Незнайка на Луне (ил. Г.Валька ч-б) - Носов Николай Николаевич - Страница 2

Охлаждаясь все больше, кольца эти окончательно отвердевали. Сначала они были ровные, словно застывшие круги на воде, а потом постепенно разрушались и в конце концов стали похожи на те лунные кольцевые горы, или кратеры, которые каждый может наблюдать в телескоп.

Все астрономы — и вулканисты и метеоритчики — смеялись над этой Знайкиной теорией.

Вулканисты говорили:

— Для чего понадобилась еще эта блинистая теория, если и без того ясно, что лунные кратеры — это просто вулканы?

Знайка отвечал, что вулкан — это очень большая гора, на верхушке которой имеется сравнительно небольшой кратер, то есть отверстие. Если бы хоть один лунный кратер был кратером вулкана, то сам вулкан был бы величиной чуть ли не во всю Луну, а этого вовсе не наблюдается.

Метеоритчики говорили:

— Конечно, лунные кратеры — не вулканы, но они так же и не блины. Всем известно, что это следы от ударов метеоритов.

На это Знайка отвечал, что метеориты могли падать на Луну не только отвесно, но и под наклоном и в таком случае оставляли бы следы не круглые, а вытянутые, продолговатые или овальные. Между тем на Луне все кратеры в основном круглые, а не овальные.

Однако и вулканисты и метеоритчики настолько привыкли к своим излюбленным теориям, что даже слушать не хотели Знайку и презрительно называли его блинистом. Они говорили, что вообще смешно даже сравнивать Луну, которая является крупным космическим телом, с каким-то несчастным блином из прокисшего теста.

Впрочем, Знайка и сам отказался от своей блинной теории после того, как лично побывал на Луне и видел вблизи один из лунных кратеров. Ему удалось рассмотреть, что кольцевая гора была совсем не гора, а остатки разрушившейся от времени гигантской кирпичной стены. Хотя кирпичи в этой стене выветрились и потеряли свою первоначальную четырехугольную форму, все-таки можно было понять, что это именно кирпичи, а не просто куски обыкновенной горной породы. Особенно хорошо это было видно в тех местах, где стена сравнительно недавно обрушилась и отдельные кирпичи еще не успели рассыпаться в прах.

Поразмыслив, Знайка понял, что эти стены могли быть сделаны лишь какими-то разумными существами, и, когда вернулся из своего путешествия, опубликовал книжку, в которой писал, что когда-то давно на Луне жили разумные существа, так называемые лунные коротышки, или лунатики. В те времена на Луне, как и теперь на Земле, был воздух. Поэтому лунатики жили на поверхности Луны, как и мы все живем на поверхности нашей планеты Земли. Однако с течением времени на Луне становилось все меньше воздуха, который постепенно улетал в окружающее мировое пространство. Чтобы не погибнуть без воздуха, лунатики окружали свои города толстыми кирпичными стенами, над которыми возводили огромные стеклянные купола. Из-под этих куполов воздух уже не мог улетучиваться, поэтому можно было дышать и ничего не бояться.

Но лунатики знали, что вечно так продолжаться не может, что со временем воздух вокруг Луны совсем рассеется, отчего поверхность Луны, не защищенная значительным слоем воздуха, будет сильно прогреваться солнечными лучами и на Луне даже под стеклянным колпаком невозможно будет существовать. Вот поэтому—то лунатики стали переселяться внутрь Луны и теперь живут не с наружной, а с внутренней ее стороны, так как на самом деле Луна внутри пустая, вроде резинового мяча, и на внутренней ее поверхности можно так же прекрасно жить, как и на внешней.

