться от него.

— Море… Как пахнет морем, — взгляд ее устремился вперед, туда, где дорога сливалась с горизонтом. — Капелька моря течет в крови людей Эсткарпа. Поэтому кровь сулкаров может смешиваться с нашей, прежде это случалось. Когда-нибудь я съезжу к морю… Просто так. Шум прибоя так притягивает к себе, знаешь, когда волны откатываются от берега…

Ее певучий шепот еще отдавался в его ушах, но Саймон внезапно насторожился и умолк. Естественно, у него не было дара ведьм Эсткарпа, но что-то пробудилось в его сердце, ожило, и, не успев толком что-либо сообразить, он сделал знак рукой, как учили его далеко отсюда.

— Да! — Ее рука взлетела вверх следом за его собственной, люди за ними остановились. Корис рывком обернулся, тоже подал сигнал и отряд встал целиком.

Оставив Тонстона за себя впереди, капитан поехал назад. Аванпосты в потере бдительности упрекнуть было нельзя.

— Что случилось? — требовательно спросил Корис.

— Мы едем в какую-то западню. — Саймон огляделся, дорога перед ними невинно нежилась в лучах солнца. Ничто не шевелилось, только в вышине кружила птица. Но весь его опыт, разум говорили, что перед ними разверстый капкан, ежесекундно готовый захлопнуться.