Случай в Момчилово [Контрразведка] - Гуляшки Андрей - Страница 10

Полковник Манов раскрыл вторую папку и прочитал в ней:

Полковник Манов прочел и другой документ из этой папки:

Полковник Манов задумался на минуту, затем срочно потребовал связать его по телефону со Смолянским окружным управлением милиции. Уже через десять минут оттуда ответили, что задержанный гражданин Методий Парашкевов носит ботинки с железными туристскими набойками.

Все собранные до сих под улики были против Методия Парашкевова. Создавалось впечатление, что капитан Слави Ковачев напал на верный след. Учитель не кто иной, как завербованный шпион! Он похитил для вражеской разведки топографическую схему стратегического значения. Сейчас следовало установить, успел ли он передать эту схему. Если нет, то надо всеми возможными средствами помешать этому. Требовалось узнать, кто является соучастником преступления, и раскрыть всю вражескую сеть!

«Шпионская организация на границе!» Полковник Манов стукнул кулаком по столу и нервно зашагал по кабинету.

Но вот Аввакум Захов, человек, в которого он так верил, которого любил, как родного сына, почему он лишь вскользь коснулся всех этих столь очевидных фактов, не обратил на них внимания, прошел мимо них, как самый легкомысленный новичок?

Полковник Манов был недоволен, и не без оснований. Несколько лет назад, будучи оперативным работником, он сам обучал Аввакума искусству контрразведчика, начиная с самых азов. И в послужной список Аввакума за короткое время была внесена добрая дюжина записей, свидетельствующих о его блестящих успехах. Впоследствии, став начальником управления, Манов часто говорил: «Чему тут удивляться? Аввакум — мой ученик!» Он втайне даже чуть-чуть завидовал ему — конечно, не черной завистью. — завидовал тому, что Аввакум имеет возможность «гореть» на непосредственной оперативной работе, и тому, что у Аввакума чутье оказалось заметно осгрее, чем у него самого.

«Божий дар», — говаривал в таких случаях Манов.

И вот этот самый Аввакум представил рапорт, способный лишь рассмешить своей наивностью.

«Должен в самом начале признать, — читал, наверное, уже в десятый раз полковник, хмуря брови, — что в деле Методия Парашкевова я придерживаюсь особого мнения. Я пока не берусь оправдывать его полностью, не выдаю ему свидетельства о невиновности, но мне что-то подсказывает, что это неплохой человек, что такой человек, как он, не может быть преступником. Верно, что улики, которыми в настоящее время мы располагаем, решительно против него. Если судить по этим уликам — показания старшины, полотенце, хлороформ, окурок сигареты, вероятно принадлежащие ему, — Методий Парашкевов, мягко выражаясь, представляет собой объект следствия. Но то, как было совершено преступление, и особенно вторая часть его — взлом и ограбление пункта, — остается загадочным, труднообъяснимым и в какой-то мере рассеивает уверенность, что Методий Парашкевов — действительно преступник. При встрече я расскажу, что, по моему мнению, в этой истории „загадочно“ и „труднообъяснимо“.

За короткое время, которым я располагал, я сумел собрать лишь некоторые сведения об этом человеке. Они характеризуют учителя с положительной стороны. Он происходит из семьи среднего достатка, родители его умерли. И до и после Девятого сентября он ни разу не давал повода считать, что ему присущи какие бы то ни было реакционные взгляды. Учительствуя, он изучал минералогию, углублял свои знания в химии. Научил жителей села возделывать овощи и разводить пчел. Ведет самый скромный холостяцкий образ жизни. У него собрана богатая коллекция по естествознанию. Он заядлый охотник, страстный альпинист, очень любит природу».

Полковник вздохнул. «Создается впечатление, что эта характеристика написана рукой археолога, а не контрразведчика Аввакума!» Он нажал кнопку звонка и приказал дежурному лейтенанту вызвать обоих капитанов.

10

До встречи с полковником оставалось два часа. Аввакум немного постоял перед фотовитринами Театра молодежи; рассматривая со скептической усмешкой гримерские ухищрения артистов, снисходительно пожал плечами. Подойдя к трамвайной остановке, он вдруг заметил, что у него давно не чищены ботинки и вид у них довольно неприглядный. «Надо обязательно зайти к Сали», — подумал он.

Увидев его на пороге. Сали расплылся в улыбке. «Сегодняшний день начнется с хорошего бакшиша», — смекнул мальчуган и так хлопнул щеткой о щетку, что его брат Ахмед, сидевший спиной к двери, подскочит на своем стульчике как ужаленный.

— Сали! — сказал Аввакум. — Смотри, чисти и с внутренней стороны, слышишь? Иначе сверх таксы ни гроша!

У паренька блеснули зубы, ему хотелось выкинуть какую-нибудь штучку, сказать что-то смешное, но. взглянув в мрачное, усталое лицо клиента, он опустил глаза и принялся усердно счищать пыль с манжет его брюк.

Сидя в кресле. Аввакум разглядывал от скуки розовый фасад противоположного дома, его окна, задернутые узорчатыми тюлевыми занавесками, и балкончики, огражденные железным кружевом решеток, окрашенных в желтый цвет.

— Сали, а мой знакомый, тот, у которого голубой галстук с серебряными цветочками, заходил к вам на днях? — спросил неожиданно для самого себя Аввакум.

— Заходил, — кивнул Сали. — В понедельник днем был тут. — Он презрительно скривил красные губы и мотнул головой. — Жадина!

— Плохой человек, — усмехнулся Аввакум.

На одном из балкончиков за ажурной решеткой вдруг появилась молодая женщина. В кремовом платье без рукавов она стояла под лучами утреннего солнца и ее волосы отливали золотом.

«Настоящий цветок», — подумал Аввакум и улыбнулся.

Молодая женщина постояла в раздумье за желтым кружевом перил, потом повернулась и быстро исчезла за дверью. А Аввакуму казалось, что он по-прежнему видит кремовую розу, и, так как этот цветок всегда очень нравился ему, он продолжал неотрывно глядеть на балкон.

— Сали, — сказал он и нетерпеливо передернул плечами, — не стоит особенно драить ботинки. Внутри все равно не видно!

— Я же еще не начинал! — засмеялся Сали.

— Ничего. — Аввакум махнул рукой. — В следующий раз почистишь!

Он встал, сунул в руку Сали монету и выскочил на улицу. Мальчик, разинув от удивления рот, глядел ему вслед.

Неизвестно. как это получилось, но они встретились точно в центре скверика с фонтаном. Разумеется, это произошло совершенно случайно Сия обходила бассейн с западной стороны, а Аввакум — с восточной Если бы дорожки не пересекались, они бы, вероятно, не встретились При этом ни один из них, казалось, не подозревал о присутствии другого. Они с увлечением наблюдали затейливую игру водяных струй. Столкнувшись с Аввакумом. Сия очень удивилась. Она даже покраснела, и ему показалось, что перед ним уже не роза, а алый мак.

— Ах! — воскликнула она. — Какими судьбами? Вот так встреча! Аввакум, у которого всегда был наготове подходящий к случаю ответ, на этот раз промолчал.

Они вспомнили наконец, что забыли поздороваться, и поспешили пожать друг другу руки. Сия почему-то была очень смущена. Здороваясь, Аввакум успел заглянуть ей в лицо. Глаза ее как будто улыбались, но в глубине были невеселы, и от этого улыбка ее вышла довольно грустной. Заметил он и легкие тени под глазами, и маленькие складки у рта, и то, что у нее подрагивали губы — как крылья бабочки, перед тем как ей взлететь. «Так дрожат губы у плачущего ребенка, когда он старается засмеяться» — подумал Аввакум.