Эта Знайкина книжка наделала много шума. Все коротышки с увлечением читали ее. Многие ученые хвалили эту книжку за то, что она интересно написана, но все же высказывали недовольство тем, что она научно не обоснована. А действительный член академии астрономических наук профессор Звездочкин, которому тоже случилось прочитать Знайкину книжку, просто кипел от негодования и говорил, что книга эта — вовсе не книга, а какая-то, как он выразился, чертова чепуха. Этот профессор Звездочкин был не то чтобы какой-нибудь очень сердитый субъект. Нет, он был довольно добрый коротышка, но очень, как бы это сказать, требовательный, непримиримый. Во всяком деле он ценил больше всего точность, порядок и терпеть не мог никаких фантазий, то есть выдумок.

Профессор Звездочкин предложил академии астрономических наук устроить обсуждение Знайкиной книги и разобрать ее, как он выразился, по косточкам, с тем чтоб никому больше неповадно было такие книги писать. Академия дала согласие и послала приглашение Знайке. Знайка приехал, и обсуждение состоялось. Оно началось, как и полагается в таких случаях, с доклада, который вызвался сделать сам профессор Звездочкин.

Когда все приглашенные на обсуждение коротышки собрались в просторном зале и расселись на стулья, на трибуну взошел профессор Звездочкин, и первое, что от него услышали, были слова:

— Дорогие друзья, разрешите заседание, посвященное обсуждению Знайкиной книги, считать открытым.

После этого профессор Звездочкин громко откашлялся, не спеша вытер платочком нос и принялся делать доклад. Изложив коротко содержание Знайкиной книги и похвалив ее за живое, яркое изложение, профессор сказал, что, по его мнению, Знайка допустил ошибку и принял за кирпичи то, что в действительности было не кирпичи, а какая-то слоистая горная порода. Ну, а раз кирпичей на самом-то деле не было, сказал профессор, то не было, следовательно, и никаких коротышек—лунатиков. Их же и не могло быть, потому что если бы они и были, то не смогли бы жить на внутренней поверхности Луны, так как давно всем хорошо известно, что все предметы на Луне, точно так же как и у нас на Земле, притягиваются к центру планеты, и, если бы Луна в действительности была внутри пустая, никто все равно не смог бы удержаться на ее внутренней поверхности: его тотчас притянуло бы к центру Луны, и он беспомощно болтаются бы там в пустоте, пока не погиб с голоду.

Выслушав все это, Знайка поднялся со своего места и сказал насмешливо:

— Вы рассуждаете так, будто вам уже когда-нибудь приходилось болтаться в центре Луны!

— А вы будто болтались? — огрызнулся профессор.

— Я не болтался, — возразил Знайка, — но зато я летал в ракете и наблюдал за предметами в состоянии невесомости.

— При чем тут еще состояние невесомости? — буркнул профессор.

— А вот при чем, — сказал Знайка. — Да будет вам известно, что во время полета в ракете у меня была бутылка с водой. Когда наступило состояние невесомости, бутылка свободно плавала в пространстве, как и каждый предмет, который не был прикреплен к стенам кабины. Все было нормально, пока вода целиком наполняла бутылку. Но когда я половину воды выпил, начались странности: оставшаяся вода не держалась на дне бутылки и не собиралась в центре, а равномерно растекалась по стенкам, так что внутри бутылки образовался воздушный пузырь. Значит, вода притягивалась не к центру бутылки, а к ее стенкам. Это и понятно, так как притягивать друг друга могут лишь массы вещества, а пустота ничего притянуть к себе не может.

— Попал пальцем в небо! — сердито проворчал Звездочкин. — Сравнил бутылку с планетой! По-вашему, это научно?

— Почему же не научно? — авторитетно ответил Знайка. — Когда бутылка свободно перемещается в межпланетном пространстве, она находится в состоянии невесомости и во всем уподобляется планете. Внутри нее все будет происходить так же, как и внутри планеты, то есть внутри Луны, в том случае, конечно, если Луна изнутри пустая.

— Вот, вот! — подхватил Звездочкин. — Только объясните, пожалуйста, нам, почему вы втемяшили себе в голову, что Луна внутри пустая?

Слушатели, которые пришли послушать доклад, засмеялись, но Знайка не смутился этим и сказал: